Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)
— Ты у нас девушка серьезная, может оно так и будет. Но, знаешь, милая подружка, я изменилась. После Вадика в моей жизни только работа и учеба.
— Мне кажется, он грустит о тебе до сих пор.
— Ничего, погрустит — перестанет.
Надо отдать должное, воспоминания о Вадике перестали причинять мне боль. По сравнению с Сергеем он казался глупым мальчишкой.
— Он всегда будет любить тебя. Ты разбила ему сердце еще в песочнице, где он впервые тебя увидел, — Ольга засмеялась.
— Лучше бы он в тебя влюбился, — вдруг сказала я. — Ты такая же серьезная, как и он. Жили бы долго и счастливо. Может, вам стоит познакомиться поближе?
— Ну, конечно. Ты его бросила, а подруга забирай, — Ольга обиженно надула губки.
— Ну не дуйся. Олечка. Я почему тебе предлагаю Вадика, потому что хорошо его знаю. Я же с ним жила. И как мужчина, — я хихикнула, — Он очень даже ничего.
Оля совсем смутилась и уставилась в пустую чашку.
— Да ладно тебе, не смущайся, слушай старшую подружку.
— Какая же ты старшая, если ты меня младше на полгода?! — возмутилась она.
— Мне уже давно тридцать в душе, пришлось рано повзрослеть.
— Да уж, пережила ты всего много. Зато как интересно. А мне тебе даже рассказать нечего — школа, уроки, курсы английского. Тебе, наверно, скучно со мной?
— Да ты что! Ты моя самая лучшая подруга, которой я могу все рассказать. У меня никого нет кроме тебя, — горячо возразила я. — А, что касается того, что жизнь скучная, так можно все изменить.
— И что я могу? Да у меня смелости не хватит.
— Много смелости здесь не надо, ты же не банк собираешься грабить, а изменить свою жизнь, это не противозаконно.
— Ну и что мне делать?
— Познакомиться с кем-нибудь.
— У тебя одно лекарство от всех бед, — вздохнула Ольга.
— Ну почему же одно? Есть еще два, но они тебе не подходят.
— Какие?
— Сменить место жительства или пойти на работу.
— Нет, — вздохнула Ольга. — Боюсь, я ни на что не способна, кроме учебы. Парни на меня не смотрят, уехать из дому, как ты, я никогда не смогу, а на работу меня никто не возьмет.
— Какой пассив, — от души рассмеялась я. — Человек сам хозяин своей судьбы. А ты строишь из себя пессимистку — здесь не смотрят, тут не получится, этого боюсь. Так нельзя.
Ольга посмотрела на меня так, что мне показалось, она сейчас заплачет. Я уже забыла, какой ранимой и беззащитной она была.
— Я тебе сейчас все объясню. — начала я поспешно. — Парни на тебя смотрят, но ты кажешься им недоступной со своей красотой и примерным поведением. Они и в мыслях не могут себе представить, как тебя пригласить куда-нибудь, потому что уверены, что ты откажешь.
— Но тебя-то они не боятся. А ты очень красивая, да теперь еще и одеваешься так модно.
— Ну, я — это другое дело. Просто я не делаю различий между парнем и девушкой и всегда могу подойти и просто поболтать. К тому же, если я хочу с кем-то познакомиться или начать встречаться, я подаю ему знаки.
— Какие знаки, руками что ли? — Оля недоуменно посмотрела на меня.
— Ну почему руками?! Можно глазами или еще как-нибудь, смотря по обстоятельствам. Вот, например, прихожу я в кафе…
— Я не хожу в кафе, у меня нет денег, — недовольно прервала она меня.
— Ну, хорошо, ты ходишь на курсы при институте. Хочешь узнать, что бы я делала, если бы была на твоем месте?
— Ну? — в ее глазах вспыхнул огонек интереса.
— У вас там есть симпатичные ребята?
— Да, есть.
— Ты с ними общаешься?
— Да нет, просто сидим в одной аудитории.
— Просто сидеть никогда не надо, сидеть надо со смыслом. Выбираешь момент, как бы случайно оказываешься рядом с ним и просишь его что-нибудь тебе объяснить.
— Зачем, если я все понимаю?
— Глупая, чтобы познакомиться. Он тебе объясняет, ты его благодаришь, садишься с ним рядом, иногда смотришь на него, когда занятия заканчиваются, вы вместе выходите, он провожает тебя домой и просит у тебя телефон.
— Ну а если не провожает?
— Значит он дурак, или у него кто-то есть, ну или ты неправильно себя вела.
— Так я же тогда от стыда сгорю, сама навязалась, а он еще и отказал.
