Все ради тебя (СИ) - Тес Ария

Такой растерянный…

Он так хочет, чтобы я ему поверила. Так отчаянно…боится, что не поверю.

Но, брось, малыш. Это сейчас неважно.

Если честно, то все неважно.

Я даже не решаюсь, а знаю, что буду делать дальше.

Отрываюсь от своего места и буквально бегу к нему, врезаясь в тело. Адам тут же обнимает меня. Так крепко…

Что-то шепчет.

Я не слышу. Сердце также отчаянно стучит, как и его…

Ищу губы своими. Мои родные губы, которые я знаю наизусть. Я хочу их почувствовать! Должна. Или сдохну! Клянусь, я сдохну, если не почувствую его внутри себя.

— Я так тебя хочу, — говорю какой-то бред, пока он прижимает меня к себе за бедра и страстно отвечает.

Какое-то сумасшествие.

В голове вообще ничего нет! Кроме него…

Нахожу пряжку ремня, пытаюсь ее открыть прямо в коридоре, но Адам перехватывает мои руки и заводит их за спину. Шепчет…

— Не здесь.

Непонимающе смотрю на него — улыбается.

— Забыла? Никакого секса в туалетах между нами не будет. Я не стану трахать тебя там, где кто-то пятнадцать минут испражнялся! Ты не этого достойна, Рассвет.

Тихо смеюсь.

О да. Это правило…его правило! Столько раз обломал меня и ни разу не поддался! Даже сейчас стоит на своем…

— Как я могла забыть?

— Наверно, в этом моя вина…

На миг становится горько, потому что это действительно твоя вина. Все это…

Но я забываюсь снова, когда смотрю в его глаза.

— Тогда увези меня…домой.

И на этот раз просить дважды не надо.

***

Я вообще как будто не существую, только ощущения, что его губы сразу везде.

Пальцы.

Они жестко, но одновременно так бережно скользят по коже наперегонки с мурашками, что у меня подгибаются колени.

Это похоже на вихрь.

Я будто в торнадо.

Тонкие лямки блестящего платья бережно опускаются вниз, а он прикусывает тонкую кожу на шее, вызывая дикие перепады. Как если бы я прыгнула из горячего источника прямо в ледяной океан.

Откидываю голову назад и издаю громкий стон.

Адам крепко прижимает меня к себе, цепляясь за толстые, деревянные поручни, рычит. Пальцы вонзаются в бедра до боли, но это сладкая боль. Приятная.

Я снова издаю стон, а потом прикусываю его нижнюю губу. На вкус она как горький шоколад и перец. Сладкий, но острый. Опасный, но такой ручной.

Мой.

Между нами огонь. Я не могу дышать — я задыхаюсь от возбуждения. Все мое тело — это один сплошной нерв, даже ноги дрожат!

Я их почти не чувствую.

Резко поворачивает меня к себе спиной и прижимает к поручню.

— Держись, — рычит на ухо, прикусывает его, а я ничего не соображаю.

Но слушаюсь.

Намертво цепляюсь за единственную свою поддержку, когда резко Адам дергает меня на себя за бедра.

Частое дыхание.

Перед глазами все двоится. Руки немеют. Это признаки сердечного приступа? Едва ли. Точнее, возможно, но едва ли это со мной действительно происходит. А вот он происходит.

Я слышу, как звенит пряжка ремня, и напрягаюсь от нетерпения. Выгибаюсь в спине. Подаюсь к нему.

Возьми меня. Сейчас. Я хочу этого так сильно…

И он будто слышит.

Наполняет до краев одним размашистым движением, и тишину разбивает его глухой стон. Мой звучит сразу за ним.

Я прикрываю глаза — ресницы дрожат. Вспотевшие, мокрые пальцы скользят по гладкому дереву, но я держусь. И он держит. Оплетает талию лозой, наклоняется ближе, но не двигается — ждет: я должна привыкнуть.

Адам боится сделать мне больно.

Это неожиданно бесит!

Я хочу его! Сейчас же! Давай!

Вздрагиваю, когда влажные губы касаются между лопатками и ведут выше.

Нежность.

Нет, это хорошо, что он ее проявляет. Я люблю и так тоже, но сейчас мне не это нужно! Поэтому я отстраняюсь и сама насаживаюсь на него до конца — хорошо. Я снова издаю громкий стон, прикусываю губу, и да. Звучит, как призыв к действию, который Адам чувствует.

