Барбара Фритти - Тайное желание
— И ты приехала домой.
— Я хотела увидеть тебя, вспомнить то, что с таким трудом пыталась забыть.
— И что же?
— Я хочу все исправить. Только не знаю, как.
— И никакого плана из дюжины пунктов? Не похоже на тебя. — Нора улыбнулась, как прежде, будто все понимала и прощала.
— Да, никакого плана… пока, во всяком случае. Но одно я знаю точно: я хочу, чтобы ты была частью моей жизни, — с чувством сказала Кэрол.
— Замечательный план. А что на это скажет Блейк?
— Ему придется с этим смириться.
— Вот теперь я слышу свою Карли, — удовлетворенно кивнула Нора.
— Правда? Правда? — Кэрол и в самом деле почувствовала прилив энергии. — Я это сделаю, мама, вот увидишь. Я справлюсь. Я изменю свою жизнь. Мне сорок. Я начинаю новое десятилетие. И думаю, оно будет хорошим.
— Я тоже так думаю. Ну и что же ты сегодня делала, пока ждала меня?
Кэрол улыбнулась. С кем же поделиться, как не с мамой? Только маме из всех людей на земле она может рассказать правду:
— Целовалась с Алексом.
Мама поперхнулась печеньем. Закашлялась.
— Мам, как ты?
— Я не ослышалась?
— Может, мне должно быть стыдно, или я должна пожалеть о том, что сделала, но ничего подобного я не чувствую. Его поцелуй будто разбудил меня.
В маминых глазах заплескалось беспокойство.
— Карли, будь осторожна. Тебе есть что терять, и очень много.
— Я знаю, но сегодня я поняла одну важную вещь: я так старалась не потерять то, что у меня есть, что не сознавала, как много уже потеряла.
Нора вздохнула:
— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь.
— Еще не знаю. Но знаю, с чего должна начать.
9
Утопая в мягких подушках, Лиз с восторгом смотрела на мерцающие в небе звезды. Для нее эта ночь стала еще и калейдоскопом потрясающих видов: сначала с крыши больницы, затем с Потреро-Хилл и вот сейчас с яхты в Марине.
С трудом оторвав взгляд от звездного неба, Лиз окликнула Джона:
— Ты случайно не заблудился?
— Сейчас приду, — отозвался он.
По брошенным вскользь словам Джона Лиз представляла себе небольшую лодку с парусом, никоим образом даже отдаленно не напоминающую эту роскошную яхту с просторной каютой, забитым деликатесами камбузом и с шикарным диваном на корме. У друга Джона, похоже, водятся немалые деньги.
Джон вышел на корму, поставил на стол перед Лиз поднос с двумя дымящимися чашками кофе и тарелочкой с шоколадными конфетами.
— Опять еда? — простонала Лиз. — От диеты с завтрашнего дня мне точно не отвертеться.
— Эй, это же твой день рождения.
— Уже нет. Мы плавно перетекли из моего дня рождения в твой несколько часов назад. Кстати… — Лиз покопалась в своей сумке и протянула ему поздравительную открытку: — Это тебе.
— Так вот что ты там купила! — Джон открыл конверт, прочитал: «Старение неизбежно; взросление вероятно» — и улыбнулся Лиз: — Намекаешь на то, что я не повзрослел?
— Просто надеюсь, что ты никогда не потеряешь свой задор. Твоя жажда жизни заразительна. Если ты останешься Питером Пэном, я буду Венди. Когда я с тобой, то будто летаю.
Лиз положила ладони ему на плечи, заглянула в его глаза и увидела в них то же самое желание, что испытывала сама… Только Джон со своим желанием явно боролся.
— Что-то не так?
— Я не хочу, чтобы ты потом пожалела.
— Никаких сожалений, — сказала она с уверенностью, удивившей даже ее саму. — Я хочу этого. Я хочу тебя. Ты мое желание. Тебя я загадала на день рождения.
Джон отрицательно покачал головой:
— Не меня.
— Мне лучше знать, — прошептала Лиз. — Ты появился в нужном месте в нужный момент. — Она нахмурилась. — Почему ты сопротивляешься? Ты же говорил, что живешь ради нового опыта, новых впечатлений. Может, в постели я бесподобна?
Джон улыбнулся:
— Даже не сомневаюсь. Я уверен, что ты исключительно хороша во всем, но я не хочу обидеть тебя. Ты для меня вовсе не девушка на одну ночь.
— Я ничего не прошу у тебя, ничего не жду. Никаких обещаний. Никаких планов на будущее. Ничего.
— Сейчас легко говорить…
— Только сейчас и имеет значение. Кто знает, что принесет будущее? Но эта ночь наша. Слишком долго я осторожничала. — Лиз на мгновение прижалась губами к его губам. Отстранилась. — Полетаем?
Джон обнял ее за талию и притянул к себе. Веселый, легкомысленный, обаятельный парень неожиданно стал серьезным, даже мрачным. Но он безумно нравился ей и такой. Ее влекло неожиданное возбуждение, забурлившее в каждом из них и между ними, так как чувствовала, что это не просто интрижка на одну ночь. Лиз хотела прорваться сквозь его оборону точно так же, как он сокрушил ее. Она хотела глубоких настоящих чувств. Она хотела влюбиться.
* * *Анджела вошла в комнату напротив той, где спали девочки, обвела взглядом свои незаконченные картины. Нельзя сказать, что она совсем забросила живопись. В последние года три она время от времени начинала что-то рисовать, но не могла довести до завершения ни одно полотно, словно подсознание наотрез отказывалось провести черту под чем угодно, включая ее мечту о ребенке.
Анджела подошла к мольберту, обвела контуры наброска кончиком пальца. Ее последняя попытка. Пейзаж, возникший из грез, как многие ее картины. Прекрасный парк, спокойный пруд, пара уток у водопада, а вдали детская площадка, коляска… Анджела затаила дыхание… Она не смогла закончить, потому что в коляске нет и, очень вероятно, никогда не будет младенца.
Услышав, как открывается дверь за ее спиной, Анджела резко обернулась. Хоть она и не устанавливала жестких правил, но недавно вполне ясно дала Колину понять, что не хочет видеть его в своей студии. Сначала он обиделся, потому что всегда восхищался ее работами и поддерживал ее, но, увидев незаконченные полотна, даже рад был устраниться. Уж слишком остро реагировала жена на любую мелочь, отвлекавшую ее от мечты о ребенке, теперь больше похожей на одержимость.
Однако не Колин стоял в дверях, а Кимми.
— Милая, что-то случилось? — спохватилась Анджела. — Почему ты не спишь?
В одной руке Кимми держала своего мишку, другой терла глазки:
— Я проснулась.
— Хочешь попить?
Девочка затрясла головой, подошла к мольберту:
— Красиво. Это вы нарисовали?
— Я.
Кимми склонила головку к плечу:
— А почему здесь нет людей?
— Я еще не закончила.
— А вы не могли бы нарисовать там меня? — спросила малышка.
— Отличная мысль.
— Лорел не водит меня в парк. Говорит, что мы должны сидеть дома, пока мамы нет.
