Элла Джеймс - Гензель
— Леа? — я наблюдаю, как начинают дрожать его руки и высоко вздымается грудь. Его лицо становится еще бледнее, а губы подрагивают. — Леа? — он нервно сглатывает один, затем второй раз. — Леа? — шепчет он. Он осматривается вокруг, на людей, столпившихся вокруг него, затем опускает взгляд на свои колени, прежде чем снова смотрит на меня. — Леа, помоги.
Мое тело горит огнем. Протиснувшись между двумя мужчинами рядом с ним, я заглядываю в его глаза, пытаясь увидеть насколько значимо для него, то, что он сказал сейчас — мое имя, но в его широко распахнутых, неестественно блестящих глазах, застыла паника.
— Леа, — он крепко хватается за меня, медленно поднимаясь, чем несколько шокирует меня. Я поднимаюсь вместе с ним, позволяя ему сжать мою руку длинным пальцам. — Никакой… больницы. Просто нужно… отоспаться, — говорит он, оглядываясь вокруг, но его слова звучат слишком невнятно.
— Возможно, у вас сотрясение мозга, — повторяет один из служащих рядом с ним.
Гензель хрипло смеется.
— У меня… нет сотрясения, — слегка сощурившись, он сжимает мою руку еще сильней. — Я просто чертовски пьян.
Увлекая меня за собой, он движется к паре металлических дверей, над которыми светится табличка «ВЫХОД». Он не оглядывается на меня, все также крепко сжимая мою руку. Переместившись слегка вперед, я удерживаю перед ним дверь открытой, и когда мы оказываемся в коридоре под трибунами, он поворачивается в мою сторону и пристально смотрит на меня.
Его взгляд наполнен замешательством, как будто он не уверен, что перед ним я.
— Привет, — шепчу я одними губами.
— Леа? — он едва дышит.
— Да, — слезы переполняют мои глаза настолько, что его лицо расплывается.
Он оборачивает руки вокруг меня, тяжело опираясь на меня.
— Леа, — обнимая, он прижимает мою голову к себе. — Откуда ты пришла, Леа? — его голос надламывается в конце фразы, то ли потому, что он пьян, то ли потому, что он эмоционален, или и то и другое вместе.
— Я здесь, в Вегасе, из-за свадьбы своей сестры, — я слышу себя, словно со стороны.
Он глубоко вбирает воздух. Выдыхает. Я не вижу его лица, потому что он зарылся носом в мои волосы.
— Ты пахнешь… как ты, — шепчет он.
Я кладу руку ему на затылок, поглаживая влажные волосы. Я тоже дышу им, от чего мое сердце ускоряет бег.
— Ты пахнешь как ты, — говорю в ответ. Мы долгое время не двигаемся. Слезы все еще текут по моему лицу, пока я обнимаю его жаркое, сильное тело. Я скучала по нему с понедельника. Но понедельник был другим. Он не называл меня по имени. Я люблю слушать, как он произносит мое имя.
Одной рукой я крепко придерживаю его за спину, потому что он дрожит.
— Эй? — его имя застыло на моих губах, я не знаю, как он хочет, чтобы его называли. Может быть, имя «Гензель» беспокоит его, так что я избегаю его. — Ты в порядке? — он тяжело опирается на меня, а его дыхание слишком учащенное.
— Эй… — я мягко оттягиваю его голову за волосы и встречаюсь лицом к лицу с его диким взглядом. — Эй, — я касаюсь его щек, беря их в колыбель ладоней. Он весь в крови, в синяках и ссадинах. Злой. Я успела позабыть, что его глаз заплыл, но сейчас, глядя на него, я понимаю, насколько сильно он избит.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я. Я поддерживаю его, удерживая на ногах.
Чувствую шрам на его руке, под моими пальцами. Я помню, как он рассказывал мне о своем появлении у Матери. Он перерезал свое запястье, а когда отключился, одурманенный наркотиками, его приемная семья отдала его ей.
Боже, конечно, он ненавидит больницы.
Его взгляд удерживает мой. Он облизывает опухшие, кровоточащие губы.
— Я в п-порядке. Просто… пьян.
Это и есть он. Поддерживая его одной рукой, веду его к парковочным местам. Дежурный просит квитанцию, но у Гензеля ее нет. Непонятным для меня образом у него в руках появляются ключи. Он протягивает их мне.
— Ты можешь вести, — шепчет он.
Я держу его за руку, и он сжимает мою в ответ.
Пока нам доставляют его машину, я ощущаю, как он немного покачивается.
Я поглаживаю его затылок, вызвав тихий стон.
— Леа.
Наконец, черный «рэнд ровер-лэнд» останавливается перед нами.
Я прижимаю свою голову к его руке.
— Это твоя машина?
Он кивает, вздрогнув от боли, причиненной движением.
Открыв для него дверь, я даю чаевые работнику, пока Гензель, двигаясь с неестественной осторожностью, усаживается в машину. Интересно, почему он так сильно пьет? Это такая же привычка, как мои таблетки?
Остановившись со стороны водительского сидения, я вбиваю в телефоне «Зачарованный лес», жду, пока не появляется нужный мне адрес.
Гензель, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья и держит руки на коленях.
Отыскав классическую музыку по радио, я слегка убавляю громкость. Лучше всего при головокружении и крайней степени опьянения, слушать, как звучат струнные инструменты.
Мы вливаемся в трафик на Стрип. Открыв глаза, Гензель смотрит на меня. Он тяжело поворачивается ко мне всем корпусом, несколько раз беспомощно моргнув.
— Ты… в порядке… Леа? — его рука осторожно прикасается к моему локтю. — Ты… в порядке?
— Да. Я в порядке. А ты в порядке?
Положив руку себе на живот, он отворачивается от меня к пассажирскому окну.
— Я не знаю, — сухо бросает он.
— Ты слишком много выпил?
— Да. Я никогда не пью, — говорит он. Глубоко, прерывисто вдохнув, он снова смотрит на меня, словно хочет сказать мне еще что-то, что-то важное, но не решается.
— Если тебя затошнит, скажи мне, хорошо? Я могу подъехать к обочине.
Он кладет руку себе на голову.
Я протягиваю к нему руку и сплетаю пальцы с его свободной рукой, поглаживая его ладонь. Он поглаживает в ответ мою.
— Леа, — шепчет он. Его глаза все еще закрыты. Его пальцы все еще в моих.
— Да? — я сжимаю его руку, надеясь, что это поддержит его.
С трудом открыв глаза, он смотрит на меня.
— Они — ты, — шепчет он в тишине салона автомобиля.
Мое сердце замедляет бег.
— Кто — я?
Он сглатывает, подтянув одну ногу к груди и обхватив ее рукой, прежде чем положить голову себе на колено.
— Слишком много водки, — шепчет он. Высвободив руку из моей, хватается за голову.
Я не успеваю спросить, тошнит ли его, когда он снова смотрит на меня.
— Кто — я?
— Сабы.
Он снова принимает прежнюю позу, откинувшись головой на спинку сиденья.
— Мне жаль, Леа. Я чертовски… пьяный.
— Все в порядке. Не беспокойся обо мне. Я здесь, я забрала тебя, и мы едем к тебе домой.
