Энн Флетчер - Мадам в сенате
Аксельрод пыхнул сигарой, вынул ее изо рта и постучал по кромке пепельницы.
– Меньше двух тысяч – стандартная модель.
Его голос, голос человека, железной рукой управляющего огромной корпорацией, звучал твердо и решительно. Некоторые из присутствующих молча переглянулись.
– Это реальная цена, – одобрила Ксавьера. – Нельзя позволить, чтобы накладные и транспортные расходы вынудили вас взвинтить ее.
– В самом худшем случае цена не перевалит за три тысячи, – заверил Аксельрод.
– Отлично. Если вы поставили своей задачей завоевать молодежный рынок, эта модель – шаг в правильном направлении.
Положив локти на стол, мистер Аксельрод зажал сигару между зубов и выразительно похлопал пальцем по своей папке.
– Пожалуй, мы уже все обсудили. Здесь – вся проектная документация. Мы начали с того, что пригласили самые блестящие умы в области психологии – не только в Соединенных Штатах, но во всем мире. Сформировали с их участием шесть групп; каждая должна была представить по десять эскизов, которые соответствовали бы эстетическим запросам молодых американцев. Получилось шестьдесят эскизов. Мы пропустили их через наш отдел и отсеяли те, которые вели к удорожанию модели.
В зале поднялся ропот: очевидно, коллеги считали, что Аксельрод выдает постороннему лицу производственные секреты. Ксавьера наклонила голову.
– Понятно.
– Итак, у нас осталось двенадцать эскизов. Мы показали их трем тысячам пятистам средних американских юношей и девушек от восемнадцати до двадцати четырех лет и подписали контракт, согласно которому получили право подвергнуть их гипнотическому воздействию, чтобы исключить элемент предубеждения и получить реакцию в чистом виде. В результате был выбран окончательный вариант. Разумеется, всем этим людям во время сеанса была дана установка приобрести «рэмрод», как только он появится в продаже. Мы не можем позволить себе потерять три тысячи пятьсот потенциальных покупателей.
– Да, разумеется. Не было ли у вас проблем, связанных с загрязнением окружающей среды?
– Только в Калифорнии – там предъявляются более высокие требования. Мы внесли в конструкцию двигателя и карбюратора кое-какие изменения. – Он стряхнул пепел с сигары и снова запыхтел, продолжая давать объяснения: – К недостаткам относится то, что калифорнийская модель будет двигаться со скоростью не более восемнадцати миль в час.
Ксавьера поморщилась.
– Это уж чересчур. У вас, наверняка, появятся проблемы с реализацией. Средняя скорость должна быть не менее сорока миль в час.
– Мы нашли обходной маневр. – Да?
– Да. Купив и зарегистрировав машину в штате Калифорния, сразу же после получения номерных знаков покупатель перегоняет ее в штат Невада, и там за небольшую плату двигатель подвергается незначительной переделке.
– И каковой же станет скорость тогда?
Аксельрод вынул сигару изо рта и внушительно произнес:
– От ста сорока до ста семидесяти. Ксавьера перестала хмуриться.
– Это совсем другое дело. Калифорнийцам это понравится.
– Я тоже так полагаю. Последние исследования говорят, что средняя скорость в городах Калифорнии колеблется от шестидесяти до семидесяти двух миль в час, а на автострадах – от девяноста шести до ста четырех. «Рэмрод» вполне удовлетворяет этим требованиям.
Ксавьера посмотрела на макет, потом на председателя.
– Как насчет экономичности?
– Нет проблем. Судя по нашему прошлому опыту, заключение о соответствии принятым стандартам обойдется нам примерно в пятьдесят тысяч на каждого чиновника.
– Ну, это еще по-божески.
– Да, разумеется. И уж во всяком случае дешевле, чем разрабатывать новые покрышки.
– Насколько я могу судить, цветовая гамма будет колебаться от желтого цвета до коричневого?
– Да, это основная расцветка, предложенная профессором эстетики из Сорбонны. Мы называем ее «дерьмо собачье».
– Весьма выразительно!
Пока Ксавьера рассматривала модель-макет, в зале стояла тишина. На многих лицах читалась усталость. Напряжение возрастало по мере того, как близилось время запуска модели в серийное производство. Что же касается Ксавьеры, то на ней все еще сказывалось переутомление после длительного перелета из Бразилии, где ей довелось участвовать в конференции производителей кофе. Специально зафрахтованный самолет доставил ее обратно в Лос-Анджелес; она захватила всю свою переписку с Аксельродом, кое-кого из своего персонала и тем же самолетом вылетела в Детройт. Глубокой ночью, когда город уже спал, несколько лимузинов доставили ее и девушек, отобранных для предстоящих испытаний, на территорию автомобильного комплекса.
Ксавьера опустила взгляд на лежащую перед ней папку. Здесь были ксерокопии заключений касающихся интерьера машины. Она снова подняла глаза на Аксельрода.
– Спасибо за исчерпывающую информацию, мистер Аксельрод. Я готова приступить к экспертизе, как только вы пожелаете.
Он кивнул, положил сигару в пепельницу и вышел из-за стола. Все начали шумно подниматься с мест; некоторые обменивались тревожными взглядами. Ксавьера сунула рабочую папку под мышку, взяла в руки сумочку и деловито направилась к двери. Все расступились, чтобы дать ей пройти. Рядом уверенной, размашистой поступью двигался Аксельрод. Он придержал для Ксавьеры дверь и последовал за ней. Остальные сгрудились в проходе, просачиваясь по одному. В передней ждали девушки Ксавьеры. Она улыбнулась им и кивнула в сторону выхода. Шесть молодых женщин подхватили пальто и сумочки и двинулись туда.
Разросшаяся толпа выплеснулась в коридор. Ксавьера, шесть ее помощниц, Аксельрод и два члена правления воспользовались лифтом, а остальные пешком спустились на один этаж. Там они снова встретились и пошли по длинному коридору, с ковровой дорожкой и стенами, выкрашенными в приятный салатовый цвет. Завернули за угол и дошли до эскалатора; спустившись вниз, через просторный вестибюль вышли к открытому переходу в соседний корпус. У входа их встретили двое вооруженных охранников. Один нажал на кнопку сбоку от двери, раздался щелчок, и тяжелая железная дверь распахнулась.
Там, куда они попали, стоял полумрак, светилась только маленькая лампочка над дверью. Помещение представляло из себя огромный ангар с кафельным полом; отражаясь от него и от металлических стен, любой звук многократно усиливался. Окна находились высоко, чуть ли не под самым потолком; сквозь них ярко светили звезды, рождая в душе ощущение простора. Ксавьера и Аксельрод вышли из полосы света. Девушки окружили своего шефа. Остальные по-прежнему толпились у входа. Кто-то захлопнул дверь. Лязгнули засовы.
