Мери Каммингс - Телохранитель
— С этой кривозубой толстухой, что ли?! — наморщилась Ри. — Неужели ты до сих пор помнишь?
— Ничего не кривозубой!
— Что я, слепая, по-твоему?! У нее передние зубы один на другой налезали и ноги кривые были! Мог бы и получше выбрать!
Речь шла об одном неудачном свидании. Точнее, поначалу оно казалось Рэю вполне удачным…
В выпускном классе, уже второй раз став чемпионом школы по стрельбе, он начал ловить на себя заинтересованные взгляды девушек: самый меткий стрелок в школе — о-оо, это круто! Член сборной округа — о-оо, да это уже совсем круто!
С одной из таких девушек — пухленькой веснушчатой Джессикой Лоуэлл — он и поехал в субботу в кино. Продолжением вечера, по замыслу, должны были стать жаркие поцелуи у пруда, а может, и что-то большее: по непроверенным данным, в свои семнадцать лет Джесси не была недотрогой, и Рэю не терпелось приобрести с ее помощью хотя бы минимальный сексуальный опыт.
Поначалу все шло отлично. После кино они с Джесси заехали в рощицу, нашли полянку поуютнее, припарковались и даже от первой стадии — поцелуев — перешли уже ко второй: раздеванию, как вдруг…
Из-за спинки сидения вдруг высунулась лохматая голова на тощей шее и спросила:
— Чего вы так надолго замолчали? Мне же скучно! — после чего, вперившись нахальным взглядом в расстегнутую блузку Джессики, ехидно заметила: — А куда у тебя грудь делась? Вроде когда ты в машину к нам садилась — была, а сейчас пропала… Ты что — жульничаешь, лифчик с поролоном носишь?
Джессика вытаращилась на Ри так, будто это была не одиннадцатилетняя девочка, а кобра, и, запахивая на ходу блузку, выскочила из машины. Рэй не успел ее задержать — он был занят борьбой с собственной полурасстегнутой ширинкой. В голове судорожно билась одна-единственная мысль: откуда эта мелкая зараза тут взялась?
Лишь через несколько секунд он догадался, что она с самого начала спряталась сзади — то есть, получается, была свидетельницей и всех глупостей, которые он нес, и поцелуев…
Застегнулся наконец, вылез из машины, покричал: «Джесси! Джесси-и!» Постоял, прислушался — тихо; дошел до запруды, снова позвал — никого… Наверное, она пошла на шоссе и, возможно, уже едет домой на какой-нибудь попутке.
Вернувшись к машине, Рэй побибикал — ответом по-прежнему была тишина.
— Ну что ж — значит, не судьба… — уже успев перебраться на переднее сидение, философски заметила Ри. — Поехали домой, там папа, наверное, с ума сходит.
Он потом злился на нее дня три, если не больше…
— Теперь ты понимаешь, каково мне было тогда! — повторил Рэй.
— Тебе смешно! А этот парень теперь от меня шарахается, за милю обходит!
— Вот-вот! Джессика тоже со мной до самого выпускного вечера не разговаривала.
— Да, но ты же при этом не оставался до двадцати двух лет девственником! — обиженно выпалила Ри.
Рэй изумленно взглянул на нее.
— А ты что… нет, правда?
— Да! — она жалобно скривила мордочку. — Представляешь? Может быть, вообще единственная на весь университет!
— Ну-ну, не преувеличивай, я про Римский университет читал — у вас там и монашки учатся! — усмехнулся Рей.
Она посмотрела на него и неожиданно засмеялась, сказала — все еще с жалобными нотками в голосе:
— Разве что монашки…
Спать Рэй в ту ночь лег поздно. Но не спалось — в Вирджинии был еще вечер, и не успевшие перестроиться на европейское время «внутренние часы» показывали, что засыпать рано.
Лежа поверх одеяла, он перебирал в памяти события этого дня — встречу с Ри, разговор с Рамсфордом… Вспомнил, что надо бы позвонить Луизе — она, по идее, уже дома — поговорить как ни в чем не бывало, спросить, какой ей подарок привезти из Италии… Потом решил сделать это через пару дней: к тому времени она наверняка остынет и перестанет на него дуться.
Странно было осознавать, что только вчера они ссорились, она твердила о разводе — казалось, это было так давно, что даже само воспоминание уже успело подернуться ледком безразличия…
В комнате пахло цветами — на журнальном столике стояло блюдо с сушеными лепестками, которое перед сном принесла для уюта Ри. Поставила, полюбовалась делом рук своих и вдруг сказала, нахмурив лоб:
— Все-таки это странно как-то, будто с ног на голову поставлено. Сколько я детективов смотрела, — только теперь Рэй догадался, что речь снова идет о разговоре в кабинете Рамсфорда, — там всегда сначала похищают, а потом уже деньги требуют, а не наоборот. Были, правда, фильмы, где угрожали кого-то убить, если деньги не заплатят. Но это редко, и там всегда угрожали убить, а не похитить…
— Ри, мне сейчас абсолютно все равно — правильно, неправильно, что там в детективах бывает, — ответил он ей. — Пока есть вероятность, что тебе грозит опасность, я буду делать все, чтобы ты ее избежала.
Но если подумать, она была права. Если бы Рэй не знал всех обстоятельств и если бы эти письма не касались близких ему людей, то, прочитав их, он бы наверняка решил, что это чья-то злая шутка, вроде тех угроз убить президента, которые чуть ли не ежемесячно получает Секретная служба. Уж очень они отдавали театральщиной!
Все так, если бы не третье письмо, которое оказалось в папке документов в кабинете посла…
— А если его… ну, этого человека, который письма посылал, поймают — ты уедешь? — спросила Ри.
— Да, наверное.
— Тогда пусть его лучше подольше не поймают! — улыбнулась она. — А знаешь что? — Улыбка стала еще шире.
— Что? — спросил, как положено, Рэй.
— Пошли пиццу украдем!
И они, как в детстве, прокрались на кухню и съели по куску подогретой в микроволновке пиццы, запивая ее ледяным молоком.
Ри, его сестренка — взбалмошная, изящная, беззаботная, нежная, наивная, упрямая, балованная… Его сестренка…
Только теперь, встретившись с ней после долгой разлуки, он понимал, как ему ее не хватало все эти годы. Да, конечно, они созванивались почти каждые выходные, разговаривали — но это все было не то; не хватало именно ее самой, ее улыбки, веселого блеска широко распахнутых глаз, привычки в разговоре то и дело теребить его за руку.
И при мысли, что завтра с утра они снова увидятся, Рэй чувствовал себя счастливым.
Когда раздался стук в дверь, он подумал с улыбкой: «Интересно, что ей еще загорелось?»
Встал, открыл.
Но за дверью стояла не Ри, а Рамсфорд — чисто выбритый, в синем халате, из-под которого выглядывали пижамные штаны, и в шлепанцах.
— Что случилось? — встревоженно спросил Рэй.
— Ничего, — посол удивленно сдвинул брови. — Я просто хочу тебе одну вещь показать. Это у меня, наверху — пойдем!
