Вера Иванова - Как склеить разбитое сердце?
— Ух ты! — радостно заверещал Вовик. Он соскочил со стула, подбежал к Гене. — Классная пушка! Дашь подержать?
Не отвечая, Гена угрюмо смотрел на нас. Перемена, произошедшая в нем, была разительной. В стоявшем перед нами мрачном, жестком человеке не было ничего общего с милым, обходительным парнем, к которому мы уже успели привыкнуть. Что с ним случилось? Неужели так подействовал репортаж? Но даже если он и узнал нас, это все равно не повод, чтобы держать нас за преступниц! Или это он сам — преступник? Его вид очень даже соответствовал! Подбитый глаз, сломанная нога… Парень вдруг предстал перед нами в совершенно ином свете. Стало страшно… Как же быть? Попытаться все свести к шутке? Воспринимать это всерьез? Тут я вспомнила интервью, которое предки однажды брали у известного психиатра, и прошептала:
— Он сошел с ума! Главное — не спорь с ним! И еще: нельзя его нервировать!
Только так и можно было объяснить странные действия Гены — неожиданным помрачением рассудка. Но боевая подруга и не собиралась ни с кем спорить. Она побледнела, в глазах ее застыл ужас, губы дрожали. Да уж, шутки явно кончились.
— Дай пистолет! Ну дай пистолет! — Вовик, хныкая, прыгал вокруг Гены, а тот продолжал не замечать его.
— Руки вверх! — повторил он громче, и мы с Каринкой медленно подняли руки. Хорошо, что я вчера побрила подмышки!
Не спуская с нас пистолета, Гена принялся рыться в карманах. Мы стояли как вкопанные, боясь пошевелиться. Чтобы занять себя чем-то, я стала разглядывать его «пушку». Это было довольно необычное оружие — с очень широким и длинным стволом, на вид внушительное и опасное.
— Слушай! А что это за пистолет у него, такой странный? — прошептала я, не разжимая губ.
— Откуда я знаю! — просипела в ответ Каринка. — Я в них разбираюсь, что ли?
— Ну, у тебя все-таки дядя — мент! Может, он приносил вам какое-нибудь оружие, показывал? А может, он игрушечный? Не дядя, а пистолет.
Каринка прошептала что-то, но так тихо, что я не услышала.
— Что? Повтори погромче! — попросила я.
— Прекрати его нервировать! — донеслось в ответ.
— Это ты его нервируешь! — возмутилась я. — Почему у тебя все время щека дергается?
— А ты припрыгиваешь, как сумасшедшая!
— Разговорчики! — рявкнул Гена, продолжая рыться в карманах. Может, искал, чем заклеить нам рот? Вообще, чего он хочет от нас? И что будет дальше? Милицию вызывать он что-то не торопится… Я вдруг вспомнила, каким злым был его голос, когда он обнаружил, что остался без ужина, и мне стало совсем плохо. Может, он все это время просто притворялся милым и обаятельным, а на самом деле — это маньяк, вроде Синей Бороды? Заманивает в свой замок одиноких девушек — и расправляется с ними!
В ответ на очередной окрик мы с Каринкой дернулись и замерли. Я больше не подпрыгивала, Каринкина щека не дергалась… Я замерзла, меня колотила дрожь, к тому же начали неметь руки. Каринка наверняка чувствовала себя не лучше — у нее посинели губы, кожа покрылась пупырышками. Долго нам еще так стоять? В конце концов, какое он имеет право нас здесь держать? А может, пистолет действительно игрушечный, и чего мы тогда стоим тут, как дуры, с поднятыми руками? Однако проверять это на себе не хотелось и нервировать Гену — тоже, поэтому все свое негодование я постаралась вложить во взгляд. Мне даже показалось, что парень задымился от моего взора — но нет, он только вытащил из кармана фотографию, показал нам:
— Вы знаете ее?
Это был снимок Лариски — та самая карточка, которую Вовик нашел в комнате Гены.
— Нет, не знаем! — быстро ответила Каринка. — Первый раз в жизни видим!
— Первый раз? — недобро усмехнулся Гена. — А у меня есть доказательства обратного. Кто же это тогда в кадре на видеокамере? Вы трое там очень мило болтаете! Так что не вешайте мне лапшу! Говорите, куда она делась?
— Понятия не имеем! — заорала я и демонстративно опустила руки. Гори оно все синим пламенем! Не буду больше молчать! И руки поднимать тоже не буду! И пусть расстреливает меня, если хочет. Если даже такие парни оказываются свиньями, мне уже все равно! — Мы ее просто подвезли! Подобрали на дороге, а потом выкинули!
— Ага, выкинули! Где? — не отставал Гена. Он не стал меня расстреливать, наоборот, немного опустил «ствол». — В каком конкретно месте?
— Дай пистолет!! — голос Вовика перешел на ультразвук, добавляя нервозности к и без того накаленной обстановке. Не получая ответа, мелкий продолжал верещать так, что закладывало уши.
— Да ты хоть знаешь, о ком беспокоишься? — не выдержала Каринка. Она тоже опустила руки и теперь наступала на Гену. — Она тебя обманывает! Врет, что любит, а на самом деле только притворяется! Сечешь? Она сама нам рассказала — хвасталась!
Гена злобно сверкнул глазами, пистолет в его руке задрожал, дуло снова поднялось, и я испугалась, что он сейчас нечаянно нажмет на курок… А вдруг пистолет не игрушечный?!
Надо было что-то делать! Но подругу словно сорвало с катушек. У нее началась самая настоящая истерика: она вдруг согнулась пополам и, корчась от хохота, выкрикнула:
— Да, мы ее бросили! Прямо на дороге! Потому что нам было противно даже разговаривать с ней! И я не помню, где это было. И не желаю вспоминать! Ты из-за этого хочешь нас убить? Ну убей! Убей, чего же ты ждешь?
Не знаю, что бы случилось дальше, если бы Вовик, раскалившийся докрасна от своего визга, вдруг не бросился на Гену и не ухватил его за здоровую ногу.
— Дай пистолет!!! — прозвучало на весь бассейн, и тут Гена покачнулся и потерял равновесие. Пытаясь удержаться, он резко взмахнул руками, а потом, секунду побалансировав на краю, рухнул навзничь. Пистолет отлетел в сторону, оглушенный Гена несколько мгновений лежал неподвижно, но этого оказалось достаточно, чтобы мы с Каринкой бросились прочь.
17.00
Мы думали, что спаслись, — и ошибались. Впереди был еще один сюрприз — да какой! Едва мы, сталкиваясь и скользя по мокрому полу, влетели в душевую, как нос к носу столкнулись — с кем бы вы думали? — с этими предателями, гадами и подлецами — Евгеном и Петюней. Да-да, они выросли перед нами как из-под земли — такие веселые, счастливые и самодовольные, что захотелось немедленно придушить их. Прямо тут, в душе! Кто их звал? Как они посмели явиться сюда? Как осмелились войти в женский душ — а если бы там кто-то мылся? К тому же они оба, в отличие от нас, были одеты с иголочки и, как ни в чем не бывало, облизывали мороженое.
— Ага! Попались!! — заорали парни, увидев нас.
Отчетливее всего за те несколько мгновений, что мы стояли друг напротив друга, мне запомнились прилипшая к губе Евгена шоколадка и белая струйка пломбира, стекавшая по подбородку Петюни. Было так противно, что меня чуть не вырвало. Нет уж, что угодно, только не это! Не сговариваясь, мы с Каринкой развернулись и бросились обратно. Пусть уж лучше Гена с пистолетом, чем эти два придурка с мороженым!
