Плохие парни оставляют раны (СИ) - "Айнави"

- Привет.

Хочется нервно рассмеяться, когда я слышу голос Ника. Но стараюсь держать себя в руках, чтобы не выдать своего внутреннего напряжения. Отвечаю тихо, отодвигаясь в сторону, когда он усаживается рядом:

- Привет.

Никита смотрит на меня, я же старательно делаю вид, что разглядываю что - то очень интересное в противоположной части двора.

- Как ты? - спрашивает он, пододвигаясь ближе.

- Отлично! - отвечаю слишком быстро и слишком громко. Ник усмехается, всем своим видом давая понять, что не верит мне ни на грамм. Нервное напряжение последних суток даёт о себе знать. Эта его усмешка невероятно раздражает. А может меня раздражает собственная реакция? Потому что он оказывается рядом, и у меня опять начинают предательски дрожать руки. Да что за наваждение? Пытаюсь встать с качелей, чтобы просто уйти: зачем опять рвать себе сердце пустыми разговорами?

Ник перехватывает меня за плечи, не позволяя встать. Оборачиваюсь к нему, цежу сквозь зубы:

- Отпусти.

- Полина, - смотрит на меня с мукой в глазах, - Поля, - повторяет моё имя, утыкаясь губами мне в висок. Обхватывает ладонью моё лицо, поглаживая щёку, шепчет еле слышно: - Поля, я скучаю. Иногда кажется, что становится легче, а потом вижу тебя снова, - он горько улыбается, ловит мой взгляд, а у меня дыхание перехватывает от той нежности вперемешку с безысходностью, с которыми он смотрит на меня, - не хочу без тебя, не могу...

Ник склоняется ко мне, явно намереваясь поцеловать. И мне хочется закрыть глаза, ощутить прикосновение его губ, ответить на его поцелуй, и будь, что будет. Но я вспоминаю сказанные Мариной слова: Ты - не Женя. Дима не заслужил повторения истории. Но дело даже не в нём: поддавшись минутному порыву, мы с Ником совершим ошибку. Ничего же не изменилось, наоборот, всё стало только сложнее. Теперь не только у него, но и у меня есть веская причина, не бросаться с головой в омут.

- Никит, не надо, - слова даются с трудом, потому что разум твердит одно, а сердце рвётся на части от его доводов.

- Поль, давай забьём на всё, - в его глазах появляется лихорадочный блеск, - на всех, - говорит быстро, не позволяя мне перебить его. - Пока ещё не совсем поздно, пока мы оба не сделали чего - то...

- И на твою маму? Забьём? - Ник молчит. - Да и поздно уже, - тихо добавляю я, осторожно высвобождаясь из его рук. Встаю с качелей, договариваю: - Вчера вечером я согласилась быть девушкой Димы.

Ник вздрагивает как от удара, его взгляд словно тяжелеет, а руки сжимаются в кулаки так, что костяшки белеют от напряжения. Он вскакивает на ноги, делает шаг в мою сторону, и на мгновение мне даже становится страшно, я внутренне сжимаюсь, не понимая, чего от него ожидать. Никита же прикрывает глаза, потом выдыхает резко:

- Что ж, совет вам да любовь.

Он срывается с места, уходит в сторону задней двери в дом, больше не проронив ни слова. Падаю обратно на качели, некоторое время просто пытаясь отдышаться и унять бешеное сердцебиение. Я же всё сделала правильно, но эта мысль совсем не помогает избавиться от мерзкого ощущения, что только что своими же руками я окончательно превратила свою жизнь в дерьмо.

Вернувшись в дом, узнаю от Маринки, что Ник уже уехал.

