Джулия Тиммон - Невольный обман
— Спасибо. — Сара попыталась улыбнуться, но губы лишь дрогнули, не слушаясь.
Ее душевное страдание вылилось в настоящий физический недуг. Придя домой и еще раз безрезультатно проверив почту, она добрела до спальни и прямо в одежде — узких черных брюках и персикового цвета рубашке с коротким рукавом — упала на кровать. У нее было такое ощущение, что ее только что как следует поколотили: ноги и руки ныли, стук в голове усилился до невозможности, губы пересохли, а перед глазами мелькали белые точки.
Очень хотелось плакать. Но Сара не находила в себе для этого сил; она с удовольствием забылась бы сном, но сон не шел.
В былые времена спасаться от проблем и переживаний ей помогала работа. Именно благодаря ей Сару не сломили многочисленные выходки Гарольда. Сейчас у нее напрочь отсутствовало желание не только заниматься чем бы то ни было, но и думать о вещах, не касающихся Николаса.
Промучившись так нескончаемо долго, она все же задремала. В ее воображении закружились, сменяя друг друга, то бесконечно прекрасные, то пугающие сцены и образы.
Прозвеневший около семи вечера телефонный звонок напугал ее. Она вскочила с кровати, ничего не понимая. А когда вспомнила, почему находится в спальне и так паршиво себя чувствует, судорожно схватила трубку.
— Алло! Николас?
Никто не ответил.
— Алло!
Из трубки послышался развязный женский смех, заставивший кровь Сары, бешено несущуюся по жилам, вмиг застыть. Через секунду смех прервался щелчком и последовавшими за ним короткими гудками.
Рука Сары похолодела и сильно задрожала. Трубка выпала из пальцев и с грохотом ударилась о ножку столика. Не помня себя от ужаса, Сара осела на пол.
Что все это значит? — набатом застучали в ее голове вопросы, ответы на которые не хотелось находить. У Николаса другая женщина? Зачем ей понадобилось звонить сюда? Поиздеваться надо мной?
Нет, такого не может быть. Произошло какое-то недоразумение, нелепая ошибка. Николас на подобное не способен, она точно знала...
Собравшись с силами, Сара рывком поднялась с пола и на ватных ногах вышла в коридор, оставляя гудящую трубку висеть на шнуре. Ее путь вновь лежал в кабинет, к компьютеру.
Сейчас все прояснится, мысленно твердила она себе, отказываясь верить в пугающую действительность, пытаясь уберечься от окончательного срыва. Он написал мне, наверняка уже написал. Сейчас, сейчас...
Новых писем по-прежнему не было.
Опустошенная, потерянная, убитая, Сара опустилась на стул, легла грудью на письменный стол, не задумываясь о том, что на нем делает ее блокнот, и беззвучно зарыдала.
Гарольд торжествовал. За возможность взглянуть на страдания своих обидчиков он был готов отдать что угодно. Сидеть в столь знаменательный день дома ему не хотелось. Душа жаждала новых впечатлений, сердце трепетало в груди, готовое к очередным подвигам.
Он достал свою изобилующую телефонами и адресами записную книжку и, принявшись перелистывать ее, задумался, с кем наилучшим образом может сегодня поразвлечься. Его взгляд остановился на имени Милдред Браун, тридцатипятилетней актрисы, скандально известной всему городу капризной красавицы, некогда питавшей к нему слабость. Они не виделись больше года.
Милдред, обрадовавшись его звонку, тут же доложила, что сегодня вечером свободна и с удовольствием примет его у себя часов в пять.
Приехав к ней, Гарольд тут же рассказал, как ловко расквитался со своей предательницей подружкой. Милдред хохотала до слез.
В какой-то момент ему нестерпимо захотелось проверить, успешно ли прошла операция. И, не придумав ничего лучшего, он снял трубку со стоящего рядом телефонного аппарата и принялся набирать номер.
— Кому ты звонишь? — полюбопытствовала Милдред.
— Ей. Тсс! — Гарольд с заговорщическим видом приставил к губам палец.
По голосу ответившей на звонок Сары он мгновенно понял, что она действительно страдает. Его сердце зашлось от злорадного ликования, в груди от осознания собственного над ней превосходства разлилось приятное тепло. Он подмигнул Милдред и приставил трубку к ее маленькому аккуратному ушку. Та расхохоталась и нажала на рычаг.
10
Сара удивлялась, что смогла пережить этот жуткий вечер, эту страшную ночь. Терзаемая неизвестностью и одиночеством, которое впервые за двадцать шесть лет ее жизни предстало перед ней во всей своей красе, болью, желанием куда-то побежать, что-нибудь сделать, неизвестно только куда и что, она до полуночи бродила по своей огромной квартире, сделавшейся вдруг поразительно холодной и неуютной…
Потом, с трудом передвигая ноги, прошла в ванную и встала под душ, надеясь немного взбодриться. Безрезультатно. Ложиться в кровать, в которой сегодня не было Николаса, ей не хотелось. Диван в гостиной тоже живо напоминал о лучших мгновениях ее жизни, в особенности об их первой ночи. И она продолжила бродить из комнаты в комнату.
Мрак за окном и поднявшийся ветер как будто радовались ее мукам. То и дело ей слышался развязный смех женщины из телефонной трубки, и она затыкала уши руками, словно верила, что это поможет.
О том, как выглядит смеявшаяся особа и где в тот момент находилась, Сара, естественно, не имела понятия. Но по одному ее хохоту — вульгарному, до неприличия громкому — могла определить, что это женщина либо опустившаяся, либо перебравшая, либо не имеющая представления о правилах хорошего тона, либо сознательно ими пренебрегающая.
Когда мысль о том, что Николас предпочел провести прошедший вечер с подобной дамочкой, сформировалась в сознании Сары, ей сделалось так тошно, что захотелось сбежать из дома, из города, из этого сумасшедшего мира, от самой себя...
Она уснула под утро в неуютной комнате для гостей, в которой и гостей-то обычно не размещала, свернувшись калачиком поверх лежащего на кровати покрывала. А проснулась в полдень следующего дня — разбитая, с больной головой, слегка опухшим лицом и покрасневшими глазами. Все тело ныло от боли, не хотелось ни есть, ни пить, ни вставать, ни выходить из дома. Пролежав без движения еще час, Сара почувствовала, что, если не заставит себя шевелиться, просто сойдет с ума.
А вдруг сегодня он написал? Все объяснил? — подумалось ей в этот момент. И благодаря приливу неизвестно откуда взявшихся сил она свесила с кровати ноги, поднялась и босиком пошлепала в кабинет.
Только сейчас при виде лежащего на письменном столе блокнота она немного удивилась, но сосредотачивать на нем внимания не стала, занятая другими заботами. Необыкновенно медленно включая компьютер, подсоединяясь к Интернету, набирая адрес и пароль своего ящика и таким образом отдаляя роковой момент, она мысленно взывала к Всевышнему, моля о помощи.
