Юлия Шолох - Прятки
— Вот он, смотри, — ткнула пальцем в одного из них.
— Кто? — я не поняла, почему у нее вызывает интерес этот невысокий, худой, но жилистый мужчина лет сорока, да еще с такими колючими глазами.
— Да ты что? Это же зэк этот, Пташин, у которого с твоей матерью интрижка! Все знают! — радостно пояснила Марина, причем от радости забыла понизить голос, так что грузчик явно услышал сказанное дословно. Он быстро опустил ящик, который только-только поднял, выпрямился и окинул нас подозрительным взглядом. При виде Марины его лицо сморщилось, как от вони, а мой прямой взгляд он встретил так же — прямо и даже вызывающе. Я растерялась, потому что не знала, что в такой ситуации нужно делать, подходить глупо, что я ему скажу? Но и так пялиться некрасиво…
Его губы искривились, он отвернулся сам. Быстро поднял ящик и ушел внутрь магазина. И больше не вышел, ящики таскал теперь только второй, злобно зыркая на нас из-под густых бровей.
Через пять минут я пришла в себя и в сопровождении Марины пошла дальше. Она еще пыталась доложить какие-то сплетни, но я не слышала, потому что обдумывала новость — моя мама встречается с этим мужчиной и, похоже, к нему неравнодушна. Единственный вывод, в котором у меня не возникло ни малейших сомнений — на кошку Пташин не был похож совершенно…
Дома уже был готов ужин, мама очень быстро накрывала стол, а после так же быстро уселась и начала есть.
— Ты чего не ешь? — спросила через минуту, когда я так и не взяла в руки ложку, — не голодная, что ли?
— А ты куда так спешишь? — спросила я, — опять пойдешь кормить сегодня… кошку?
И вроде вид сделала совсем невинный, но актриса из меня, похоже, никакая.
— Тебе рассказали? — спросила мама, почему-то опуская голову.
— Да, — ложку я взяла, потому что и правда проголодалась.
Она молчала, но мне знаком этот упрямый вид с крепко сжатыми губами. Она так выглядела, когда воевала с тетей Тамарой за приз в виде дочери.
— Мама… А почему ты нас не познакомишь? И вообще, почему сама не сказала?
Он нервно вздохнула, так и не продолжив есть, хорошо хоть лицо немного разгладилось.
— Аленка… он же сидел.
— И что?
— Уголовник — это навсегда. Говорят, такие не исправляются.
Я все это и сама отлично знаю, правда. Но еще я знаю свою маму. Жить с кем-то не очень добрым, драчливым или лживым она не стала бы даже от отчаяния. Потому что у нее уже есть один проторённый путь, куда гораздо легче уйти от одиночества и заменять его другим глупо.
— Мама, мне все равно, раз он тебе нравиться.
Она не ответила. Задумалась, с сомнением рассматривая что-то на столе. И как убедить? Ведь не могу я уехать, зная, что она живет с кем-то, совершенно мне незнакомым? Не угрожать же пойти познакомиться с ним лично?
— Алена, раз уж зашел разговор… ему жить негде, — неожиданно заговорила мама.
— То есть? А раньше где он жил?
— Здесь, — спокойно ответила она.
Та-ак, вот теперь понятно, почему у меня по приезду такое впечатление, будто вещи как-то перелопачены и свалены в спешке. И что много пустого места, где явно должно что-то лежать, вроде следа от чего-то круглого на полке в ванной.
— А сейчас он живет у одного друга и я боюсь, там часто пьют… — заговорила мама.
Намек вполне понятен, я буду тут еще почти месяц, а за месяц он вполне может спиться. Ладно, комната у меня отдельная, присутствие незнакомого мужчины в квартире вещь, конечно, не самая приятная, но что еще делать?
— Я не против, пусть возвращается и живет здесь, — ответила я и уже молча принялась за еду.
Пташина звали Вова. Он пришел с сумкой на следующий день к ужину и весь вечер сидел, как на иголках. Говорил мало, резким тоном и все время хмурился и отводил взгляд. Пару раз матерился, но, несмотря на все это, мне показалось, он жутко не уверен в себе и просто не знает, что делать. Может я бы засомневалась, стоит ли ему доверять маму, если бы не один случайный взгляд в самом конце ужина, когда я отошла налить чай и заметила, как он краем глаза на нее смотрит. Быстро скользит глазами и отворачивается. И столько в этих глазах тепла и страха, вот честно, пришлось отставить чайник и выйти на балкон, чтобы не разреветься.
Что-то слишком впечатлительной я становлюсь… И мне это совершено не нравиться. Хотя радует, что маме, наконец, повезло, ведь это первый мужчина после папиной смерти, которого я рядом с ней вижу. И ее выбор.
Через месяц я вернулась в город и на работу. В первую же неделю пришла жара… вот злости не хватает, зимой такой мороз, что зубы сводит, а летом жара, от которой плавишься как кусок масла! В первый же свободный день меня поймал Стоцкий и затащил с собой на пляж, потому что идти туда в одиночестве он не желал. Насти и Сони в городе не было, они разъехались, одна на море, другая — к родственникам. Даже Славка с Леной отправились-таки в горы на его до удивления живучей машине. Надеюсь, они доберутся…
С пляжа мы уползли уже под вечер, жара почти не спала, но хоть солнце припекало не так сильно, да и тетя Тамара оборвала телефон от переживаний, куда это я запропастилась на целый день!
Зато на работе была красота — кондиционеры и прохлада, хоть ночуй прямо на рабочем месте. Я сидела в кресле и прикидывала, что лучше — день на пляже в тени дерева или все-таки в офисе под кондиционером, когда зазвонил мой мобильный. Новый бы купить, но опять извечный вопрос денег — на нормальный не хватит, менять на такой же дешёвый смысла нет.
Номер высветился незнакомый. Я ответила.
— Аленка… — сказал далекий голос и я онемела.
— Аленка… это ты? — повторил он чуть громче.
— Та… Танкалин? Это ты? — наконец, вернулся ко мне голос. Причем с заметными нервными интонациями.
— Привет, — судя по всему, он улыбался.
— Привет.
— Как лето? Говорят, у вас там жуткая жара, — продолжил он нашу великосветскую беседу.
— Жара, да… А почему ты звонишь?
Он вдруг засмеялся, так странно, очень счастливо, что ли…
— Знаешь, где я? — вопрос пропустил мимо ушей, — я сейчас стою напротив самого настоящего замка, такого, из старого серого камня, с башнями, бойницами и узкими окошками. А в них — кованые решетки. И зелень вокруг. Красота… Ты хотела бы на это посмотреть?
— Да, — ответила я, потому что не знала, насколько этот разговор вообще реален. Может, мне просто сниться сон?
— А небо синее, даже слишком… Здесь так спокойно…
Я облизнулась и собралась с силами.
— Зачем ты звонишь? — переспросила.
— Да вот думаю, — не меняя тона, продолжил он, — что тебе привезти в подарок? Закупал подарки на днях, а тебе так ничего не нашел.
