Собственный выбор (СИ) - Князькова Нина "Xaishi"

Потом мне позвонила мама, которой уже донесли, где я, и что со мной. Пришлось ее успокоить, но потом трубку взяла бабушка и строго спросила, что с Женей. Пришлось рассказать то, что объяснила нам медсестра.

- Смотри у меня! – Пригрозила мне бабуля. – Попробуй теперь только от девочки такой отказаться, пока она болеет!

- Ба, ты кем меня считаешь?!? – Возмутился я.

- Вот теперь и доказывай, кто ты есть. Только не мне и с гонором, а ей и со смирением. Нечего тут возмущаться, - наставительно ответила она мне и прервала звонок.

- Час от часу не легче, - проворчал я.

И кто ей сказал, что я собираюсь бросить Женю в беде? Хотя, а как я буду ей помогать во всём, если даже… ни разу ей не намекнул о своих чувствах? Кем она меня посчитает, когда я ей сообщу, что буду все время рядом с ней? Надо бы просчитать этот вопрос.

Евгению, обвешанную аппаратурой и какими-то трубками привезли через час. Перенесли, переподключили, снова все проверили и вручили мне кнопку вызова, чтобы в случае непредвиденной ситуации я вызвал помощь.

Когда все вышли, я осторожно сполз с кровати и по стеночке дошел до Жени. Она бледная до синевы, с головой, обмотанной бинтами, с перевязанной рукой, закрытая каким-то больничным белым одеялом…. Я сел на пол, нащупал ее ладонь с характерной прищепкой на пальце и положил голову на ее кровать. Главное, что ее сердце бьется, пусть и стоящий рядом аппарат от этого противно пищит над ухом. Не это главное. Она жива, врачи успели….

- Как она? – Я даже не заметил, как дядя Мирон вошел в палату.

- Живая, - я невесело усмехнулся. – А где Людмила Пална?

- Разговаривает с этим… Володей, - выплюнул он так, что все сразу стало понятно.

- Ты ведь тоже хотел с ним поговорить, - припомнил я.

- Я поговорил, - дядя Мирон погладил пальцами костяшки правой руки. Содранные. Без перчаток бил. – Давай-ка я тебя на кровать перенесу, - он зачем-то сгреб меня на руки и перетащил на мою кровать.

Я даже не сопротивлялся. Наверное, ему не хотелось, чтобы Людмила Пална видела меня возле Жени в таком виде.

- Мама звонила, - отчитался я, когда смог вытянуться на кровати.

- Ругала? – Белоярцев покосился на меня.

- Нет, - я усмехнулся. – Зато бабушка велела не бросать Женю, - признался неохотно. Но с кем мне еще это обсуждать.

Дядя Мирон сложил руки на груди.

- Игнат, у тебя это к ней серьезно? – Кивнул он на лежащую на другой кровати девушку.

Просёк, значит. Ну, конечно, он же не идиот, видит все. Да и меня давно знает уже….

- Серьёзно, - не стал отрицать я. – Только вряд ли она на меня внимание обратит когда-нибудь. Но я буду рядом, пока нужен ей.

- Так стань нужным и на потом, - предложил он.

- Как? – Нахмурился я.

- Ребенка ей заделай что ли, - развел руками Белоярцев.

Я посмотрел на него, как на ненормального.

- Не думаю, что у нас до этой возможности вообще дойдет, - скривился я, но быстро замолчал, так как в палату вернулась Людмила Павловна.

Жена Белоярцева сейчас выглядела настолько сосредоточенной и решительной, что мне стало не по себе.

- Ну, что? – Дядя Мирон тут же оказался рядом с ней.

- Он же просто ненормальный…, - прошипела она, принявшись метаться по палате, и прикусила губу.

- И что ты в итоге придумала? – Белоярцев обнял ее, останавливая хаотичное движение.

- Что проблему надо решать быстро. Иначе остается слишком много рисков, - Людмила Павловна выкрутилась из объятий мужа и подошла к Жене. – Мы рисковать больше не будем. В нашей семье все должны быть в безопасности.

Глава 20

Евгения

Мне снилась какая-то лютая муть. Я почему-то плыла через замерзшее озеро, прямо сквозь лед и ледяные иглы впивались в мое тело, принося боль и жжение. Я ничего не понимала, потому что еще и дышать было как-то тяжеловато. Я попыталась открыть глаза, но перед глазами почему-то стояла темнота. Лишь рядом что-то противно пищало и гудело. Я пошевелилась, так как тело основательно затекло и из груди вырвался непроизвольный стон, так как резко и сильно заболела спина.