*****

Май начинается с подготовки к первым экзаменам, которых всего в летнюю сессию должно быть семь. В деканате решают «облегчить» жизнь студентам, и два из них выносят на вторую половину мая. По одному у меня стоит «отлично» «автоматом», а вот над вопросами ко второму приходится покорпеть. Я даже рада. Мне не нужно искать причину, чтобы пореже видеться с Димой. Он знает о моём участии в программе обмена, потому не удивляется, что всё своё время я посвящаю учёбе. Я бы с радостью и вовсе не встречалась с ним, но мы постоянно пересекаемся в универе. Став моим парнем, Дима пользуется каждой возможностью, чтобы обнять или поцеловать меня. А я чувствую себя полной дрянью и когда отвечаю на его ласки, и когда в очередной раз отговариваюсь учёбой, стараясь избежать встречи. К концу мая терпение у Димы заканчивается, мы впервые сильно ссоримся, но уже через пару дней он первым идёт на примирение, обещая не дёргать меня, пока я не сдам все экзамены. Я искренне благодарна ему, лишний раз убеждаясь в том, что он не парень, а настоящее сокровище. Ну почему, почему нельзя влюбиться в человека осознанно? И снова меня бросает в противоположную сторону: может, я плохо пытаюсь? Решаю дать нам с Димой последний шанс, наоборот, стараясь проводить с ним каждую свободную минуту. Но к этому моменту мы оба с головой погружаемся в подготовку к зачётам и экзаменам, потому нам удаётся видеться хорошо если два - три раза в неделю, да и то в университетских коридорах.

Закрыв сессию на «отлично», выдыхаю. Парень из параллельной группы, также участвующий в программе обмена, неожиданно «срезается» на экзамене по латыни. Три «круглых» отличника, среди которых и моя одногруппница Ольга, сразу отправляются на собеседование с представителем петербургского ВУЗа. Я же и ещё двое претендентов, у которых в зачётке оказывается по одной четвёрке, сдаём дополнительные тесты. Мест ведь всего пять, и на нас троих остаётся только два. Показываю второй результат, прохожу собеседование, и встречаю июль уже в статусе студентки Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина.

Отец поздравляет, кажется даже искренне, но не без грусти в голосе. Вера ликует, выслушивая по телефону отличную, по её мнению, новость. Маринка же откровенно расстраивается, впрочем, как и я. Разлука с ней - единственное, что меня по - настоящему огорчает в предстоящем переезде. Но, немного поплакав за ведёрком с ванильно - клубничным мороженым на моей кухне, мы клянёмся, что будем постоянно созваниваться, переписываться по «аське» и приезжать в гости друг к другу на каждые каникулы.

Дима поздравляет меня, как и прочие. Говорит, что расстояние ничего не изменит, что нам нужно будет продержаться не так уж долго: он же идёт уже на пятый курс, а там учёба закончится в марте, потом до июня даётся время на написание диплома. И он всерьёз собирается провести его со мной в Питере. Я киваю как «китайский болванчик», вот только внутренне понимаю: всё. Хватит обманывать и его и себя. Да, я благодарна ему за всю ту помощь и поддержку, что он дал мне в последние месяцы, но я не люблю его. И никогда не полюблю. И, сколько бы я себя не уговаривала, сколько бы не перечисляла про себя его положительные качества, Дима - не тот парень, рядом с которым я бы хотела провести, если не всю, то хотя бы часть своей жизни. Проще говоря, Дима - не Никита, и никогда не сможет мне его заменить. Никита... не вспоминать, не произносить его имя даже про себя, забыть, стереть из памяти... когда - нибудь же у меня это получится?

Дима сжимает мои ладони, говорит, что у нас ещё два месяца впереди, что нужно провести их так, чтобы приятных воспоминаний нам хватило надолго. Я киваю машинально, раздумывая над тем, как лучше начать непростой для нас обоих разговор, понимая, что точку нужно ставить, как можно скорее, не «играя в любовь» до сентября.

- У тебя же есть загранпаспорт?

- Да, - неуверенно отвечаю я, вынырнув из собственных раздумий. - А что?

- Давай съездим вдвоём куда - нибудь? - предлагает Дима. - Можно в Сочи или Анапу, а можно и заграницу рвануть.

- Э - м - м, - такого я точно не ожидала. - Где мы деньги возьмём? - спрашиваю первое, что приходит в голову, ища предлог, чтобы отказаться.

- Деньги у меня есть, - довольно улыбается Дима. - Я ж у отца в фирме уже второй год подрабатываю. Он мне даже типа «зарплату» платит. На месяц на юге хватит с лихвой.

- Нет, - решительно качаю головой. - Я так не могу, за чужой счёт...

- Чужой? - улыбка сползает с лица Димы, взгляд становится колючим. - Я тебе вроде не чужой. Если боишься, что оплатив поездку, я буду тебя к чему - то принуждать, то ты меня явно плохо знаешь, - с обидой в голосе заканчивает он.