Татьяна Тронина - Роман с куклой
– Колдовство? – неуверенно спросила Ива.
– Можно и так сказать… Вообще, камлание – это священный ритуал, путешествие шамана в мир духов. При этом обычно используют священные зеркала, бубны, специальные жезлы… Могут использовать комузы или варганы. Специальный костюм – строго обязательно. Камлают в любое время суток, но самым предпочтительным временем является ночь. Есть старинная песня, которая в переводе звучит следующим образом: «Шаман, которому суждено шаманить, тот ведет камлание черной ночью!»
– А для чего оно нужно, это самое камлание? – фыркнула Ева.
– Больного вылечить надо? Надо. С душами предков надо посоветоваться? Еще как! Словом, дел невпроворот… Все наиболее важные обряды происходили в форме камланий, которые проводились по установленным общим канонам. Шаманы умело использовали изображения духов и богов, игру света и тени, благовония, пение… Они создавали систему эмоционально насыщенных ритуальных действий, которые оказывали огромное влияние на психику человека. Камлание – не простой религиозный акт, а целый комплекс театрализованных культовых действий, объединяющих в себе слово, гипноз, пение, иллюзион, изобразительное искусство, сакральные ароматы, музыку! И как фон – красота окружающей природы…
– Ты видел все это? – завороженно спросила Ева.
– Нет. Я же говорил – я знаю только теорию. Так вот… Самым сложным ритуалом считаются похороны, – продолжил Даниил. – У северных народов, например, у ненцев, смерть – это не полное отрицание жизни, а переход из одной формы бытия в другую. Сама по себе смерть им не внушает страха, но неприемлема даже мысль о том, что душа умершего, лишенного похоронного обряда, не найдет покоя в загробном мире. Камлание проводилось в ночь после похорон и состояло из нескольких этапов: сначала шаман разговаривал с умершим, узнавал причину смерти и выяснял, не унес ли с собой покойный душу живого человека. Затем наступали собственно проводы души. Ненцы верили, что добродетельные люди находят в потустороннем мире своих знакомых, друзей и родственников и, вообще, та жизнь мало чем отличается от этой. Но горе самоубийцам и утопленникам! Души утонувших становятся водяными духами, а души самоубийц и людей, умерших не своей смертью, могут превратиться в злых духов, которые в одиночку блуждают по земле и вредят прежде всего своим родственникам. Поэтому задача шамана – проводить душу покойного в загробный мир, точно соблюдая все необходимые обряды…
– Да уж! – усмехнулся Прахов. – Ты, Даниил Петрович, здоров рассказывать сказки!
– А что, Даня, больного они, эти шаманы, действительно могут вылечить? – с любопытством спросила Ева. Она забыла обо всем на свете и теперь не отрывала от мужа глаз.
– Не знаю. Но происходит это следующим образом: шаман надевает свой наряд, берет бубен, вселяет в себя духов-помощников и отправляется на поиски души больного. Кстати говоря, костюм шамана является своего рода защитным панцирем, который оберегает его от враждебных духов… – продолжил Михайловский. – Шаман как бы вторгается в мир мертвых и ведет с ними битву, отбивая души живых. Его пляска – это путешествие в другой мир. При этом глаза шамана прикрыты специальной бахромой: глядеть ему в глаза опасно для смертных, его надо слушать и слушаться. Он может отдать любой запрет – либо перестать людям ходить на охоту, либо даже убить кого-нибудь!
– Дикие люди, – поежилась Ива.
– Да как сказать… А вы знаете, что у шаманов считается причиной возникновения болезни? – прищурился Михайловский.
– Что?
– С их точки зрения, есть две главных причины: первое – в человеческом организме находится нечто, чему там не место. Это нечто попало туда потому, что человек стал уязвим из-за страха, беспокойства, долгих переживаний… Нечто надо извлечь, само собой разумеется. И второе – в человеке отсутствует нечто, что должно там находиться, и тут уж вернуть потерянное – задача шамана. Болезнь может также возникнуть из-за одиночества, чувства собственной ненужности и отчуждения от других людей.
– Когда-то у меня был бубен, – вдруг вспомнил Толя Прахов. – Настоящий, шаманский – я его продал какому-то любителю этнографии. Других желающих почему-то не нашлось.
– Дикие люди… – снова повторила Ива с какой-то тоской – видимо, все еще под впечатлением рассказа Михайловского.
– Нет, Ива, они по-своему мудры. У тех же ненцев одна из главных традиций – священное почитание природы, – возразил Михайловский. – Ей нельзя наносить вред: например, ловить или убивать молодых птиц. Рубить молодые деревья у источников. Без нужды рвать растения и цветы. Бросать мусор и плевать в священные воды озер и рек. Нельзя громко кричать и сильно напиваться. Обидеть старого человека – такой же грех, как лишение живого существа жизни… Почитание огня. Кстати, огонь почитался всеми народами с древности – считалось, что тот обладает очистительной силой. Очищение огнем – обязательный ритуал, дабы гости не причинили хозяевам какого-либо зла. Из истории известен случай, когда монголы безжалостно казнили русских послов лишь за отказ пройти между двумя кострами перед ставкой хана…
– Я же говорю – дикие люди! – упрямо повторила Ива.
* * *Зачем она все это делает – Ива не понимала. Наверное, особый род мазохизма. Ходила в этот дом, беседовала с Евой и Даниилом…
Странно было глядеть в его глаза и не находить в них никакого отзвука, никакого движения – она, Ива, была теперь для своего бывшего любовника пустым местом. Все досталось Еве – абсолютно все. Даже его фамилия, что почему-то особенно обидно. Уж могла бы эта Ева оставить себе девичью фамилию, не позорить имя Михайловского – своей бесцеремонностью, грубостью и глупостью!
Но, видно, такова судьба.
В этот свой приход Ева особо оригинальничать не стала – одарила Иву своим «фирменным» взглядом, который Ива без труда разгадала. Значил он: «Опять ты, милочка, черт знает во что оделась!»
«Почему Ева думает, что только ей одной известна истина, что только ей дано знать, как надо одеваться и как укладывать волосы?! – с бессильным раздражением подумала Ива. – Потрясающая самоуверенность! И как только Даниил ее еще терпит…»
Ива считала свои вещи образцом сдержанности и строгого вкуса. Она терпеть не могла то, что нравилось Еве, – все яркое, кричащее, блестящее, гламурное. Все эти бантики, розочки, рюши, этот нелепый, прихотливый крой в одежде… Тьфу.
А потом Ева совсем распоясалась – предложила им с Толей сойтись. Иву даже передернуло всю от подобной бестактности…
Пришел Даниил, стал рассказывать о шаманах. Но Ива слушала его вполуха, она все прокручивала в голове Евино предложение. Она – и Толик!