— Да ерунда все это. Подумаешь, отказал, на нем клином свет не сошелся, считай, что ты просто потренировалась на нем как на снаряде и плавно переходишь к другому. Возможно, ты взяла слишком большой вес. В следующий раз переходишь к объекту номер два с другим заданием и все.
— У меня не получится. Этому нельзя научиться, это должно быть в крови, как у тебя, — Ольга задумчиво опустила голову, а я с энтузиазмом продолжала.
— Научиться можно всему, даже медведи в цирке обруч крутят при полном отсутствии талии. А как, ты думаешь, парни знакомятся? Он идет по улице и пристает ко всем подряд со своим «давайте познакомимся», и кто-нибудь обязательно откликнется. Всегда помни, что им тоже трудно сделать первый шаг, и если ты ему улыбнешься, ему будет проще.
— Тебе надо лекции читать об отношении полов, — засмеялась она. — Тебя послушаешь, так все становится просто.
— Так оно и есть. У тебя все получится, да они с рук у тебя будут есть. Давай так, ты делаешь первую попытку завтра, а я вечером тебе звоню, и ты мне все рассказываешь.
— Завтра? Нет! Я не смогу. Я не готова. Я боюсь. Лучше буду одна, — выпалила она в одну секунду.
Я рассмеялась.
— От комплексов надо избавляться, знаешь, как они мешают в жизни.
— Ты говоришь как моя мама.
— А знаешь, что? Давай пари, — я протянула руку. — Ты делаешь все это в течение недели, а я покупаю шампанское, и мы празднуем победу над твоими комплексами, независимо от того познакомилась ты или нет.
Ольга смотрела на мою руку как на врага.
— А если не делаю? Если я не смогу?
— Тогда ты один день, в воскресенье, работаешь у меня на рынке.
— Зачем? — удивилась она.
— Потому что стоять на виду у всех и продавать цветы помогает вылечиться от застенчивости. Это уж я точно знаю. Кроме того, ты жаловалась, что у тебя нет денег, вот и заработаешь. Ну что идет?
— На рынке? Я? Я не могу, — в ее глазах был страх.
— Ну, я же смогла, мне тоже было страшно, — я улыбнулась и рассказала ей историю как я сидела под прилавком, а Вадик знакомился с девушкой. — К тому же у тебя есть выбор, ты можешь просто попросить симпатичного мальчика объяснить тебе задание или целый день простоять на рынке за прилавком, — сказала я страшным голосом.
Ольга затравленно посмотрела на меня.
— Ты загнала меня в угол.
— Давай, — настаивала я. — Это ты себя загнала в угол своей дурацкой застенчивостью. Такая красивая девушка, а сидит и скучает дома одна. Давай руку!
Оля протянула свою холеную ручку с безупречным маникюром. Пари было заключено.
Я встала и собралась уходить. Уже в дверях Ольга вспомнила:
— А ты мне так и не рассказала, в кого ты влюбилась?
— Он занимается очищением Москвы, — засмеялась я, вспомнив про алкоголиков.
— Он что, дворник?
— Нет, конечно. Но я тебе потом расскажу, а то мне уже пора бежать в ДЭЗ.
Я чмокнула ее в щеку и убежала. Если бы она только знала, в чем заключается это очищение.
Глава 28
В ДЭЗе было полно народу, глухой гул чем-то напоминал пчелиный улей, с той лишь разницей, что состоял из людей. Какие-то старушки никак не соглашались с очередным повышением квартплаты, поэтому пытались доказать свою правоту в бухгалтерии. В паспортном столе толпились за выписками из домовой книги и оформляли прописку и регистрацию. Было жарко и душно, все стулья были заняты, а очередь, казалось, не имела конца. Паспортистка восседала на своем стуле в окне как на троне и презрительно поглядывала на очередную физиономию, возникающую перед ней. Далее она говорила пару фраз, и физиономия с еще более унылым видом отчаливала оплачивать свою задолженность в сберкассу, с тем, чтобы потом опять занять свое место в хвосте очереди и попробовать еще раз получить необходимую бумажку. Некоторые везунчики, впрочем, отходили, помахивая выпиской, как только что пожалованной королевской грамотой. Я ловила ртом воздух, чертыхалась, когда мне очередной раз наступали на ногу, и цеплялась за Сергея как утопающий за соломинку. Он же, напротив, чувствовал себя в своей стихии и, крепко держа мою руку, пробился почти к самому окошечку, успев на ходу узнать имя паспортистки.
— Зоенька, здравствуйте! — произнес он ей как своей лучшей знакомой, хотя видел ее впервые.
Она удивленно захлопала накрашенными ресницами, видимо, пытаясь его вспомнить.
А он, не давая ей опомниться, продолжал:
