Испорченная принцесса (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Я же сказал тебе, что был здесь прошлой ночью, — прорычал я. — Я наблюдал за всем этим. Но я никогда не прикасался к тебе. Все, что ты испытывала, было твоим собственным воображением. Теперь скажи мне, Сирена. Что ты представляла, как я делаю с тобой, чтобы ты так громко выкрикивала мое имя?

— Ничего, — солгала она. — Я не представляла тебя.

Я не могу не рассмеяться над ее откровенной ложью.

— Ты продолжаешь говорить себе это, детка. Но мы оба знаем правду, не так ли?

— Тебе нужно уйти, — слабо говорит она.

— Ложь, ложь, ложь. Такая милая маленькая лгунья, — напеваю я, опираясь на одну руку и перемещая другую так, чтобы провести пальцем по ее лицу.

Она вздрагивает, словно мое прикосновение обжигает, но больше ничего не делает, чтобы остановить меня.

Ее руки и ноги свободны. Если бы она действительно захотела, то могла бы бороться со мной.

Я бы победил. Мы оба это знаем. Но она может хотя бы попытаться.

Ее шея пульсирует от сглатывания, когда я добираюсь до мягкой кожи под ее ухом. У меня пересохло во рту от желания опуститься ниже и пососать ее, но я сдержался, слишком увлеченный наблюдением за тем, как темнеют ее глаза от желания.

— Я серьезно, Нико. Мы закончили.

— Я знаю, — вздыхаю я, проводя пальцем по лямке ее топа.

— Тогда почему ты все еще здесь? — требует она, не понимая моих слов.

Я опускаю глаза к ее губам. Они приоткрыты, дыхание проходит мимо них, пока я дразню ее.

Опустившись ниже, я вижу, как вздымается ее грудь, и наблюдаю, как я просовываю палец под одеяло и стягиваю его, обнажая ее тело.

Темно, но теперь мои глаза полностью адаптировались, и я вижу все, что мне нужно, чтобы доказать, что ее тело полностью согласно с тем, что я делаю.

Ее соски твердые, упираются в тонкую ткань топа, отчаянно требуя моего прикосновения.

— Посмотри на себя, ты так нуждаешься во мне.

— В твоих мечтах.

— Нет, детка. В твоих, помнишь?

— Что я делал? — Я опускаюсь ниже, прижимаясь губами к уголку ее рта, не обращая внимания на жжение в носу, когда он прижимается к ее щеке. — Я целовал тебя здесь?

Она не отвечает.

— Здесь? — спрашиваю я, обнимая ее за шею и проводя зубами по ее коже.

По ее телу пробегает сильная дрожь, а в глубине горла раздается стон.

— Нет? Тогда, может быть, вот это.

Стянув верхнюю часть ее майки, я освобождаю ее грудь и тут же засасываю твердый сосок в рот.

— АРГХ, — кричит она, ее спина выгибается дугой, когда ее рука наконец поднимается с кровати, но не для того, чтобы оттолкнуть меня. Вместо того чтобы следовать приказам головы, она отдается вожделению своего тела и запускает пальцы в мои волосы, удерживая меня на месте, пока я ласкаю ее.

— Да, — говорю я, проводя кончиком языка по ее пику. — Это больше подходит, не так ли?

— Нико, — хнычет она, заставляя мой член плакать в трениках.

— Блядь, ты такая сексуальная, детка, — признаюсь я, обнажая ее вторую грудь, и провожу с ней ту же процедуру, пока мой член пытается прорвать ткань, за которой он прячется.

— Это то, о чем ты думала, когда возбуждалась прошлой ночью? — Это точно было одной из тех вещей, о которых я думал, наблюдая, как она доводит себя до исступления.

— Нет, — кричит она, наконец признавая правду, пока я покусываю ее чувствительную плоть.

— Нет? Так что же я делал?

Ее губы сомкнулись, отказываясь дать мне то, что я хочу.

Нет, Сирена. Так игра не пойдет.

Я укусил ее за грудь достаточно сильно, чтобы прорвать кожу. Она вскрикивает, когда вкус крови наполняет мой рот, а ее пальцы так крепко вцепились в мои волосы, что я уверен, что она только что выдернула из них пучок.

— Скажи мне, Сирена. Скажи мне, что я делал.

Она все еще отказывается.

— НИКО, — хнычет она, когда я клеймлю ее другую грудь.

— Я могу делать это всю гребаную ночь, детка. Но в конце концов я узнаю правду, и ты будешь кричать мое имя достаточно громко, чтобы напомнить всему этому зданию, кому ты принадлежишь.

