Даниэла Стил - Большей любви не бывает
Эдвина встала в шесть утра, не проспав и двух часов, умылась и надела одно из самых изящных черных платьев. Они должны приехать около восьми, за окнами уже проплывал знакомый пейзаж. Она подняла малышей и постучала в дверь соседнего купе, где спали Филип и Джордж.
В семь они уже завтракали в вагоне-ресторане. Мальчики с аппетитом уплетали все, что им предложили, а Алексис неохотно ковыряла яичницу, пока Эдвина помогала справиться с завтраком Фанни и Тедди.
Когда они вернулись в купе, помыли руки и привели себя в порядок, поезд медленно подъехал к станции. Эдвина проверила, как выглядят братья и сестры, поправила бантики у Фанни и Алексис. Она не знала, придут ли их встречать, но понимала, что они могут стать объектом внимания для любопытных и репортеров. Их фотографии наверняка попадут в папину газету. Эдвина глубоко вздохнула и посмотрела на детей. Ни слова не было сказано, но все ощущали острую боль оттого, что они опять дома. Они вернулись сильно изменившиеся, но по-прежнему близкие друг другу.
Глава 9
Весна была в разгаре, все кругом цвело, когда они сошли с поезда в родном городе. Почему-то Эдвине казалось, что город будет таким же, как в день отъезда, но все изменилось. Изменилось, как их собственная жизнь.
Эдвина уезжала из дома счастливой беззаботной девчонкой. С ними ехал Чарльз, и они всю дорогу болтали о будущей жизни, о свадебном путешествии и даже о том, сколько детей они хотят завести.
Но сейчас все стало другим, и сама Эдвина тоже. На ней было черное платье, делавшее ее выше, тоньше и гораздо старше. Лицо ее закрывала вуаль, спускавшаяся со строгой черной шляпки, купленной в Нью-Йорке.
Когда она вышла из вагона и огляделась, то сразу, как и предполагала, увидела репортеров из папиной и других газет. На секунду ей показалось, что сюда сбежалось полгорода. Вперед выскочил фотограф и засверкал вспышкой. Эдвина отвернулась, стараясь не обращать внимания на любопытную толпу и журналистов. Она помогла спуститься на платформу детям, Филип держал Алексис и Фанни, а Эдвина несла Тедди, пока Джордж искал носильщика. Они были дома и, несмотря на толпу чужих людей, чувствовали себя здесь в безопасности.
В то время как Эдвина возилась с багажом, к ней подошел какой-то человек, и она узнала поверенного отца — Бена Джонса. Он много лет дружил с ее отцом, они были ровесниками и двадцать пять лет назад делили комнату в Гарварде. Бен был высоким привлекательным мужчиной с седыми волосами. Он знал Эдвину еще крошечной девочкой, перед отъездом в Европу видел счастливую очаровательную девушку, но теперь перед ним стояла очень грустная молодая женщина, в глазах которой застыли мука и боль.
Он раздвигал толпу, пробираясь к Эдвине, и люди безропотно уступали ему дорогу.
— Здравствуй, Эдвина, — с трудом сдерживая подступившие слезы, приветствовал ее Бен. — Мне так жаль… — быстро проговорил он, боясь заплакать.
Берт Уинфилд был его лучшим другом, и весть о катастрофе явилась для него страшным ударом. Он просмотрел все газеты, стараясь что-нибудь разузнать об Уинфилдах, а потом получил известие от Эдвины, возвращавшейся в Нью-Йорк на «Карпатии» с братьями и сестрами, но без родителей и жениха. Бен горько оплакивал потерю своего лучшего друга и его жены, а также очень жалел их бедных детей.
Все ему страшно обрадовались. Джордж радостно улыбался Бену, и даже Филип почувствовал облегчение при виде знакомого лица. Бен был первым другом, которого они встретили после своего спасения. Бен постарался оградить их от назойливого внимания репортеров. Джордж похвастался Бену, что по дороге домой выучил два новых карточных фокуса. Он изо всех сил старался быть общительным, но Бен заметил, что Джордж выглядел усталым, бледным и очень печальным. Совсем не тот проказливый Джордж, которого он знал раньше.
— Ты покажешь их мне дома. Кстати, ты по-прежнему плутуешь в картах? — поинтересовался Бен, и Джордж в ответ ухмыльнулся.
Оглянувшись, Бен увидел, что застывшее лицо Алексис вообще ничего не выражает, а Эдвина страшно исхудала.
— А мама умерла, — сообщила Фанни, и Эдвина почувствовала невыносимую боль от этих слов малышки.
— Я знаю, — тихо сказал Бен. — Для меня было большим горем это услышать.
Он сочувственно взглянул на Эдвину: та еще больше побледнела под вуалью. Вообще они все были очень бледны, и у Бена щемило сердце, когда он смотрел на детей, переживших такой ужас.
— Но я рад, что ты поправилась, Фанни. Мы все беспокоились за тебя.
Она радостно закивала, показывая руку:
— Мороз укусил меня за пальчики, а Тедди кашлял, но он тоже выздоровел.
Эдвина улыбнулась репортеру, усаживаясь в машину, присланную из редакции отцовской газеты. На этой машине они раньше иногда путешествовали, потому что у нее был прицеп для багажа. Бен не знал, сколько у них вещей и есть ли они вообще.
— Как хорошо, что вы нас встретили, — сказала Эдвина, когда они подъехали к дому.
Бен понимал, как им сейчас тяжело. Он сам потерял жену и сына во время землетрясения 1906 года. Это разбило ему сердце, он больше не женился. А мальчик был бы сейчас как Джордж, и потому Джордж всегда занимал особое место в его душе. Бен поболтал с ним по дороге домой, а остальные замкнулись в печальном молчании. Они все думали об одном и том же: как пусто и тоскливо будет в доме без мамы и папы. Цветы, которые мама посадила перед отъездом, расцвели и кивали им всем разноцветными головками.
— Давайте же, заходите, — позвала Эдвина, потому что дети нерешительно топтались в саду.
Бен старался их развеселить, но никто не поддерживал его усилий. Они вошли внутрь и остановились, оглядываясь по сторонам, как будто это был уже не их дом, а чей-то чужой. Эдвина поймала себя на том, что прислушивается, не раздадутся ли знакомые звуки… шуршание маминых юбок… звон ее браслетов… папин голос.
…Но вокруг стояла тишина. Алексис тоже прислушивалась к чему-то, но, конечно, ничего не слышала. Напряжение стало почти непереносимым, когда Тедди потянул Эдвину за рукав.
— Мама? — спросил он. Хотя Тедди видел ее последний раз на пароходе, он, несмотря на свои два годика, чувствовал, что она должна быть здесь.
— Ее тут нет, Тедди. — Эдвина опустилась рядом с ним на корточки.
— Ушла?
— Да, маленький, — кивнула Эдвина и бросила на стол свою шляпку. Без нее она выглядела гораздо моложе. — Тяжело возвращаться, да? — хрипло сказала Эдвина, и оба мальчика кивнули.
Алексис сразу же подошла к лестнице. Эдвина знала, куда она направляется, и у нее защемило сердце. Алексис шла в мамину комнату, но, может, так оно и лучше. Возможно, там она наконец поймет…
