Твое сердце – лед - Вин Аманда

Мама как будто не замечает ее грубый тон, вежливо отвечает:

– Лариса отпросилась пораньше… У неё сын заболел. Я знаю, что фигуристкам нельзя плотно ужинать, поэтому я приготовила и диетическое блюдо, Кате я его постоянно делаю, не волнуйся.

Милана фыркает, а Максим с каменным видом подходит ко мне и забирает мой чемодан из рук:

– Помогу, – бурчит он.

Мама показывает мне комнату, говорит располагаться, а сама спускается вниз.

Честно говоря, хотела бы я возненавидеть это место с первого взгляда, но спальня оказывается приятная, с белым шкафом, большим окном и подоконником, на котором можно сидеть. За окном – лес.

Макс стоит и как будто не собирается выходить из комнаты:

– Все-таки решила переехать? – спрашивает он.

– Как видишь.

– Я так понимаю, это из-за Миланы? – он ухмыляется.

– Чего смешного?

– Ты ее плохо знаешь. Зря ты поверила, что она подсыпала снотворное твоей маме. Она просто хотела попонтоваться перед подружкой.

– Ага, конечно, так я тебе и поверила.

– Своими руками Милана ничего не может делать. Вот даже чтобы тебя обыграть, меня попросила помочь…

Повисает неловкая пауза.

– Ну, и зачем ты мне все это говоришь?

– Да так… Пришло вдруг в голову, что я ни разу за это не извинился – за то, что обманывал тебя, – он хмуро смотрит на меня.

– Хочешь извиниться? Вперёд.

– Нет, не буду я извиняться.

Я хмыкаю: что и следовало ожидать. Но Макс серьезно продолжает:

– Иначе мы с тобой не познакомились бы!

– Вообще-то, познакомились бы. Вот так… – Я обвожу комнату руками. – Как сводные брат и сестра.

Уголки губ Максима ползут вверх:

– А ты права. Я реально тебя в любом случае встретил бы! Судьба?

– Рад этому? – удивляюсь я.

– Ещё как.

Теперь моя очередь улыбаться:

– Странный ты какой-то, Максим.

– Макс. Называй меня так. Забыла?

Мы молчим. А потом слышим голос мамы с первого этажа – она зовёт нас на ужин, и мы вместе спускаемся плечо к плечу. Странно, но мне это доставляет необычное удовольствие.

Макс тихо спрашивает:

– Хочешь, я тебя защищать от Миланы буду?

– Ну, нет, спасибо, я сама могу.

– Почему так быстро отказываешь?

– Знаю, что ты попросишь взамен. Дай угадаю? Переспать с тобой?

Максим хмыкает: видимо, я угадала.

Затем парень берет меня за руку и со словами: «Ты ещё руки не помыла» – утаскивает меня под лестницу и прижимает к той самой стене, как и в день нашего «знакомства» как родственников.

Большим пальцем он проводит по моим губам, наклоняется, как будто хочет поцеловать. Тело предательски пронзает судорогой.

Максим же резко отстраняется:

– Нет, Катя, ты ошиблась. Я больше не буду ни шантажировать, ни пытаться брать тебя силой. Сама придёшь ко мне и попросишь. Как тогда в Питере. Вот увидишь.

После этих слов он уходит, оставляя меня одну в темном углу.

Не знаю, что за странные у нас отношения. И что с ним происходит – да и со мной тоже. Он то пламя, то лед… И то я его ненавижу, то… вот как сейчас… вроде он кажется неплохим.

Я ведь готова была его поцеловать сейчас. Снова. Как раньше.

Глава 40

Катя

Все оказалось не так, как я думала. Живу в новом доме уже неделю. Да, и я схожу с ума! Но вовсе не из-за Миланы. Она не строит никаких козней ни мне, ни маме. Тот, кто сводит меня с ума, – это Максим.

Он смотрит на меня, как кот на сметану. Вежливо помогает моей маме… В общем, он ведёт себя так, как тогда, когда пытался мне понравиться! Вот только сейчас это не игра!

Я стараюсь проводить дома как можно меньше времени. Вот и сегодня я выхожу из дворца около девяти вечера – решила остаться одна в спортзале и потренироваться вместо ужина. Кажется, в последнее время купальник на мне стал сидеть плотнее, чем раньше.

Выхожу из женской душевой и сталкиваюсь с одним, судя по форме, хоккеистом. Он весь потный, а я только что приняла душ – в общем, мне хочется как можно быстрее отойти от него подальше. Но он не даёт мне пройти.