— Я никому не принадлежу.

Я смеюсь, перемещаясь вниз по ее телу и прижимаясь губами к кружеву ее нижнего белья.

— Я был здесь внизу?

Ее хныканье — все, что мне нужно.

— Я широко раздвигал твои ноги и ел тебя, пока ты не забыла свое собственное имя?

— Пожалуйста.

— Блядь. Ты меня просто уничтожила, детка, — признаюсь я, просовывая пальцы под ее трусики и стягивая их вниз по ногам. Я отцепляю их от одной лодыжки, но оставляю на второй, прижимая руки к ее коленям и широко раздвигая их для меня.

Даже в темноте ее киска блестит.

— Такая мокрая для меня, — бормочу я, скользя рукой по внутренней стороне ее бедра. Я провожу пальцем по ее складочкам.

— Нико, — умоляет она, когда я начинаю обводить пальцем ее вход, дразня ее тем, что могу ей дать.

— Как сильно я тебе нужен, детка?

— П-пожалуйста, — хнычет она.

— Недостаточно хорошо.

Опустив голову, я покусываю кожу ее внутренней стороны бедра, прежде чем приступить к поцелуям, которые ведут к тому, чего мы оба хотим больше всего.

Ее аромат наполняет мой нос, когда я провожу языком по ее гладкой коже.

— Я так чертовски хочу тебя, Сирена. Все, о чем я могу думать, — это ты.

— Моя киска, ты имеешь в виду? — поправляет она.

— Нет, — заявляю я, поднимая голову и задерживая взгляд на ее глазах. — Ты, Брианна. Вся ты.

У нее перехватывает дыхание, а лицо покрывает шок. Но она приходит в себя быстрее, чем я надеялся, и натягивает свою непроницаемую маску.

Я тут же опускаюсь вперед и раздвигаю ее ноги так широко, как они только могут.

Черт. Я скучал по этому.

Я ныряю к ней, прежде чем она успевает потребовать, чтобы я ушел, и вылизываю ее киску по всей длине, а затем сосредотачиваюсь на ее клиторе и всасываю его в рот, заставляя ее кричать. Мое лицо горит от боли, но это того стоит. Это стоит того, чтобы снова почувствовать ее вкус.

— Это ведь было так, да? Прошлой ночью ты кончила под образ меня, поедающего тебя, как мой любимый десерт.

Я едва отодвигаюсь от нее, позволяя ей ощутить все преимущества вибрации моего голоса, прежде чем провести языком глубоко внутрь нее.

— Да, — кричит она, ее бедра сжимаются вокруг моей головы. — Еще.

— Для тебя — все, что угодно, — честно говорю я, хотя не настолько глуп, чтобы думать, что она слышит мое признание; она слишком потеряна в удовольствии, которое я могу ей доставить.

Зависимый от ее вкуса, я не перестаю ее есть. Не могу. Я понятия не имею, когда смогу снова оказаться так близко.

Я не даю ей больше, насколько могу, чтобы продлить это, но в конце концов мне приходится уступить.

Она вскрикивает, когда я ввожу два пальца в ее влажную киску, изгибая их, чтобы найти ее точку G. Ее мышцы сжимаются, отчаянно пытаясь засосать меня глубже, а мой член дергается в раздражении от того, что он не зарыт глубоко внутри нее.

— Нико. Нико. Нико, — повторяет она, заставляя меня чувствовать себя гребаным королем, пока я работаю над ее освобождением.

— Кончай для меня, детка. Покажи мне, как сильно ты любишь, когда я ем твою киску.

Я посасываю ее клитор, а затем хватаю его зубами, и она взрывается, как ракета. Ее крики отскакивают от стен. Она такая громкая, что Тоби и Джоди вряд ли не знают, что здесь происходит.

Я не перестаю играть с ней, пока она не кончит.

Наконец я сажусь и вытираю рукой губы, а затем поднимаю два пальца, которые были в ней, и высасываю их дочиста.

Ее зрачки расширяются, пока она наблюдает за мной.

— Зависимость, детка.

Она смотрит на меня, вздымая грудь, ее кожа покрыта блестками пота, она обнажена передо мной и выглядит как моя идеальная маленькая шлюха.

15

БРИАННА

Пока мое сердце колотится так сильно, что зрение расплывается, тело приходит в себя после оргазма.

Осознание того, что он не прикасался ко мне прошлой ночью, имеет много смысла, особенно после того, что сказала мне Джоди. Но… это было так реально.