Ловушка (СИ) - Зика Натаэль "Zzika Nata"

*Дежа вю (от фр. déjà vu — «уже виденное») — психическое состояние, при котором человек ощущает, что когда-то уже был в подобной ситуации или в подобном месте.

Глава 12

Минули сутки, потом вторые, пошли третьи, но Николай Романович по-прежнему не приходил в себя.

Лиза приезжала к нему каждый день. Теперь ей разрешали оставаться подольше, и она сидела рядом, держала дедушку за руку и говорила, говорила. Перебирала все счастливые моменты их жизни, напоминала о мечтах и планах. И звала его, молила вернуться.

Олег регулярно появлялся в клинике, подгадывая время, когда там была Лиза. Но она уже через пять минут выставляла его из палаты. Теперь ещё сильнее, чем раньше, Елизавета ощущала его посторонним, чужим человеком. Хоть у Левина и было, что называется, алиби, ему на самом деле именно сейчас, пока ещё не отгремела фальшивая свадьба, смерть Рузанова-старшего была совершенно невыгодна. Как и холдингу. Потому что крупный контракт, над которым дед вместе с исполнительным работали последние месяцы, повис на волоске. Ибо капризный партнёр, узнав о состоянии владельца Техногрупп, решил повременить с подписанием.

И даже зная всё это, всё равно в произошедшем Лиза винила Олега.

Дедушке звонила какая-то женщина, причём, на личный, недоступный простым смертным, номер.

Кто?

Любовница? Вряд ли.

Во-первых, дед всю жизнь чётко разграничивал семью и представительниц эскорта. Скорее всего, после смерти жены у него и были содержанки, но Лиза никогда о них не слышала, не то чтобы быть с ними знакомой.

Во-вторых, дедушке 77, он уже два года болеет и сильно сдал. До плотских ли ему утех?

Но если звонила не содержанка, то кто дедушку посмел побеспокоить и довести до приступа?

И первой на ум приходит Карина.

«Да, с её стороны это была бы непростительная глупость, но где ум и где любов… Ах, простите, оговорилась — любимая женщина Левина?»

Возможно, Лизе во многом ещё недоставало жизненного опыта, но подстроенная Кариной встреча в кафе, а также то, как она держалась с Елизаветой, что говорила и как при этом себя вела, прямо указывали, что эта женщина способна на безрассудные поступки.

Если Олег проговорился любимой о состоянии Николая Романовича и упомянул, что тому противопоказано волнение и стрессы, то эта порядочная стер…лядь вполне могла напакостить. Раз у неё есть доступ к телу Левина, то есть доступ и к сотовому.

В любом случае, у неё точно есть и мотив.

Но Лизу смущало одно — Олег ещё не получил акции и прочие бонусы от брака с ней, с Елизаветой. А значит, ускорив события, Карина вредила в первую очередь своему будущему супругу!

От мыслей пухла голова.

Вот и третьи сутки прошли, а улучшений в состоянии больного не произошло.

Лиза просидела в палате несколько часов, пока за ней не приехал Левин и буквально силой не увёл её из клиники.

— Ты себя доведёшь до истощения. Хочешь лечь рядом с ним? Садись в машину, отвезу тебя домой.

— Дедушка…

— Куда он денется? Завтра навестишь.

— Завтра экзамен, я только после обеда освобожусь. А вдруг он… Нет, я останусь тут на ночь, — и она выскочила из машины.

Но не успела сделать и пары шагов, как Олег догнал и остановил.

— Господи, очнись уже! Твой дед в коме. В коме, понимаешь, что это такое? Ты ничего не можешь изменить, только время зря тратишь, просиживая тут. Лучше бы занялась подготовкой к экзамену или своей свадьбой. Кстати, почему я должен выбирать салфетки, снимать пробу с торта и объяснять организатору, почему невеста ничем не интересуется?

И Лиза сорвалась.

— Какой торт⁈ Ты с ума сошёл? У меня дедушка без сознания, мне не до спектаклей! Никакой свадьбы не будет, пока он не поправится! И еще, — Елизавета понизила голос, вспомнив, что находится на парковке возле клиники и тут полно зрителей, — я не уверена, что этот спектакль вообще состоится!