- Что? – Рядом послышался знакомый голос. – Женя, ты меня слышишь? – Снова спросил этот самый голос.

Шевелиться я больше не рисковала, поэтому решила ответить.

- Мх-а, - вырвалось из меня, вместо привычного «да».

- Так, не шевелись, я сейчас, - снова все тот же знакомый голос.

Кто же это? Сергей? Васька? Кто-то еще? Нет, не они. Их голоса я хорошо помнила. А этот…. Перед глазами вдруг встало видение, где в меня летит грузовик, и я непроизвольно дернулась и застонала. Кажется, я знаю, что со мной и кто тут рядом.

- Сейчас, врачи уже скоро будут, - ладонь успокаивающе прошлась по моей щеке.

- Иг-ат, - я все же разлепила губы и позвала парня.

- Да, я здесь. Потерпи несколько секунд. Сейчас легче будет, - снова легкое прикосновение к щеке.

- С-кль-ко… пш-ло? - Снова бессвязно выдавила из себя, надеясь, что он меня поймет и осознает, что я все помню.

- Два с половиной…, почти три дня. Ты не нервничай, тебя прооперировали, с тобой все хорошо будет, - ответил он и я услышала стук двери. – Ну, где вас носит? – Рыкнул он на кого-то.

Перед глазами вспыхнул свет, и я принялась растерянно моргать, потому что на глаза тут же набежали слезы, из-за которых я ничего не видела. Видимо, проснулась я глубокой ночью в темноте, а сейчас включили освещение. Тогда, что здесь ночью делает Игнат? Или он совсем не пострадал (что маловероятно) и сейчас его приставили присматривать за мной?

- Игнат, - позвала, сосредоточившись и пытаясь сосредоточиться хоть на одном лице, которые нависали надо мной. Тут же все остальные лица исчезли и передо мной возникло одно единственное. Деталей я разглядеть не могла, но вид у него был не настолько плохой, насколько я себе представляла. У меня губы непроизвольно в улыбке разъехались. – Живой.

- Живой? – Вдруг прошипел он. – Я-то живой, а вот ты себя на кой черт подставила? Я чуть не поседел, пока тебя из машины вырезали!!!

- Молодой человек, на жену кричать будете, когда она выздоровеет, - Игната оттеснили в сторону и мне в плечо воткнулась игла. – Поспите до утра, юная леди. Вам сил нужно набираться, - настоятельно рекомендовал все тот же голос и сознание мое снова поплыло.

- Да спит она еще, - проснулась я под неясный спор, проходивший где-то рядом.

- Но Игнат сказал, что она просыпалась ночью, - я узнала голос Людмилы Павловны.

- Вот вернется с процедур, тогда и спросим его, - второй голос был мужским и мне подумалось, что это Белоярцев так шепотом разговаривает.

Я облизнула распухшим языком сухие губы и открыла глаза.

- Люда, - позвала тихо.

Та тут же подскочила ко мне.

- Ну, слава богу! Женька, ты нас всех так напугала, - у нее даже голос сорвался. – Васька с Сережкой мне телефон весь оборвали, а Златка вообще грозится сюда приехать, - обвинительно сообщила она мне.

Я попыталась улыбнуться.

- Извините, - просипела. Горло сильно пересохло, пить хотелось неимоверно.

- С ума сошла извиняться? – Вдруг перешла она на совсем другой тон. – Если мы за тебя волнуемся, то это проблемы сугубо наши. Не переживай за это.

Я поморщилась.

- А… мама? – Неуверенно протянула я.

Людмила звякнула чем-то над моим ухом.

- На, попей, - мне в губы уперлась пластиковая трубочка. – Тете Клаве я сказала, что ты попала в небольшую аварию, но пострадала не сильно. Просто разбила телефон и позвонить не можешь, но через несколько дней обязательно поговоришь с ней.

Я сделала несколько глотков воды.

- Наверное… позже, - выдохнула я. Меня и этот то разговор уже неимоверно измотал. – Игнат как?

- У него все хорошо, - ответил мне вместо сестры Мирон Радимович. – Небольшое сотрясение и пара ссадин. Сейчас ему голову снова просветят, чтобы динамику проследить и вернут в палату, - говорил он негромко и очень разборчиво, чтобы меня лишний раз не напрягать.