Год, когда я стала Изабеллой Андерс (ЛП) - Соренсен Джессика

Я выжимаю волосы.

— Не могу носить ничего, кроме шорт и сандалий, пока мое колено не заживет, иначе швы могут разойтись.

— Швы? — Он хмурится. — Что случилось?

— Я выпрыгнула из движущейся машины и упала на осколок стекла. — Пожимаю плечами, как будто ничего особенного.

— Очень круто. — Он смотрит на меня достаточно долго, чтобы моя неуверенность поднялась на тысячу пунктов. — На самом деле я просто дразнил тебя насчет твоей одежды. — Он дергает меня за мокрую прядь волос и ослепляет кривой улыбкой. — Расслабься, Иза. Я не смеюсь над тобой. Никогда. — Его улыбка становится шире. — И ты прекрасно выглядишь в мокрой одежде. Но тебе холодно. — Он кивает на дверь. — Да ладно тебе. Давай зайдем внутрь.

Я обхватываю себя руками и дрожу.

— Я вроде как отмораживаю свою задницу, — мои зубы стучат друг о друга с характерным звуком. — Но не волнуйся, я крепкая.

— Я знаю. — Он подмигивает мне бог знает по какой причине. Должно быть, он перехватывает мой возмущенный взгляд, потому что смеется и говорит: — Расслабься, я не кусаюсь, — прежде чем открыть дверь.

Мы заходим в прихожую, и я снимаю шлепки, чтобы не испачкать грязью пол.

— Тебе надо снять куртку, — говорит Кай, закрывая дверь. — Моя мама странно отнесется к этому, если заметит воду по всему дому.

Кивнув, я расстегиваю куртку и вынимаю руки из рукавов. Кай наблюдает за мной с порога, как будто я самая очаровательная вещь в мире, когда я вешаю ее на крючок возле двери. К счастью, моя рубашка довольно сухая, и после снятия холодной, мокрой куртки температура моего тела снова начинает подниматься.

— Так что… — я сильнее обхватываю себя руками. Я никогда раньше не была в его доме и так нервничаю. — Ты сказал, что можешь отвезти меня в магазин.

Он кивает, пятясь через дверной проем на кухню и не сводя с меня глаз.

— Если хочешь, я могу подвезти тебя, когда поеду на вечеринку.

— Хорошо, — я смущенно иду за ним на кухню, — но это значит, что мне придется возвращаться домой пешком. — Я поднимаю руки, когда он выгибает бровь. — Что меня вполне устраивает.

Он берет яблоко из корзинки на столе.

— Будет уже поздно, когда я освобожусь. Я не уверен, что это хорошая идея — гулять под дождем допоздна.

— Эм… — Ладно, я совсем не понимаю парней. Разве он не предложил отвезти меня в магазин? Так почему же сейчас кажется, что он этого не хочет? — Тогда, наверное, я могу просто пойти туда прямо сейчас.

Он откусывает яблоко и изучает меня, жуя.

— Или ты можешь просто пойти со мной.

— На вечеринку с тобой?

Он хихикает, вытирая рукавом сок с подбородка.

— Не надо говорить это с таким отвращением. Клянусь, я не настолько груб. — Он мотает головой из стороны в сторону. — С другой стороны, я не собираюсь давать никаких обещаний.

— Не думаю, что ты такой уж мерзкий. Я просто смутилась.

— Почему?

— Из-за того, что ты пригласил меня на одну из своих вечеринок. Я знаю, что ты сказал это, когда был пьян, но я не думала, что ты серьезно.

— Так и было. Но это не моя вечеринка. Она у Брэйдона. — Он откусывает еще кусочек яблока. — Ты его знаешь. Тот парень, с которым ты встретилась у моего шкафчика.

— Да, я помню, — говорю я, стараясь не думать о том, как он отшил меня в тот момент, когда появился Брэйдон.

— Что-то не так? — обвиняющее спрашивает Кай, глядя на меня сверху вниз. — У тебя поменялся голос.

Я пожимаю плечами, притворяясь непонимающей.

— Именно так звучит мой голос.

— Нет, неправда. — Он снова впивается зубами в яблоко. — Тебе не нравится Брэйдон.

— Я даже не знаю Брэйдона, если не считать тех двух секунд, когда мы встретились у твоего шкафчика.

— Тогда что за тон?

Я прикусываю нижнюю губу и пожимаю плечами.

Он бросает на меня суровый взгляд.

— Иза, не заставляй меня вытягивать из тебя слова.

Я закатываю глаза.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть сила, чтобы заставить меня. А у тебя ее нет, если только ты не волшебник.

Он сжимает губы, подавляя смех. Затем, пристально глядя на меня, кладет яблоко на прилавок и хрустит костяшками пальцев.

