Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ) - Варшевская Анна
А потом мир начинает рассыпаться.
Становится светлее, но я не понимаю, это открыли шторы или включили свет, потому что цвета искажаются, становятся густыми, маслянистыми, стекают по углам зрения. Потом меняются звуки – дрожат, искажаются, превращаясь в неестественные отголоски, которые я разбираю с трудом. Пространство плывёт, границы стираются, мысли тонут. Странное ощущение – словно я аквариумная рыбка, на которую смотрят снаружи сквозь толщу стекла и воды.
Тело не слушается, становится мягким, податливым, взгляд не фокусируется. Но мозг, где-то в глубине, ещё работает. Я слышу и понимаю….
– Кто первый, Грек? – голос с акцентом, хриплый настолько, словно мужчина по паре пачек сигарет в день выкуривает.
– Давай жребий? Только не сильно, Дамир сказал, лицо не трогать. Видно, понадобится ещё.
Короткий липкий смешок прилипает к коже, словно грязь.
Меня трясёт от паники, но сделать не получается ничего – ни закричать, ни дёрнуться, моё «я» осталось затоплено где-то тут, глубоко в самом дальнем углу сознания.
И самое ужасное….
«Сама виновата», – стучит в голове.
Тебя сейчас изнасилуют. И никто не придёт.
Слёзы подступают к горлу, но глаза сухие, словно стеклянные. Я и сама как стеклянная....
– Ну чё, повезло, – раздражённый первый голос. – Давай только быстро! А то вдруг придут за девкой.…
Вздрагиваю, ощущая чужие руки, дёрнувшие меня за ноги вниз по кровати.
И вдруг слышу приглушённый звук.
Руки убираются от моего тела, мужчина матерится, громкий топот…
Глухой удар, короткий и резкий, как выстрел. Что-то грохочет, кто-то кричит. Заставляю себя открыть рот, чтобы закричать, но крика не получается, только какое-то сдавленное сипение.
А потом голос.
Родной, любимый…. голос Андрея!
– Сейчас, девочка моя. Сейчас, всё хорошо, всё в порядке!
Меня приподнимают, дёргают запястья, из груди невольно вырывается стон, но спустя пару секунд и несколько щелчков руки уже свободны. Правда, я их толком не чувствую. Зато чувствую тепло его пальцев. Его запах. Его голос. И сжимаюсь, скручиваюсь в комочек, цепляясь за единственную реальность, которая у меня осталась.
Глава 18
Андрей
– Куда они её отвели? – мне противно, но беру Аниту за плечи, встряхиваю – кажется, ненадолго помогает прояснить ей мозги. – Говори, куда!
– Квартира, – всхлипывая и трясясь, сообщает мне почти бывшая жена бывшего друга и клиента. – Напротив.… здание. Жилое. Первый подъезд, четвёртый этаж…. старая дверь, правая… на площадке. Там.
– Понял, – киваю, отпуская женщину.
– Помоги ей, – шепчет она снова.
– Помогу. Но не ради тебя. И не ради Артура, – цежу сквозь зубы, уже идя к выходу и переходя на бег. – Вы оба её не заслуживаете!
Вопрос, конечно, заслуживаю ли я, с нашей разницей в возрасте, в интересах.… да практически во всём! Но такие размышления сейчас не к месту и не вовремя, поэтому выбрасываю их из головы и молчу, сберегая дыхание.
Дом, подъезд, четвёртый этаж – бегом наверх, не используя лифт, чтобы не насторожил их шумом раньше времени. Вот и дверь, старая деревянная растрескавшаяся филёнка, крашеная много раз – специально, что ли, оставили такую, не стали ничего менять? Ну и глупо!
Примериваюсь – смогу выбить с первого раза? Нет, вряд ли.… Кто знает, что там под деревом, может, абсолютно новый металлический каркас или вообще сплошной металл.
Достаю оружие. Стрелять на поражение я не собирался и не буду. А вот в дверь…
Глухой выстрел, первый, второй – этого оказывается достаточно, чтобы пинком выбить остатки замка. Мне навстречу, правда, уже выворачивает мужчина – узнаю кепку, капюшон, это он увёз Соню – и встречаю его ударом уже перевёрнутого в ладони пистолета, рукоятью с размаху. Удар приходится в висок, и говнюк кулём падает на пол, успев, правда, вскрикнуть.
Второй выносится сразу следом, но его уже встречает дуло пистолета, направленное прямо в лицо.
– Руки за голову, лицом к стене, ноги шире, быстро! – командую резко.
Надеюсь, он не идиот. Не хочу стрелять.
