Элизабет Хардвик - Рыжая, шальная, любимая…
В другое время он бы потолковал с Лесли, но сейчас…
— Простите меня, мне и в самом деле надо…
— Арчи, посмотри, кого я привел!
Голос Брюса раздался из-за спины, но Артур прекрасно знал, кого он ведет. Эти духи…
Джолли была прелестна. Зеленое платье до колен, под цвет глаз, огромных, лучистых. Легкий шелк мягко облегает тоненькую и стройную фигурку. Рыжие волосы волной льются по плечам. Косметики совсем немного, только коралловая помада на губах, на губах, которые хочется попробовать на вкус…
Артур почувствовал, что голоден как волк.
И нем как рыба.
— Артур?
— Д…Джолли?
Что-то она похудела за эти десять дней, и под глазами синяки, да и в лучистых глазах скорее грусть, чем счастье.
Девушка посмотрела на Лесли Мидуэй и перевела на Артура вопросительный взгляд, ожидая, когда он представит дам друг другу. Он и не думал этого делать, поскольку все его мысли сейчас были сосредоточены на одной из пятнадцати спален замка. Какой именно — не принципиально, кровати есть во всех, и на любой из них можно — и нужно! — заняться любовью с Джолли, сейчас, немедленно, сию секунду.
— Я — Лесли. А вы, наверное, дочь Жюля?
— Да.
Лесли излучала доброжелательность, а Джолли превратилась в ледяную статую. Вмешался Брюс, его мурлыкающий баритон поплыл вокруг, и Артуру немедленно захотелось пристукнуть братца на месте.
— Бедняжка Джолли плутала в башнях северного крыла и никак не могла выбраться к гостям. Поэтому ее никто и не видел.
Вот все и выяснилось! Теперь осталась самая малость — скинуть руку Брюса с плеча Джолли, подхватить ее и…
— А почему ты не сказал мне, что Брюс Клайд твой брат?
Картины Брюса висели на стене в гостиной Артура, а не сказал он по очень простой причине. Они с Брюсом и Джеком выросли вместе, и Артуру как-то никогда не приходило в голову одновременно называть братьев еще и по фамилии. Просто Брюс. Просто Джек.
То, что Брюс Клайд — известный художник, а Джек Монтегю — популярный писатель, не вносило ничего нового в их отношения. Все три брата добились больших успехов, каждый в своем деле, но на их дружбу и взаимную привязанность это никак не влияло. Он мог бы, конечно, объяснить это Джолли, но, судя по ее обиженному и разочарованному виду, это ее вряд ли утешило бы.
Господи, ну почему он становится олухом рядом с Джолли Лавернье?!
Артур был прекрасен.
Джолли боялась этой встречи и мечтала о ней все десять дней. Мечтала, потому что скучала. Боялась — потому что предчувствовала, что увидит его с той самой женщиной, которая имеет на него столь сильное влияние, что даже заставила его переменить свое решение и стать свидетелем на свадьбе.
Значит, Лесли, говорите?
Высокая. Блондинка. Маленькое Черное Платье. Сексуальная. Чувственная. Соблазнительная. Уверенная в себе.
Все в этой женщине было, все, чего не было у Джолли.
— …Я говорю, разве это так важно?
Важно, неважно, важно… О чем говорит Артур Фергюсон? Ах да, о брате. Разумеется, неважно, просто глупо, что она этого не знала.
До чего же талантливое семейство! На десять обычных семей хватит. Знаменитая актриса. Мультимиллионер. Известный художник. Роскошный дед. Джолли чувствовала себя маленькой, одинокой и несчастной среди этих титанов.
Нет, она догадывалась, что будет нелегко, но не до такой же степени! Блондинка эта… Хорошо, хоть Брюс Клайд настроен так дружелюбно.
— Джолли, это не заслуживает столь тяжких раздумий, Клянусь. Может, лучше обдумаешь мое предыдущее предложение?
