Исцелю тебя (СИ) - Алиева Кира

Мне казалось, на пальцах остался еле уловимый цветочный запах, а голове калейдоскопом сменили одна другую картинки сегодняшних впечатлений: Танины ноги у меня на коленях, изящная ступня в моей руке, пока я надеваю на девушку носки. Плавные изгибы её тела, которого я смог коснуться, пусть и через одеяло. Плечо. Расслабленное спящее лицо совсем рядом.

Кажется, я схожу с ума. Эта девушка стала моим наваждением, моим тайным порочным желанием.

Глава 31

ДМИТРИЙ

Сегодня мы с Татьяной, так уж вышло, совершенно одни в доме. Прислуга взяла отгул до вечера, Алину мама взяла к себе на пару дней, очень уж соскучилась. Олег на работе, Маша с Богданом в гости к подруге уехала.

До обеда занимался делами, потом решил прокатиться туда-сюда, чтоб голову немного разгрузить.

На автомате выехал на кухню, заслышав, как Татьяна что-то напевает, стоя у плиты. Припомнил, что она грозилась приготовить на ужин своё фирменное мясо с черносливом, видимо, этим сейчас и занималась.

На несколько минут я замер в дверном проёме, любуясь ладной фигуркой, которая чуть пританцовывала под мотив той песенки, которую напевала.

Потом решил, что невежливо так пялиться, кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Кхм... Привет, Танюш. Готовишь?

Она чуть вздрогнула, обернулась, помахала мне кончиками пальцев, приветливо улыбаясь.

— Привет! Да, есть такое, с блюдами от профессионала не сравнить, но родители с сестрой за добавку чуть ли не дрались!

На миг она погрустнела, вспомнив о своих близких. Я подкатил поближе, легонько сжал её локоть в знак поддержки.

— Мы обязательно найдем твою сестру, вот увидишь! Не думаю, что с ней совсем уж всё плохо, не станут же сотрудники детдома кому попало ребенка отдавать?

— На это только и надеюсь, — печально вздохнула девушка, помотала головой и через силу улыбнулась, — Не будем о грустном. Мама говорила, что готовить надо всегда только в хорошем настроении, тогда вкуснее получается.

— Хороший подход, одобряю, — я замялся, не зная, что сказать.

Ужасно не хотелось покидать кухню, а главное, столь очаровательную повариху, и отправляться корпеть над чертежами в безмолвной пустоте гостиной.

Но и повода остаться я не видел, темы для разговоров внезапно и вдруг покинули голову, и я спросил единственное, что давало мне право побыть тут ещё немного.

— Помощь какая-нибудь нужна?

Спросил, и тут же прикусил язык. Какая помощь с меня, калеки? Но Татьяна окинула меня задумчивым взором, хитренько так прищурилась и торжественно вручила мне нож.

— Держи. Почистить картошку сумеешь? Запеку под майонезом с травами, с мясом будет самое то.

Хвала всем богам, с картошкой я вполне был в состоянии справиться.

Следующие полчаса были одними из самых умиротворённых за последнее время. Я лишал картофель кожуры, Таня сначала возилась с большой кастрюлей, в которой что-то аппетитно побулькивало, потом занялась посудой.

— Машина же есть посудомоечная, — заметил я, лихо расправляясь с очередным корнеплодом.

Странное дело, вот вроде такая бытовая мелочь, а у меня внутри будто что-то темное взяло, и исчезло, сбежало, испугавшись Таниного света. Я чувствовал себя не бесполезным, и это осознание здорово согрело душу.

Девушка-солнышко передёрнула плечами и хмыкнула.

— У меня был выбор: или ложки-вилки-тарелки, которые с утра почему-то копятся, или большая страшная кастрюля из-под каши, которую вручную отмывать и отмывать. Всё вместе не влезает. Я подумала, и решила, что с тарелками всё же будет попроще.

— В таком раскладе да, тарелки конечно проще, — покивал я. Картошка закончилась, я сполоснул руки и протянул начищенное Тане.

— Всё, у меня готово!

— Ого, какой ты быстрый, — похвалила она, — нечасто встречаю мужчин, способных так быстро и аккуратно всё сделать.

