Алина Кускова - Вам хорошо, прекрасная маркиза?
– Вы знаете что, Капитолина? – перебила я ее.
– Что? – она достала из кармана очки, протерла их и нацепила на нос.
– Если кому-нибудь в поместье, – прищурилась я, собираясь с мыслями, как бы лучше донести свою идею до озабоченных внучкой и копейками мозгов Капитолины. – Если кому-нибудь в поместье пришлют письмо, то, будь добра, скажи об этом Артуру Олеговичу!
– Мне?! – поразился Давыдов. – Зачем?
Я наступила ему на ногу и придавила, чтобы он почувствовал отвлекающую боль.
– Если придет письмецо, – уставилась на меня в четыре глаза почтальонша, – то сказать вам?
– Да, – на всякий случай кивнул Давыдов, извлекая свою ногу из-под моей.
– Если оно даже не вам будет адресовано? – не сводя с меня изучающих глаз, уточнила та. Словно ко мне обращалась, а не к Давыдову!
С другой стороны, я ведь была представлена ей как его жена. А муж и жена – одна сатана с прочими преимуществами перед одиночеством.
– Даже если будет адресовано не ему, – поддакнула я.
– Вы просто скажите, – нахмурился Артур, возможно, догадываясь, что я задумала.
Или он не догадывался, по его унылому выражению лица об этом трудно было сказать что-то определенное.
– Значит, так вот просто взять и сказать, – неожиданно подмигнула мне Капитолина.
И я поняла, на что она намекала.
– Не просто, – усмехнулась я, – а за вознаграждение.
И тоже подмигнула ей.
– Р-р-р-гав! – поддержал нас «тигр», предвкушая, что с гонорара ему достанется сахарная косточка.
– Договорились, – хмыкнула Капитолина, опять-таки обращаясь исключительно ко мне. – Я пошла? Писем нынче нет.
– Идите, – разрешила я, – раз уж нет. Но если завтра хоть одно будет!..
– Всегда готова, – козырнула мне почтальонша и спросила: – Сколько?
– Не обидим!
– Тогда я пошла?
Я толкнула Давыдова в бок. Он ничего не понял! Пришлось мне сказать ему на ухо, что Капитолина ждет благодарности. Только после этого он полез в бумажник и достал купюру. Стыдоба какая! Я, такая честная и порядочная девушка, подкупаю сельского почтальона, которому за доставку одной газеты платят меньше копейки! Мама дорогая, до чего я дожила?!
До искренних отношений с возможно любимым человеком!
Возможно, до искренних отношений… с любимым мужчиной, ради которого я готова свернуть горы, а уж найти ему какое-то письмо – легче легкого!
– Не понял, – сказал мне Давыдов, когда пальто Капитолины с полосатым хвостом скрылись из виду. – При чем здесь почта?
– Пока еще не придумали другой организации, которая доставляет бумажную корреспонденцию, – хмыкнула я.
– Ты думаешь, – прищурился он, – что…
– Да, я иногда делаю это в ущерб остальным чувствам. Я думаю, что твой отец, явно человек сообразительный и находчивый, спрятал письмо не в зданиях и сооружениях, а приказал его послать по почте как раз во время вашей с Фаиной трогательной семейной встречи. Так что не ищи его, а жди со дня на день!
– Ты считаешь, что мой отец мог доверить бесценную бумагу российской почте?! Тогда ты просто бредишь!
– Ну, во-первых, не кричи на меня. Во-вторых, не веришь, иди, ищи. И в-третьих, наша почта не такая страшная, как о ней говорят. Видишь, какие хорошие почтальоны там работают! Еле подкупили!
– Мой отец – сообразительный и находчивый игрок…
– Это игра, Артур. Это игра! Как же ты не поймешь, что он решил отдать поместье самому сообразительному и находчивому?! Слушай, Арчи, а ты, случайно, не игрок? Может быть, я зря тебе помогаю? Ты найдешь письмо, получишь поместье и спустишь его с молотка!
– У меня нет такой привычки, – нахмурился Давыдов. – И вообще, я тебе не верю. Мой отец не мог так поступить с раритетной вещью. Он спрятал ее где-то в доме или здесь. В доме ищет Фаина, здесь я. Довольно честное распределение, не находишь?
– Я не нахожу, это ты ищи.
– И найду! – разозлился Давыдов, словно я отказалась от первой брачной ночи.
Развернулся и пошел в домик.
Я сидела и пила божественный нектар, так, во всяком случае, было написано на этикетке напитка, найденного мною в холодильнике. А Давыдов упорно искал раритетное письмо, категорически отвергая теорию о том, что раз оно письмо, то должно посылаться по почте. Логика вполне понятная. Кстати, пока он искал, небо потемнело, и где-то поблизости завыла пурга. Я решила, что нам лучше помириться, мало ли что. Если придется сидеть в охотничьем домике весь вечер и всю ночь, то лучше это делать миролюбиво.
– Пить хочешь, Арчи?
– Не зови меня так! – раздался голос из подпола.
Я пыталась объяснить Давыдову, что бумаги нормальные люди там не хранят, листки там отсыревают. Я это еще от бабушки знала. Но он ответил, что его отец никогда не был нормальным, иначе бы на Фаине не женился, и продолжил свои поиски. Остальная часть домика уже была исследована им вдоль и поперек. Я боялась, что мы опоздаем к ужину и мачеха что-то заподозрит. Хотя она должна была понимать, что и ее пасынок вовсю ищет драгоценное письмо. Но если бы он мне не признался, я бы вряд ли сообразила что тут к чему. Конечно, мне-то в наследство целое поместье никто не оставлял! Ему, правда, тоже.
– Ничего нет! – раздосадованно выкрикнул Давыдов, и из отверстия показалась его всклоченная голова.
– Ба-бах! – прогремело в лесу, словно подтверждая его слова.
– Ничего, – я должна была поддержать близкого человека в трудную минуту, – в следующий раз что-нибудь найдешь.
– Мне не нужно что-нибудь, – поморщился тот и собрался вылезать.
И тут хлопнула дверь. Входная дверь хлопнула, и сразу раздались голоса.
– Кхе, кхе, кхе…
– Вы неправильно меня поняли, Степан Терентьевич…
– Фаина! – обомлела я. – Что делать?!
И молнией метнулась в подпол к Давыдову, прыгнув ему в прямом смысле слова на голову.
– С ума сошла?! – возмутился он.
Я попыталась прикрыть его губы поцелуем, но мне почему-то попался его нос. С досады я укусила нос.
– Больно ж-ж-же, – прошипел Давыдов и свалился вниз вместе со мной.
– Вы не так меня поняли, Степан Терентьевич…
Голос Фаины приближался, и явно вместе с телом!
Давыдов вскочил на ноги, ударился головой о потолок-пол, подпол был довольно невысоким, и чертыхнулся.
– Тише, тише, быстрей, быстрей, – говорила я ему, пока он закрывал люк.
Наконец-то, как мне показалось, это длилось целую вечность, он справился.
В кромешной темноте мы ударились друг о друга лбами, издав глухой, но торжественный звук, и сели рядом.
– Фаина там, – сказал мне Давыдов.
– Я слышала. Она обращалась к своему жениху Дуло. Ой, а если они пришли сюда, чтобы заняться любовью?! Как-то нехорошо быть лишними свидетелями.