Слава богу, совсем конченных идиотов на службу Дамир, видимо, не берёт. Да и лежащего на полу «коллегу» он уже заметил. Своя шкура мужику явно важнее, потому что он подчиняется, и я, быстро засунув оружие обратно в кобуру и оглядевшись, перехватываю какой-то шнур, висящий тут же в коридоре, на крючке. Понятия не имею, для чего он, но вот и пригодился – связываю придурку локти за спиной и пинком отправляю подальше в сторону, на пол, приказав лежать и не выёживаться, а не то получит пулю.
А сам залетаю в комнату, из которой только что выбежал второй похититель.
Соня полулежит на кровати – одежда порвана, юбка задрана куда-то до талии, волосы спутались и превратились в какой-то колтун, руки пристёгнуты наручниками к металлической спинке, и на меня на секунду накатывает чёрный, глухой, как сама смерть, ужас…
Они…. неужели успели.…
Подскакиваю ближе.
– Соня!
Она поднимает на меня плывущий взгляд, слабо улыбается, но тут же закатывает глаза, как будто теряет сознание. Чёрт, где ключ от наручников?! Уже было дёргаюсь к двоим козлам, лежащим на полу в коридоре, но в неверном свете лампы замечаю пару ключей, соединённых кольцом, на столе возле выхода – видимо, один из похитителей кинул их туда машинально.
– Сейчас, девочка моя. Сейчас, всё хорошо, всё в порядке!
Подрагивающими руками открываю замок со щелчком, высвобождаю ледяные руки. Она дрожит, но пытается ухватиться за меня,
– Прости меня, малышка, – судорожно ощупываю всхлипывающую девушку, прижимающуюся ко мне, пытаюсь сообразить, есть ли повреждения. – Моя вина.… Не уберёг я тебя, маленькая… Убить меня мало!
– Не надо, – слышу прерывистый шёпот. Смотрю в глаза, замечаю улыбку на её лице. – Не надо убивать… а то как же я дальше, без тебя. Это я виновата…
В её голосе такое безграничное доверие, что мне становится тошно.
– Они.… сделали что-то с тобой? – сцепляю зубы, голос звучит невнятно.
Господи, пожалуйста, умоляю, только не это, только не повторение истории…
– Нет, – она качает головой, и у меня вырывается облегчённый выдох. – Хотели… собирались. Уже жребий… кинули, кто первый…. не успели.
Накатывает диким желанием разрядить в двух козлов всю обойму. Но я, сдержавшись, встаю, помогая подняться и девушке.
Правда, она тут же повисает на мне, не в состоянии держаться на ногах. Подхватываю её на руки, и слышу слабый шёпот.
– Они вкололи мне.… что-то.… ничего не вижу…
– Сейчас, – осторожно выхожу с ней на руках из комнаты, из квартиры, не обращая внимания на продолжающих лежать на полу похитителей. – Сейчас, тебе нужно в больницу, срочно!
– Не надо в больницу! – хнычет Соня, но я прижимаю её к себе крепче.
– Всё будет в порядке, малышка! Нам бы с тобой только отсюда выбраться!
Я понятия не имею, как быстро Дамир узнает, что Анита сообщила мне о Соне – но, подозреваю, времени у нас совсем немного.
Спускаться по узкой подъездной лестнице с девушкой на руках не очень удобно, но не потому что мне тяжело, скорее уж наоборот, я переживаю, как бы не задеть что-нибудь, не навредить ей – словно треснувший хрупкий фарфор несу, прижимая к себе. Соня лёгкая, почти невесомая, дрожит от холода, усталости, стресса, возможно, и от начавшегося отката после того, что ей вкололи. Но держится, сцепив зубы.
Выхожу из подъезда – уже стемнело, плотный, тяжёлый воздух, улица почти пустая. Усаживаю Соню в машину, она шепчет что-то несвязное, хватает меня за руку, словно боясь отпустить.
– Всё хорошо, я здесь, – пристёгиваю ремень, сам обхватываю её ладонь своей, задерживая пальцы дольше чем нужно.
Закрываю дверь и сам быстро сажусь на водительское место, напряжённо планируя, что теперь делать. Ехать быстро, без остановок, сейчас переулками, потом выехать на третье кольцо, скрыться в плотном трафике. Доехать до квартиры, забрать щенка… не оставлять же собаку там! Непонятно, насколько безопасно нам с Соней оставаться на месте, возможно, имеет смысл поехать в отель… И надо позвонить Игнатьеву, может, он сможет помочь или что-то посоветовать, чтобы не ехать с Соней в обычную больницу – ей обязательно нужно обследоваться после неизвестного укола! А ещё связаться с оперативником насчёт появившейся в деле новой информации, чтобы попробовать прижать Дамира сразу по всем фронтам!