Я не стал говорить, что волей-неволей пришлось освоить эту премудрость, когда Светлана окончательно забросила Алину. Не хочу вспоминать эту тварь в такой уютный момент.

Таня забрала у меня картошку, помыла, порезала и выложила противень фольгой, наполнила его картофельными ломтиками, пошаманила с сыром, майонезом, травками и отправила всё это в духовку.

— Ну вот, ужин, считай, готов, — она деловито отряхнула ладоши и принялась расставлять по местам помытую посуду.

Сидел и не мешал, у меня было важное дело. Я любовался Таней и позволял себе мечтать... всякое.

Она, конечно, и не догадывалась, какие тёмные фантазии во мне рождала, потягивалась к шкафчикам, наклонялась к духовке проверить картошку, подпрыгивала на месте, посасывая палец, которым случайно задела кастрюлю с мясом.

Всё это предоставляло возможность любоваться упругой попкой с самых наилучших ракурсов. Наверное, мне стоило вспомнить про недоделанную работу и вернуться в гостиную. Но я не мог, просто не мог заставить себя оторваться от этого чудного зрелища.

Если Татьяна заметит это то я уверен, что отхлестает мокрым полотенцем, но я готов даже на такие жертвы.

Тем временем тарелки закончились. Таня принялась распихивать по местам остальные мелочи, какая-то штуковина хранилась на самой верхней полке, до которой девушка не доставала, пришлось брать табуретку-лесенку, чтобы поставить замысловатый мини-ковшик на место.

Неосознанно, чисто на инстинктах подкатил ближе, чтобы подстраховать — и не зря. Таня неловко ступила ногой на самый краешек ступеньки, оступилась и стала заваливаться назад.

Если бы не я, точно бы упала и ушибла свой замечательный зад.

А так... Она в моих руках. На моих коленях. Я обнимаю её обеими руками, потому что на рефлексах прижал к себе поближе.

Глава 32

ДМИТРИЙ

Скорее чувствую этими самыми руками, чем слышу, как испуганно колотиться её сердечко. У самого и то сердцебиение ускорилось. Сначала тоже от испуга, а потом от осознания того, насколько близко ко мне сейчас моя мечта последних месяцев.

И самое замечательное, она не торопится соскочить с моих коленей, видимо, от испуга ещё плохо соображает. Мне же, видимо, и вовсе мозги закоротило, потому что я спрашиваю охрипшим голосом:

— Ты как? Не ушиблась?

А сам при этом зарываюсь носом в её волосы, пропахшие всеми ароматами готовки и особым, личным запахом этой прекрасной девушки.

— Н-нормально, цела вроде, испугалась только, — отвечает Татьяна и цепляется своими пальчиками за мои руки.

Слава всем богам, не пытается их отцепить от себя, напротив, задумчиво поглаживает, от стресса, видимо.

К чёрту! Главное, что эта невинная ласка окончательно срывает тормоза, которые последние две недели вообще на соплях держались.

С глухим стоном утыкаюсь в девичье плечо, сначала просто прижимаюсь лицом, чтобы сбросить напряжение от того испуга, который испытал за эти несчастные несколько секунд, пока ловил свою драгоценную ношу.

Потом мои губы сами, отключив всякую связь с разумом, осторожно касаются нежной кожи. Раз, другой, третий. Чтобы высказать своё восхищение. Облегчение от того, что моя чудо-девушка не пострадала. Просто потому, что удержаться в подобной ситуации нереально.

— Таня, — хрипло выдыхаю между частыми беспорядочными поцелуями, — Таня, Танечка, Танюша...солнышко мое светлое...

Зацеловываю плечо, белоснежную шею, край подбородка — всё, куда могу дотянуться.

Со страхом жду, что меня вот-вот оттолкнут, накричат, — но даже это не может заставить меня остановиться. Я как умирающий от жажды путник, который натолкнулся на ручей с живительной влагой. И никак не может напиться. Мало. С каждой секундой мне становится чертовски мало её.

Хочу ее всю! Начиная с её шёлковых, прекрасных волос, до кончиков красивых пальчиков. И самое невероятное, то что Татьяна не спешит вырываться, возмущаться. Замерла в моих руках, дышит часто-часто, хватается за мои руки, но именно хватается, не пытается отпихнуть.