Виктория Рутледж - Долгий поцелуй на прощание
— Я позвоню тебе в конце недели, хорошо?
— Да, дорогая, не забудь.
— Пока, мама, привет папе и Дорис.
Кэт соскользнула со стола и открыла холодильник, намереваясь поужинать. Итак, похоже, придется остаться. Родная мать сдает ее комнату! Простыни на постели остыть не успели… Превратилась в какого-то жуткого гостя шоу «Меня преобразило образование для взрослых». Кэт затолкала в микроволновку одну порцию цыпленка по-индийски и вспомнила о временах детства, когда мама смотрела вместе с ней бесконечные сериалы и уговаривала ее не беспокоиться из-за плохих оценок по математике — ведь она приготовила вкусный пирог с мадейрой.
Входная дверь открылась, закрылась, и в прихожей послышалось шарканье. Кэт выпрямилась и приготовилась взглянуть на Данта сурово или снисходительно — в зависимости от того, будет на нем бейсболка или нет, решила она. Но в кухню вошел высокий светловолосый парень, облаченный в запачканные травой брюки для крикета, с бутылкой пива в руке. Гарри, Прочиститель Моторов.
— Ты новая пташка, или Дант наконец кого-то подцепил? — спросил он с северным акцентом, очень осторожно.
Довольная улыбка расплылась по его лицу.
— Ни то и ни другое, — огрызнулась Кэт. Микроволновка запикала. — Я ваш самый страшный кошмар.
Она вытащила свой ужин, стараясь не вздрагивать от ядерной температуры пластика, и вывалила еду на тарелку.
— Осторожно, может обрызгать.
Гарри попятился в тревоге. Кэт направилась в свою комнату. И почти сразу же вернулась за ведром для мытья полов. Но он пялился на пустую раковину и не заметил ее.
Глава 8
В ту же секунду как Кэт назвала свое имя в приемной, она пожалела, что не разузнала побольше об издательстве «Эклипс паблишинг». Все плоские поверхности в комнате были завалены книгами, которых она не знала, и фотографиями надутых авторов, которых никогда не видела. Она-то думала, что хорошо знакома с книгами в матовых обложках с изображением блестящих ножек. Джайлс был бы в ярости, узнав, что вчерашнее приготовление к собеседованию состояло главным образом в посещении ближайшего книжного магазина и любопытного разглядывания отдела современной художественной литературы. А закончилось все у витрины с последней книжкой о новой версии заговора против принцессы Дианы.
Теперь Кэт рассматривала полки, тщетно стараясь найти что-нибудь знакомое. Ничего не заметив, она схватила каталог и лихорадочно пробежала глазами список фамилий. Кто такие все эти люди? Как они могут зарабатывать себе на жизнь писательским трудом, если никто никогда о них не слышал? Кэт виновато поглядела на секретаршу. Она переключала телефонные линии с дикой скоростью иглотерапевта и уже не замечала ее.
О боже. Кэт тяжело опустилась на стул. Какой смысл было приходить на это собеседование? Легко было болтать по телефону. Женщина, с которой она говорила, действительно казалась довольной, что кто-то хочет так быстро прийти на собеседование. Но кто бы ни начал с ней разговаривать, он сразу же поймет, как она безнадежно невежественна. Кэт невидящим взглядом уставилась на список фамилий. Ее охватила сильная тоска по Джайлсу.
Он всю ночь читал бы ей наставления. Он знал бы кого-нибудь в издательском деле — с кем можно заранее посоветоваться. Он снабдил бы ее жаргонными словечками готового к работе в команде сотрудника — чтобы вставить в разговор. Он сказал бы, какие имена не стоит упоминать, а какие — стоит. Вместо этого всю бессонную ночь она слушала за одной стеной — радио, за другой — звуки компьютерной игры. За истекшие тридцать восемь часов она почти ни с кем не говорила. Кэт уронила голову на раскрытый каталог.
— Кэт Крэг?
Перед ней возникла маленькая белокурая девушка. Неужели это редактор? Не может быть. Или может? Кэт нервно осмотрела ее с головы до ног и не могла выдавить ничего, что не прозвучало бы либо чересчур фамильярно, либо глупо и неуклюже. Она могла думать только о том, что некоторым действительно идут бриджи. И проклинать свою мать за случайный подбор одежды, которую та прислала ей через Майка для новой деловой жизни.
— Я Изабель Макинтайер.
У девушки был легкий шотландский акцент и дружелюбный голос. Изабель протянула ей руку. На запястье болтался пропуск на длинной цепочке. Фотография на нем была сделана, очевидно, в более счастливые времена.
— Э… здравствуйте, — произнесла Кэт, неловко поднялась на ноги и пожала девушке руку.
Рядом с миниатюрной Изабель она чувствовала себя жирафом. Кэт скромно потянула вниз юбочку, слишком короткую для работы. Чертов Джайлс. Она могла бы надеть новые льняные брюки, если бы мама догадалась послать их. О боже.
Изабель уже повернулась на каблуках и вела ее через приемную к лифтам. Ее длинная молочно-белая коса покачивалась при каждом шаге.
— Вы… ммм… секретарша Дженифер Спенсер? — спросила Кэт, стараясь загладить свое молчание при встрече.
Улыбка, появившаяся было на губах Изабель, исчезла.
— Нет, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Я помощница Дженифер Спенсер.
Казалось, она собирается еще что-то сказать, но вместо этого нажала на кнопку вызова лифта — наверно, несколько сильнее, чем требовалось.
Отлично, Кэт. Превосходное начало.
Они молча стояли в вестибюле и ждали лифта. Еще какие-то авторы, которых Кэт не знала, скромно взирали на нее из изящных черных рам на стенах. Изабель закрутила цепочку пропуска вокруг запястья так, что кончики пальцев побелели. Отражение Кэт в стальной стене рядом с отражением Изабель переминалось с ноги на ногу и пыталось приспустись юбку, насколько это было возможно. Мозги Кэт силились изобрести какую-нибудь умную, но несерьезную тему для разговора перед собеседованием. Не нагло ли расспрашивать Изабель об авторах на стенах? Или это было бы уместно, учитывая ход событий?
— Лифты по последним европейским стандартам… — весело заметила Кэт, не зная, чему бы еще сказать комплимент.
Да… перед ее мысленным взором вновь всплыло болезненное видение — Джайлс в европейском костюме от «Хьюго Босс». Кэт с сожалением отметила, что даже мысль о нем делала ее слабой и мягкой. Ей хотелось, чтобы вернулась злость. Сможет ли она когда-нибудь говорить о Европейском союзе и не чувствовать себя, как…
— Э, да, мне тоже так кажется, — Изабель взглянула на нее, потом на часы.
— Я не опоздала, надеюсь? О, боже, неужели у меня часы остановились? Я вечно опаздываю…
«А больше ты ничего не хочешь рассказать о себе, дурная ты башка? — подумала Кэт, мысленно хлопая себя по лбу. — У меня плохо с правописанием, а из списка ваших книг я читала только семь».
