Елена Веснина - Преодоление преград
— Ну что, все в порядке?
— Да. — Костя спрятал деньги в карман.
— Вот и отличненько, — заявил Лева и щелкнул пальцами, делая официанту знак. — Давай выпьем за мое Удачное приобретение!
Официант принес им коньяк, лимончик, закуску. Лева наполнил рюмки.
— Ну что, выпьем за бесславный конец моего бизнеса? — спросил Костя.
Лева возразил:
— Э нет! Это слишком мрачно, Костя. Больше оптимизма. Предлагаю выпить за начало моего. Вернее, за расширение.
И они выпили именно за это.
* * *Буравин подъехал к дому Самойлова и, выйдя из машины, с решительным видом вошел в дом. Он был полон праведного гнева: Лешу нашли, и теперь .Виктор мог смело снять с себя обвинения в его похищении. Самойлов сам открыл дверь, и мужчины скрестили жесткие взгляды. Первым прервал напряженное молчание Виктор:
— Ну, здравствуй, Боря! Может, предложишь мне войти? Нам надо серьезно поговорить.
Самойлов смерил его недобрым взглядом, на его скулах играли желваки. Снова повисла неловкая тишина. В конце концов Борис сдался и пропустил Буравина в квартиру.
— Ну вот, я впустил тебя в дом. О чем ты хотел поговорить? — холодно спросил он у Виктора.
— Я узнал, что Леша нашелся, — заявил тот.
— Нашелся. А тебе-то что? — угрюмо отрезал Борис.
— Он сообщил, кто его похитил? — спросил Виктор и, удостоверившись, что Самойлову нечего сказать, уточнил: — Теперь, когда он нашелся, ты понимаешь, что не я его похищал?
Самойлов мрачно возразил:
— Леша в больнице, без сознания, и он не в состоянии ничего сказать. Так что я пока не снимаю с тебя подозрений. Тебе еще что-то от меня нужно? — намекая, что пора и честь знать, коротко спросил Борис. Виктор замялся, но все же кивнул:
— Да. Борис, я пришел к тебе сказать. Я считаю, ты должен вернуть мне все. Причем добровольно, — решительно потребовал он.
Самойлов изумленно переспросил:
— Еще и добровольно? С какой стати?
— Если у тебя есть совесть, ты вернешь то, что украл, — твердо заявил Буравин. Борис заносчиво ответил:
— Ничего я не крал. Наоборот, я поступил честно. Именно так, как ты заслужил.
Виктор отшатнулся:
— Что ты несешь? После того как я двадцать лет создавал нашу фирму, вкладывал в нее все средства, все силы, ты заявляешь, что я заслужил остаться нищим?
— Да, я так считаю. И именно я имел полное право это с тобой сделать. Все эти годы, Витя, ты думал совсем не о нашем деле. — Борис помолчал и зло закончил: — Ты все это время только и думал, как увести у меня жену. Я знал, что когда-нибудь это произойдет, боялся этого всю жизнь. И всю жизнь тебя ненавидел! Что ты смотришь на меня, будто впервые видишь?
Виктор медленно произнес:
— Нечасто узнаешь, что человек, которого ты считал самым близким другом, всю жизнь тебя ненавидел.
Борис скривил губы в ироничной улыбке:
— Прости, но любить я тебя не мог. Ты всегда был для Полины на первом месте, а я, ее законный муж, — всю жизнь на вторых ролях. И это было не только с Полиной. Так было всегда, когда мы с тобой оказывались рядом. Ты всю жизнь тащил одеяло щи себя. Тебя даже бабы больше любили!
Буравин мрачно нахмурился:
— Ты сам виноват, тебе всегда не хватало уверенности в себе!
Борис нервно ходил по комнате:
— Зато твоей хватило бы на троих! Такой сильный, уверенный, всегда на коне. А я злился! Злился и завидовал. Я хотел увидеть тебя униженным, нищим! И тут наконец-то получил возможность воплотить мою мечту в жизнь!
Он остановился и повернулся к Виктору. С нездоровым блеском в глазах Борис мечтательно прошептал:
— Я не мог отказать себе в таком удовольствии. Тем более, что все провернуть оказалось совсем несложно. У тебя все же есть ахиллесова пята, Витя.
Видя, что Буравин молчит, Борис повысил голос:
— И вот что я тебе еще скажу: если бы у меня был выбор, я бы все равно так поступил! Я ни о чем не жалею. Я счастлив, что разорил тебя!
Буравин посмотрел на Самойлова долгим взглядом и горько усмехнулся:
— Вот как бывает: я пришел убедить тебя, что не виновен в похищении Леши. А услышал такое… Не думал, что со мной может такое произойти. Так ошибаться! Полжизни считать другом того, кто тебя ненавидел, ждал момента, чтобы подставить… Я ожидал удара от кого угодно, только не от тебя. Борис зло прервал его:
— Не ожидал ты его не потому, что мы были друзьями. Просто ты никогда не воспринимал меня всерьез!
Виктор покачал головой:
— Мне жаль тебя: жить с такими чувствами, наверное, очень тяжело. В тебе осталась одна злость.
— Как-нибудь обойдусь без твоей жалости. Прибереги ее для себя, она тебе больше понадобится. Ты теперь — никто, — бросил ему в лицо Борис.
Виктор уверенно парировал:
— Ты ответишь за свою подлость. Ты перешел черту, Боря. И я объявляю: отныне я буду с тобой бороться.
— Витя, ты что, объявляешь мне войну? — пренебрежительно хмыкнул Борис. — Да что ты мне сделаешь? Подставишь меня в ответ?
— Увидишь, — коротко сказал тот.
Неужели совершишь подлог? Но у тебя не получится! Ты же у нас честный, порядочный, принципиальный, ты закон не преступаешь, как я, подлец. А законными методами что можно сделать против меня? Да ничего! — издевался Борис.
— Я найду способ. Теперь у меня полностью развязаны руки. И говорю тебе прямо: с этой минуты мы с тобой — враги. Берегись, Боря! — с угрозой закончил Виктор и вышел.
* * *Получив от Левы деньги, Костя направился к маяку. Он хотел побыстрее вернуть себе свою расписку и навсегда забыть о смотрителе и его сыновьях. Потоптавшись на пороге каморки смотрителя и вздохнув, зашел, как в воду окунулся.
— Ну что, деньги принес? — не отрываясь от своих дел, спросил смотритель.
— Принес. Только, получается, платить я буду за некачественную работу, — Костя пытался держать марку.
— Это еще почему? Твоего брата мы похитили, долго прятали. Свадьбу его сорвали. И теперь, полагаю, она не скоро состоится. А уговор был именно такой. Так что давай деньги.
— Я буду менять деньги на расписку. Доставайте ее, я достану деньги, и произведем обмен.
— Надо же, какие предосторожности! — иронично сказал смотритель.
— Я стараюсь не давать людям возможности меня обмануть, — сообщил Костя.
— Осторожным он стал… Ты, парень, похоже, только задним умом крепок. Раньше-то в основном лажался… — комментировал смотритель, доставая расписку из ящика стола. Он подошел к Косте и показал, не выпуская из руки эту злосчастную расписку, — вот она.
Костя, увидев расписку, сразу вынул деньги и протянул смотрителю.
— Ладно. Будем считать, что мы в расчете, — миролюбиво сказал смотритель и положил в карман и деньги, и расписку.
