Бонни Пега - Только ты
Он подошел к ней, впившись в нее острым, горящим взглядом.
– Наши отношения не закончились, Кейтлин. Далеко не закончились.
– Закончились, Макс. Доброй ночи.
Не сказав больше ни слова, Макс прошагал на улицу, резко хлопнув за собой дверью, и удар разнесся по комнате. Дрожь охватила ее, и она упала на кушетку: ноги ее больше не держали. Обхватив себя руками, она долго сидела неподвижно. Потом, наконец, зарылась лицом в ладони и заплакала.
Глава 8
– То есть как это – у вас кончился дудник?.. А вы не знаете, у кого он есть? «Мартин» – мой хороший клиент, и я бы не хотела их подводить. Я уже срезала их заказ на сибирский женьшень… Ну, наверное, мне придется проверить в «Органиферме»… Спасибо.
Кейтлин досадливо вздохнула и повесила трубку. Кинув на стол изгрызанный карандаш, она начала растирать виски. Сегодня – еще один день длинной отвратительной недели.
К. С. заразился гриппом от матери и не выходил на работу, так что Кейтлин отставала с выполнением заказов. Один из садоводов отказался от обещания поставить сибирский женьшень. Джорди получил двойку по словарному диктанту, к которому забыл подготовиться. Она заработала штраф за то, что вовремя не прошла техосмотр на своем пикапе.
И уже целую неделю Макса не было – ни слуха ни духа. Самая длинная, паскудная, противная неделя за всю ее жизнь. И ей ничуть не помогали возмущенные взгляды Джордана всякий раз, когда она давала туманные ответы на его вопросы о том, где Макс.
Каждый раз, когда она вспоминала Макса, скучала по Максу, томилась по Максу, она знала, что виновата во всем сама. Это было самое плохое. Она слишком струсила, чтобы бороться за то, что хотела бы иметь. И она только сейчас начала осознавать, как сильно ей хотелось, чтобы Макс был в ее жизни.
Она не думала, что когда-нибудь сможет относиться к мужчине так, как она относится к Максу. Он – самый добрый, самый нежный, самый притягательный, самый противный и вредный мужчина на свете, и рядом с ним она чувствует, что оживает. К чему привела ее трусость?
ТРУСИХА. Это слово все сильнее преследовало ее. Всякий раз, глядясь в зеркало, она представляла себе ярко-желтые буквы у себя на лбу: «Кейтлин – трусиха, нюня, мямля».
Даже Донна не оказала ей поддержки. Донна в лицо назвала Кейтлин трусихой. Доктор Этли хмыкала и покашливала очень по-профессиональному и сказала, что если Кейтлин чувствует себя трусихой, то в ее силах изменить это.
Но как? Кейтлин смотрела во вновь застекленное окно, рассеянно наблюдая, как парочка зябликов порхает у кормушки, которую она повесила за окном. Была ли она трусихой всю жизнь? Или это началось семь лет назад, когда ей пришлось почувствовать себя бессильной и слабой? Когда именно она начала бояться любого конфликта? Почему столько лет спустя ее все еще преследует это ощущение беспомощности?
Она встала. Семи лет для такого груза вполне достаточно, решила она. Пора поговорить с Максом, проверить, действительно ли он такой человек, как она думает и надеется. Если он не сможет справиться с тем, что ей придется ему рассказать, ей лучше узнать об этом, чем всю оставшуюся жизнь гадать, что было бы, «если».
– Марта! – высунув голову за дверь конторы, она окликнула рано поседевшую женщину, которая заносила в каталог новые поступления корневых растений.
– Да?
– Ничего, если я поручу вам сегодня все закрыть? Мне надо уйти пораньше.
– Конечно, все будет в порядке. – Марта улыбнулась и махнула рукой в сторону двери. – Ни о чем не беспокойтесь, милочка. Ступайте.
«Ни о чем не беспокоиться?» – подумала про себя Кейтлин. Ей казалось, что на нее свалились все тревоги мира – и все из-за этого человека! Вздохнув, она перекинула через плечо ремешок сумочки и пошла домой.
Едва войдя, она позвонила Донне.
– Я собираюсь поговорить с Максом.
– Давно пора!
– Ты сможешь забрать Джорди?
– Еще бы. Кстати – на тот случай, если ты поздно вернешься домой – почему бы тебе не оставить его у нас переночевать? Патрик будет в восторге.
– Спасибо, Донна, – со вздохом сказала Кейтлин. – Я надеюсь, что поступаю правильно.
– Правда – это всегда правильно. Все уладится.
– Надеюсь. Спасибо, Донна.
Кейтлин осторожно повесила трубку.
Она провела почти полчаса просматривая свой гардероб. Она дважды переодевалась, прежде чем выбрала коротенькую темно-бежевую юбку и вязанный крючком кремовый свитер. Цвета подчеркивали ее карие глаза и белую кожу, а стиль дал ощущение кокетливой женственности. Господь свидетель – ей понадобятся все козыри, думала она, набирая номер конторы Макса.
– Консультации по эффективной работе Шора, ваше время – наше дело. Чем могу вам помочь?
Ну, вперед. Кейтлин откашлялась.
– Я… ну, я хотела бы сегодня во второй половине дня поговорить с мистером Шором.
– Извините, мистер Шор занят всю вторую половину дня. Я буду рада записать вас на возможно более раннее время. Посмотрим – как насчет завтрашнего утра, в одиннадцать тридцать?
У Кейтлин упало сердце.
– Ну что же, наверное, можно.
– Ваше имя, пожалуйста?
– Лав, Кейтлин Лав.
– Мисс Лав? – В голосе секретаря прозвучал новый интерес. – А, кажется, у меня только что отменили одну встречу, и я могу вас поставить на… э-э… скажем, через полчаса?
Сердце Кейтлин, до этого ушедшее в пятки, теперь чуть не выскочило у нее из груди.
– Я приеду.
Приехав к его зданию, она долго стояла у стеклянных дверей в его контору и старалась наладить дыхание. Нахмурясь на свое отражение в стекле, она расправила воображаемую складочку на рукаве, вытерла вспотевшие ладони о юбку. Наконец, решительно сжав зубы, она открыла дверь.
Первое, что она увидела, была высокая стройная брюнетка с глазами Макса. Кейтлин просто молча на нее уставилась, пока та не спросила:
– Мисс Лав?
– Э-э… Да.
Это не могла не быть сестра Макса.
Женщина встала, протягивая руку.
– Привет. Я Пэтси Шор Эллиотт. Я много о вас слышала, – сказала она с откровенным любопытством.
Женщины пожали друг другу руки, потом Пэтси указала на кресло рядом со своим столом.
– Пожалуйста, садитесь. Мой брат сейчас говорит по телефону. Консультация. – Она оперлась локтями на стол и наклонилась вперед. – Так значит, это из-за вас мой брат всю неделю грызет мебель.
Кейтлин почувствовала, как волна краски поднимается у нее из-под воротника к щекам.
– Извините?
– Конечно, в этом нет ничего дурного. Немного пожевать мебель бывает полезно. Зубы становятся острее и все такое прочее.
Кейтлин смущенно заерзала в кресле, не зная, что сказать.
– А почему вы решили, что это из-за меня? – наконец, сумела спросить она.
