Джудит Макнот - Помнишь ли ты...
Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой на губах, Коул восхищался ее непосредственностью и остроумием.
На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.
— По какому поводу веселье? — спросила она, поставила поднос на стол и выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.
Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.
— Это Диана Фостер, — сразу узнала Мишель. Она выросла в преуспевающей семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, и потому она знала обо всех вошедших в поговорку «скелетах в шкафу» семей своего круга. — Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных, заняла кучу денег и начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что у них ничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают. Правда, Диана с тех пор успела нажить себе уйму врагов.
Коул немедленно встревожился за Диану:
— Почему?
— Мы ведь в Техасе, дорогой, неужели ты забыл? Здесь слишком крепко держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужском превосходстве, а слова «настоящий мужчина» произносят с благоговением. В Техасе богатым мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им. Женам и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся на такую дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов, не говоря уже о том, чтобы становиться популярнее мужчин.
Пока Коул переваривал ее слова, Мишель пробежала пальцами по коротким черным волосам у него на груди.
— И потом, Диана Фостер красива, одинока и элегантна. Просуммируй все это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скорее завидуют.
Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы с золотистыми ногтями.
— И ты тоже ей завидуешь? — спросил он, уже зная, каким будет ответ. В свои тридцать два года Мишель была слишком опытна, мудра, по-женски сметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата на роль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.
— Нет, — ответила она, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. — Но будь у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с ней местами. Я уже была жертвой подобного «баловства и покровительства» со стороны отца и двух мужей.
Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикую кошку. Вдобавок к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коул искренне любил ее. Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, — Тогда почему бы нам не отправиться в постель — чтобы я сам мог побаловать тебя и побывать в роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя с него глаз.
— В таком случае, — заявил он хрипловато и страстно, — мы непременно отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня и покровительствовать мне.
Мишель никогда не упускала возможности заняться с ним любовью, и потому он удивился, когда она вновь отклонила предложение.
— Почему бы нам не пожениться?
Выражение лица Коула не изменилось. Он беззвучно пошевелил губами, склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;
— Нет.
— Я родила бы тебе детей, — потрясенно выговорила Мишель, когда он поднял голову. — Я так мечтаю о детях…
Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычно контрастирующей с холодом его слов:
— Я не хочу иметь детей, Мишель.
Глава 13
На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик подняла трубку.
— «Красивая жизнь» Фостеров, — произнесла она уверенным и энергичным голосом — непременным достоинством всех служащих компании.
— Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась с ленча?
Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросила так торопливо, что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы еще раз убедиться, что вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают в неподвижности.
— Нет, еще нет.
— Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. — Хорошо, передам.
— Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Не отходи от стола ни на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.
— Ладно. — Повесив трубку. Тина попыталась представить себе, что за срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким бы оно ни было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.
Спокойствием и чувством юмора Дианы Фостер восхищались все двести шестьдесят служащих компании, размещавшихся в офисе в деловой части Хьюстона. Весь персонал — от отдела корреспонденции до дирекции — обожал Диану за вежливость и уважение к каждому работнику. Какой бы сильный стресс она ни переживала, сколько бы ни работала, она редко проходила мимо служащего, не одарив его улыбкой или дружеским жестом.
Именно поэтому Тина резко вскочила с места, когда Диана ворвалась в дверь несколько минут спустя со свернутой газетой под мышкой и прошагала мимо секретаря не останавливаясь.
— Мисс Фостер… — позвала женщина, но неизменно вежливая начальница даже не взглянула на нее.
Диана решительно устремилась по коридору, с обеих сторон которого помещались кабинки секретарей и кабинеты руководителей отделов. Она не перебросилась словом ни с одним из них, глядя прямо перед собой, ее лицо было бледным и застывшим. Она миновала оформительский отдел, даже не упомянув о следующем номере журнала, нажала кнопку лифта и, едва створки раздвинулись, поспешно скрылась.
Секретарь Дианы, Салли, увидев, как она выходит из лифта, машинально принялась собирать листочки с сообщениями — поскольку Диана первым делом всегда спрашивала о них. Но Диана обошла Салли так, словно та была невидимой, и исчезла у себя в кабинете. Салли застыла с листками в руке, а потом, опомнившись, заметила любопытные взгляды других секретарей.
Сгорая от нетерпения отдать Диане сообщения — так, чтобы той не пришлось спрашивать о них, — Салли упрямо следовала за ней.
— Миссис Пол Андервуд звонила насчет бала Белой Орхидеи, — заговорила Салли, читая первый листок. — Она просила передать вам, что ожерелье из аметистов и бриллиантов, которое вы согласились демонстрировать на благотворительном аукционе, великолепно, и если бы они не знали, что Дэн Пенворт сделает вам такой подарок, она уговорила бы мужа купить ожерелье ей. — Салли сделала паузу и взглянула на Диану. — Мне кажется, она пошутила.
Она замолчала, ожидая ответной вспышки юмора, но Диана только едва кивнула, бросая газету на стол и стаскивая вишневый шерстяной жакет. Уронив его на спинку вращающегося кресла, обитого замшей, она присела к столу.
— Больше никто не звонил? — спросила Диана сдавленным голосом, не поднимая головы.
