Фейрин Престон - Мой милый грешник
— Я, пожалуй, проглочу пару таблеток аспирина, — призналась она.
— Давайте, я принесу.
— Не надо, — остановила его Джиллиан. — Я хочу встать. Мне надо немного размяться.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Да? Ну ладно. Только давайте я вам помогу.
Синклер встал и бережно помог ей подняться.
— Вас проводить?
— Нет, не надо.
То, что кто-то вот так стоит над ней, тоже было непривычно. Это вселяло в нее противоречивые чувства. С одной стороны, Джиллиан чувствовала себя увереннее, спокойнее. С другой стороны, ей казалось, что Син давит на нее, нависает над ней, и это немного раздражало.
— Я подожду здесь.
Она не рассердилась и не стала спорить. По правде говоря, ей хотелось, чтобы Син был рядом. В голову ей неизвестно откуда пришла странная мысль, что, так или иначе, а какую-то часть каждой ночи она проводит с Сином.
В ванной она посмотрелась в зеркало. Да-а, вот это шишка! Слева на лбу набух огромный багровый желвак. Просто заглядение! Она на несколько секунд прижала к ушибленному месту тряпку, смоченную водой, потом постаралась пригладить волосы так, чтобы скрыть шишку. Еще раз оглядев себя в зеркало и приняв аспирин, Джиллиан вернулась в комнату.
Син ждал ее. Она знала, что так и будет. Джиллиан подумала, что на него можно положиться. Теперь она понимала его противоречивую натуру. Син — сильный, надежный человек; но в то же время он держит ее здесь против ее воли, и не испытывает при этом угрызений совести. Он может развеять ночной кошмар одним своим присутствием и в то же время не остановится ни перед чем ради того, чтобы отомстить за смерть своих близких. И в его присутствии ее кровь закипает от ярости — и от желания.
Господи Боже, как она его хочет!
Подумав об этом, Джиллиан тут же одернула себя и обозвала сумасшедшей. Она медленно пересекла полутемную комнату и встала так, чтобы между ними находилась кровать. Казалось бы, теперь она должна была почувствовать себя спокойнее. Ничего подобного. Воздух, казалось, сделался густым и плотным от сотен невысказанных слов. Эти слова тревожили ее. Ибо все они были о чувствах и, будучи раз высказаны вслух, могли стать опасными для них обоих.
— Ну все, Син. Теперь со мной все будет в порядке.
Он кивнул. Лицо у него было непроницаемым.
— Это хорошо.
Напряжение завладело ими. Джиллиан ощущала его физически — ей сдавило грудь, тело наполнилось тяжестью. Надо принять решение. Она знала, что она должна сказать, но это оказалось неожиданно трудно. Куда труднее, чем она думала.
Ей было трудно стоять, и Джиллиан оперлась коленом на кровать.
— Вы, наверно, устали…
— Да нет, я в порядке.
— Теперь вам больше незачем здесь оставаться. Идите к себе, поспите, — предложила Джиллиан.
— Вы этого действительно хотите?
Его голос резанул ее по нервам.
— Да.
Синклер кивнул, но не двинулся с места. Он смотрел на нее не отрывая глаз.
— Джиллиан… Я ведь уже извинился за все…
Он хотел сказать что-то еще, но она протестующим жестом вскинула руку. Она не хотела снова выслушивать его извинения. Его слова звучали слишком искренне, настолько искренне, что временами Джиллиан испытывала искушение и впрямь простить его.
— Извинения ничего не значат, если вы не собираетесь исправлять или переделывать то, что натворили.
— Возможно, вы правы, — кивнул Синклер. — Но мне хотелось попросить у вас прощения…
— Ну, вы его попросили. Теперь можете идти.
— Подождите секунду. Я хочу вам сказать еще одну вещь…
Джиллиан нервно потерла свои обнаженные руки.
— Вы и так уже сказали слишком много.
А она слишком много слушала и оттого теперь испытывает слишком сильные чувства.
Синклер пригладил растрепавшиеся волосы и принялся расхаживать по комнате.
— Понимаете, Джиллиан, я привык устраиваться в жизни так, как мне удобно.
Она обняла себя за плечи, словно эта поза могла помочь ей сдержать свои эмоции.
— Вы могли бы этого и не говорить. Ведь я нахожусь здесь именно поэтому. Вам нужна пешка? Заложница? Нет проблем! Возьмите и захватите в плен Джиллиан! Прямо на берегу! Это же так просто!
Он остановился и пронзил ее взглядом.
— Да, верно! Я захватил вас в плен! А потом вы, Джиллиан, взяли в плен меня…
Она застыла при этих его словах, чувствуя, как внутри у нее разгорался жар.
— Не понимаю, о чем это вы.
Она не хотела понимать это умом, но сердце, похоже, уже знало…
— Я вам ничего не сделала.
Синклер криво улыбнулся.
— Ничего. Если не считать того, что вы заставили меня мучиться от желания. Я обладаю немалой властью, Джиллиан, но перед вами я бессилен.
— Но ведь я в вашей власти, Син.
Он резко шагнул в ее сторону. Лицо его было серьезным и напряженным, как никогда. Джиллиан пришлось сделать усилие над собой, чтобы не отшатнуться. Она справилась с собой, не дрогнула.
— Вы в моей власти, потому что я держу вас здесь против вашей воли? Да, это так. Но мне нужно нечто большее, а в этом я уже бессилен.
Он остановился на расстоянии вытянутой руки от нее. Сердце у нее отчаянно заколотилось. Она начинала понимать его.
— Если бы это было в других обстоятельствах, — сказал он хриплым шепотом, — я не оставлял бы вас в покое ни на минуту! Я отправился бы за вами на край света! Я не остановился бы ни перед чем, пока вы не стали бы моей.
Его глаза светились таким ярким огнем, какого Джиллиан никогда прежде не видела.
— Но я и так уже причинил вам немало зла. Я не могу позволить себе принуждать вас к чему-то, чего вы не хотите. Это было бы нечестно. Но мои чувства от этого не меняются! Я хочу любить вас, любить до тех пор, пока ни вы, ни я не сможем думать ни о чем, кроме наших чувств!
На Джиллиан обрушилась немота. Она не была готова к таким словам.
Не была она готова и к тому, что Син наклонился и прижался губами к ее губам. Когда он коснулся ее, Джиллиан содрогнулась, как от удара током. Син на мгновение замер в нерешительности, но тут же притянул ее к себе. Это был страстный поцелуй, который пронизал все ее существо, так что она каждой клеточкой невольно потянулась к нему.
И когда поцелуй прервался, Джиллиан почувствовала себя опустошенной.
— Спокойной ночи.
И она осталась одна.
Она приподняла руку и коснулась пальцами своих губ. Они все еще горели от его поцелуя. А потом Джиллиан почувствовала, что вся дрожит.
Правда была простой и ошеломляющей. Она хочет его.
Она чувствовала это желание на вкус. Она ощущала его всем телом, оно струилось по жилам и пульсировало под кожей.