— Это не я, это ты сошла с ума! — зашипел Левин и больно схватил её за руку. — Ты что несёшь, хочешь, чтобы всё пошло прахом? Из-за болезни Николая холдинг и так штормит, все боятся перемен. Что до внешних связей, то конкуренты на низком старте, а партнёры до сих пор не выводят активы только по одной причине — Рузанов успел объявить о нашей свадьбе! То есть фактически назвал имя преемника — меня! Меня все знают, уважают и доверяют…

— Зря, — бросила Лиза. — Зря уважают и доверяют. И с первым утверждением не соглашусь — тебя, Олег Дмитриевич, они не знают! Ты шантаж…

— Заткнись, дура! — Левин метнул взгляд по сторонам и — Лиза не успела ни воспротивиться, ни пискнуть — втолкнул временную жену обратно в салон автомобиля.

— Правда глаза колет? — от отчаянья её несло. — Посмотрим, что останется от твоей репутации, когда я расскажу, как ты травил беспомощного старика!

— Лиза! — Олег слегка встряхнул её. — Успокойся уже. Я ничего твоему деду не делал!

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Что ты, что твоя… подстилка — шантажисты и убийцы! Пусти, я иду в полицию!

И в этот момент он отвесил ей хлёсткую пощёчину. Такую, что голова девушки мотнулась в сторону, а щеку опалила огненная вспышка, отдаваясь звонкой пульсацией в голове.

И Елизавета оцепенела не столько от боли, сколько от потрясения.

Он. Её. Ударил!

— У тебя истерика, — нервно произнёс Олег. — Я не знал, как её остановить. Пришлось действовать радикально. Прости.

Лиза прижала ладошку к пострадавшей стороне и рванулась к двери — подальше от него. Но оказалось, что Левин уже успел двери заблокировать.

— Ты… Ты меня…

— Успокойся! — повысил он голос. — Ничего страшного не случилось. Считай — медицинская процедура. От уколов тоже больно, но никто не считает их насилием.

— Выпусти! — она билась птицей, пока он не сгрёб её в охапку и не прижал так, что рукой не шевельнуть.

Бороться в салоне автомобиля было неудобно, муж держал крепко, и Лиза, потрепыхавшись, скоро выдохлась.

— Ну всё, всё, — бормотал Левин, не разжимая рук. — Прости за пощёчину, это была вынужденная мера. Я понимаю, у тебя горе, поэтому ты сама не понимаешь, что несёшь. Но пора уже успокоиться и включить мозги.

Она судорожно вдохнула, и распирающий грудь ледяной ком, наконец, пролился слезами.

Словно прорвало болезненный нарыв.

Лиза плакала, а Олег терпеливо пережидал водяной апокалипсис, обнимая временную жену, поглаживая её по плечам, спине, волосам.

Наконец поток начал стихать, и Левин решил продолжить разговор:

— Мы в одной лодке, Лиза. И мне удивительно, что ты до сих пор этого не поняла! Без моей защиты тебя и холдинг разорвут на части и полугода не пройдёт. Ты даже мяукнуть не успеешь, как окажешься нищей и в каком-нибудь клоповнике. Если вообще останешься живой.

Она дёрнулась, пытаясь отстраниться.

— Думаешь, охрана тебя защитит? — добивал Олег. — Подумай своей головой: если я смог внедрить в ваше окружение верного мне человека, где гарантия, что также не подсуетится кто-то другой? Или уже не подсуетился. На твоём месте я бы никому не доверял. Вообще никому, понимаешь?

— И тебе? — как бы Лизе ни было плохо, она всё равно не удержалась от сарказма.

— Мне — можно, потому что, повторяю, мы с тобой сейчас зависим друг от друга. У нас заключён взаимовыгодный договор — забыла? И я собираюсь честно выполнить все условия. Но и ты, будь добра, исполнять свои обязательства!

— Я не…

— Не перебивай! — рявкнул он, наконец-то отодвигаясь от Лизы.

Сразу стало легче дышать. Но хотелось, чтобы фальшивый муж оказался ещё дальше.

В идеале — на расстоянии нескольких сотен, а то и тысяч километров.

— Что до твоих обвинений, — Левин, словно не замечая её настроения, продолжал гнуть свою линию, — то я ничего плохого твоему деду не делал! Да, установил одну камеру у него в комнате, но только для того, чтобы контролировать ситуацию. Потому что никому не доверяю, Лиза. Про препарат и антидот — это была импровизация, выдумка только для тебя. Мой человек Николаю Рузанову ничего не вводил, не добавлял, не подкладывал. Более того, он присматривал, чтобы этого не смог устроить кто-то другой.