Он рычит, перехватывает мои бедра и наклоняет меня вперед, а потом входит-входит-входит. Фрикции безумны. Мы безумны! Но как же это правильно… У меня уже связки болят, насколько так и должно быть!

Вот именно так, и никак иначе — с ним. В его руках, в его объятиях чувствовать каждый его сантиметр. Чистое безумие, как кайф по венам, адреналин…любовь.

Я выгибаюсь сильнее, закидываю руку за голову, чтобы обнять его, и запускаю пальцы в волосы. Слегка сжимаю их на затылке. Наслаждаюсь каждым движением, каждым выдохом воздуха мне на кожу, каждым поцелуем и каждой секундой.

Каждой его частью.

— Я тебя люблю… — шепчу, будто в бреду, — Да, я почти…да…да!

Меня разрывает на части. Плотину прорвало, атомные бомбы сброшены, мир уничтожен, и ничего не осталось больше.

Содрогаюсь так сильно, что ноги подкашиваются. Я почти падаю на холодные ступеньки, но рядом с ним упасть невозможно. Адам всегда здесь. Он подхватывает меня, прижимает к себе, укутывает в свой кокон, двигается медленно, разнося и множа ощущения, дает возможность насладиться ими до конца. Только когда оргазм немного отступает, подхватывает меня на руки и несет наверх.

— Моя любимая девочка, моя родная… — слышу его шепот через толщу воды, миллионы децибел собственного пульса.

Он хриплый, низкий, надрывной — он и есть с надрывом.

Адам отчаянно по мне скучал, но, малыш, поверь, я от тебя недалеко ушла. Поэтому не могу оторваться. Я целую его везде: губы, щеки, глаза. Обнимаю крепко, будто если отпущу, он развеется как мираж. Или кошмар. Нет, все-таки кошмар, потому что я боюсь этого. Внезапно понимаю, что так дико этого боюсь — однажды не увидеть, не почувствовать, забыть…

И плачу.

Сама не замечаю, как мои щеки становятся мокрыми.

— Не оставляй меня…

— Я тебя никогда не оставлю, Рассвет, — шепчет нежно, а потом мы валимся на кровать.

Холодный шелк — снова перепад. Я вздрагиваю, как если бы меня ударило током, но сразу принимаюсь его раздевать. Плевать на боль! А это будет больно — подсознание отчаянно орет, но мне плевать! Я просто хочу его тело. Видеть и чувствовать — мне всегда мало. А еще больше хочу его душу. Ее мне никогда не будет достаточно.

Любимая душа. Порочная, темная, но такая светлая...

Мужчина — противоречие; у душа у него соответствует.

Мне всего в нем мало.

Сама беру член за основание и направляю в себя, а в следующий момент наши стоны убивают холод этой спальни. Мой эхом разносится по дому, будто хочет проникнуть в каждый его миллиметр. Наверно, действительно хочет, ведь я хочу.

Это чувство…

Ты дома. Тебе тепло. Хорошо. Тебя здесь ждут и любят.

Он любит.

Адам меня любит.

Теперь он двигается плавно, медленно. Пробует момент на вкус, наслаждается им и тянет.

Шепчет…

— Я никогда не смогу тебя забыть. Ты — моя жизнь. Без тебя меня просто не существует. Любимая…самая лучшая…моя Лиза…мой Рассвет.

А я знаю, что это правда. Когда не думаешь, не помнишь, не копаешься, чувствуешь — каждое слово, каждое его движение, внимание — все правда.

Нежность...

Он дарит мне всю свою нежность до последней капли. Всю свою ласку. Заботу. Темную, порочную, но я ее такой выбрала и не имею ничего против.

Я его выбрала.

Знала, какой он. Знала, кто он. Я все всегда знала, и это был мой выбор...

Адам...мой выбор. Смерть, боль, страсть, огонь...любовь. Это все — мой выбор...

Этой ночью все сомнения остаются вместе с моим платьем. Одиноко лежать и гнить у подножия лестницы.

И знаете? Им там самое место.

Сейчас это так.

Когда есть только голая правда — это так…

«Герда»

Лиза; сейчас

Когда я просыпаюсь, до меня не сразу доходит, что вчера случилось.

И нет, не само собой, что самое обидное. Даже не против моей воли! Что тоже, как бы ни звучало драматично, досадно. События встают в одну линейку, как плитки домино, если перемотать время назад до того, как они упали.