Артур смерил Брюса испепеляющим взглядом и процедил:
— Какое еще предложение, братец? Джолли сердито вскинула на Артура зеленые глазищи.
— Твой брат был так любезен, что предложил написать мой портрет.
Что его так разъярило? Во-первых, это просто дружеский жест, во-вторых, кого заинтересует портрет Джолли Лавернье, пусть даже и кисти самого Брюса Клайда, в-третьих…
— Та-а-ак! Это что, новый метод заманивания молодых девушек на твой проклятый остров? Посидим, покормим чаек, этюды порисуем…
Брюс, мерзавец, излучал ехидство.
— Если тебя это так беспокоит, братишка, можешь присоединиться к нам. Посидишь в уголке во время сеансов, я дам тебе арифмометр — посчитаешь денежки…
В воздухе пахло грозой. Два красавца-кузена стояли друг против друга, что само по себе было зрелищем хоть куда, только из зеленых глаз одного струился смех, а синие глаза другого метали молнии. Что все-таки с Артуром? Почему он так взбешен? И на что это намекает Брюс? С какой стати Артур должен сторожить ее во время сеансов, господи, да о каких сеансах мы вообще затеяли спор!
Джолли с облегчением вздохнула, услышав обеденный гонг. Сейчас все рассядутся, поедят, выпьют вина…
Расселись. Брюс Клайд, за ним Джолли, следующий Артур, а рядом с ним блондинистая Лесли. Лучше не придумать. И ведь никто никого специально не усаживал, само все получилось.
Именно в этот трагический момент в мозгу Джолли сверкнула ясная и простая мысль: она по-прежнему любит Артура Фергюсона, и ничего поделать с этим нельзя. Девушка сидела и переживала, когда Артур наклонился к ее уху.
— Все в порядке, Джолли?
Она подскочила от неожиданности и даже отпрянула от него, а он, в свою очередь, чисто инстинктивно прикрылся рукой. Естественно, теперь он по гроб жизни будет опасаться каких-нибудь заскоков с ее стороны!
— Д-да… все в порядке. А как ты?
— Да тоже вроде бы ничего. Слушай, ты серьезно… ну, насчет предложения Брюса? Джолли покачала головой и чуть улыбнулась.
— Брюс просто проявил тактичность.
— Ха-ха! Брюс никогда не бывает тактичен, когда речь заходит о работе.
Джолли нервно сглотнула. Что происходит, хотела бы она знать!
В разговор вмешался сам Брюс.
— Мое имя поминают всуе? Или по делу?
— Джолли полагает, что насчет портрета ты говорил не вполне серьезно.
— О, как раз наоборот, я серьезен, как никогда в жизни. У меня предчувствие, что портрет Джолли станет венцом моей следующей выставки.
— А может, она не хочет, чтобы ты ее рисовал? Хочешь или нет?
Голова у девушки пошла кругом. С одной стороны — знаменитый художник хочет писать ее портрет. С другой — ее совершенно не привлекает перспектива стать объектом разглядывания и обсуждения. С третьей — не хотелось бы, чтобы братья из-за нее ссорились. Она вообще собиралась быть тише воды, ниже травы на этой вечеринке, пришла только ради отца и его спокойствия.
— Ради Бога, давайте обсудим это как-нибудь потом. Мне кажется, ваш дедушка собирается произнести тост.
Хозяин замка и впрямь поднялся со своего места, за что Джолли была ему очень благодарна.
Обед не принес Джолли никакой радости. Нет, еда была великолепна, но компания оказалась явно неподходящей. Все портила белокурая бестия. Каждый раз, когда Артур оборачивался к Лесли, в сердце Джолли со скрежетом проворачивался тупой и ржавый нож ревности. Интересно, а спать они отправятся в одну! спальню? При мысли об этом Джолли стало совсем нехорошо. Она вяло ковырялась вилкой в тарелке, не очень понимая, что за еда лежит перед ней.