– Здесь женский душ, а мужской с другой стороны, – строго говорю я.

– Я знаю… Не видел тебя раньше. Что ты здесь делаешь?

– Я фигуристка.

– А почему ты тогда все еще здесь? Тренировка фигуристок давно закончена…

Вздыхаю и прошу:

– Дай пройти.

Он отходит в сторону, и я буквально бегу к своей раздевалке, но парень следует за мной:

– Слушай! А ты слышала про наше шоу?

– Нет, не слышала.

– Приходи на кастинг! Я бы такую фигуристку сразу принял к себе в пару… да и не только в пару, – шепчет этот ненормальный, как будто его никто не слышит.

Я захожу в раздевалку и наконец выдыхаю: наконец-то от него отвязалась. Однако когда выхожу, снова вижу незнакомца. Только уже переодетого в нормальную одежду… судя по всему, он даже в душ успел сбегать.

Я громко вздыхаю:

– Зачем ты здесь! Что тебе нужно?

– Тебя жду. На улице темно. С ума сошла ходить одна по такой темноте? Дай хоть до метро провожу.

– Не надо. Я не буду участвовать в твоём шоу.

Я огибаю парня и направлюсь к выходу, но он все равно следует за мной по пятам. Протягивает мне руку:

– Меня, кстати, Рома зовут.

Я молчу.

– Да ладно, не будь букой, представься!

– Не хочу.

– Ну, тебе трудно?

– Катя, – вздыхаю я. – А ты, Роман, отстань.

– Не могу, Катенька. Очень трудно отвязаться от такой красивой девушки. Ты мне еще сниться будешь, – неудачно шутит этот Роман – как раз в тот момент, когда мы выходим на улицу.

Мы с ним оба замираем, когда сталкиваемся с Максимом – он преграждает нам дорогу. Блин. Кажется, он слышал наши последние фразы. Лицо у него каменное, кулаки сжаты, губы в прямой линии… Я сразу вспоминаю, как он подрался тогда с Булатом из-за меня. Я не хочу повторения, поэтому сразу встаю между ними и холодно говорю Роме:

– Тебе пора домой…

– Ты его знаешь? – Рома смотрит недоверчиво.

– Это я тебя едва знаю пять минут! Его-то уж побольше… – нетерпеливо отвечаю я. Я боюсь, что Максим сорвётся и сейчас врежет ему из-за какой-то глупости.

Рома кивает и уходит. Я поворачиваюсь к Максу:

– Чего ты здесь делаешь?

– Тебя жду.

– Зачем?

– Хотел домой проводить. Темно.

– Мама попросила?

– Нет, я сам.

Мы идём к его машине – и это заставляет меня вспомнить о тех тревожных моментах, которые были в наших отношениях.

Мы садимся в машину, и я не выдерживаю, задаю вопрос:

– Не понимаю, зачем ты тогда бил Булата? Если это все было для тебя шуткой… Ради победы Миланы.

Макс хмурит брови, смотрит на меня так, как будто на его плечах лежит невидимый груз:

– Я никогда такого не говорил. Что все между нами было шуткой. Нет, все было по-настоящему.

Открываю рот – и закрываю. Снова открываю. И снова беззвучно закрываю. Не могу вспомнить: неужели он правда не говорил такого? Но ведь и не опровергал никогда.

– Зачем ты тогда… ну, не объяснил мне все в Питере? Зачем начал меня шантажировать! Ты все испортил! И после всего тоже вел себя как идиот… Ты врешь, – делаю я вывод.

Максим заводит машину, и мы едем домой. Я, думая, что он больше ничего не скажет, отворачиваюсь к окну, смотрю на вечернюю Москву. Тут слышу его голос:

– Согласен, был идиотом. Я тогда узнал, что мне врали половину жизни. Немного сорвало крышу. Потерял себя. Да, все испортил. Я всегда был склонен к саморазрушению… Да, не сразу понял, что это было. Думал, что легко смогу тебя забыть.

– Не надо врать. Твои «новые чувства» возникли лишь потому, что мы теперь в одном доме живем. Вот съеду – и снова их не будет, – неожиданно слишком эмоционально подытоживаю я.

Макс усмехается:

– Сомневаюсь. Я бы и без родителей нашёл тебя.

– И что бы ты сделал?

– Вот то же самое, что сейчас делаю.

Хмурюсь, не понимая, о чем он говорит, но решаю не уточнять.