— Я знаю, как это сделать, даже если у меня нет магических способностей. Ну, если только за последние пять лет ты не стала меньше бояться щекотки. — Он ослепляет меня высокомерной ухмылкой, когда я отхожу от него.

— Ты обещал мне, когда я сказала тебе о своем криптоните, что никогда не используешь его против меня, — ворчу я, делая еще один шаг назад. Но на этот раз он повторяет мой ход, сокращая пространство, которое я оставляю между нами. — Кай, я серьезно. Ты обещал, что никогда не будешь щекотать меня.

— Я не помню, чтобы давал такое обещание.

— О, да, ну… — я отчаянно ищу способ остановить его.

— Не понимаю, почему ты так напугана. Здесь нечего бояться. Это просто безобидная щекотка. — Он невинно хлопает ресницами, глядя на меня.

— К твоему сведению, ты сейчас хлопаешь ресницами, как девчонка. — Я знаю, что это неубедительная попытка заставить его остановиться, но это все, что у меня есть на данный момент.

Конечно, он находит мою попытку скорее забавной, чем оскорбительной, и даже смеется. Я прищуриваюсь, пытаясь придумать что-нибудь получше, но я ошеломлена, когда он бросается на меня с пальцами, готовыми атаковать мои бока.

— Кай! Стой! — визжу я, сгорбившись и пытаясь защитить бока руками. Я фыркаю, когда он дотрагивается до меня. — Если ты не прекратишь, я расскажу всем в школе, что ты знаешь, что такое криптонит, и что ты когда-то хотел быть Суперменом.

— Это было в седьмом классе, — продолжает он щекотать меня. — Все это уже не имеет значения.

Я оборачиваюсь и бегу вокруг кухонного островка, но он хватает меня сзади за рубашку.

— Значит, ты просто перерос эту фазу, да? — спрашиваю я между смехом, когда он притягивает меня обратно к себе.

— Нет, я все еще думаю, что было бы здорово быть Суперменом. — Его пальцы впиваются в мои бока, его грудь прижимается к моей спине, и его теплое дыхание касается моей шеи. — Мне просто наплевать, если кто-нибудь об этом узнает.

Когда его пальцы перестают двигаться, я смотрю на него.

— Ты хочешь сказать, что изменился с седьмого класса? Что ты больше не тот парень, который хочет быть популярным? — Я закатываю глаза, просто чтобы досадить ему.

— Я даже близко не похож на того парня, — обещает он, обнимая меня за талию. — И не такое уж безумие поменяться за пять лет. Ты изменилась за три месяца.

— Ладно, я принимаю твою точку зрения, но все равно трудно поверить, что ты так сильно изменился. — На этот раз у меня серьезный тон.

Он тяжело вздыхает.

— Иза, мне действительно жаль, что я тогда вел себя с тобой как придурок. Я знаю, что это не оправдание, но я имел дело с большим количеством дерьма, и… — Он пожимает плечами, что выглядит неловко, так как он все еще держит руки на мне и его грудь выровнена с моей спиной. — Я давно хотел извиниться перед тобой, но каждый раз, когда я что-то тебе говорю, ты ведешь себя так, будто я самая надоедливая особа на свете. Но я понимаю. Я вполне заслуживаю, чтобы ты так со мной обращалась.

— Ты можешь быть самым раздражающим человеком в мире, — шучу я, но мои эмоции берут верх, и мой голос срывается. — Думаю, все в порядке. То есть я понимаю. Тогда мы были другими людьми.

— Все не в порядке. И я собираюсь загладить свою вину. Как-нибудь.

— Ты не должен этого делать. Извинений было достаточно. — Я делаю паузу. — Я немного запуталась. Весь прошлый год в школе ты дразнил меня до чертиков. Не похоже, что ты так уж сожалеешь.

— Мое поддразнивание игриво, — настаивает он, его руки скользят по моему животу. — Я уже говорил тебе об этом.

— Тогда почему ты вел себя как ненормальный, когда Брэйдон подошел к нам во время разговора у твоего шкафчика? — Я решаю, что пришло время быть прямолинейной вместо того, чтобы ходить вокруг да около на цыпочках. Как в Лондоне, когда я поцеловала Найла. Я хочу снова стать той девушкой и перестать позволять окружающему миру угнетать меня. — Мне показалось, что ты ведешь себя странно, потому что… тебе было неловко, когда тебя увидели со мной. — Моя грудь сжимается, когда я думаю о тех случаях, когда людям было неловко, когда их видели со мной. — Что я полностью понимаю. Я знаю, что я даже не близка к тому, чтобы быть популярной или что-то в этом роде, и все продолжают смотреть на меня, как на какой-то гриб, который выполз из болота.