Дженнифер Грин - Душа и тело
— Мы вообще-то еще даже не начали, глупышка.
Он ее не понял. Она не… занималась любовью вот так. Прикосновения всегда приятны, как и сексуальные ощущения. Но это безумное, совершенно не поддающееся контролю желание. Что-то нашептывая ей, он стянул с нее свитер, с себя джемпер, потом джинсы с нее. Он целовал обнажавшееся тело.
И тут она задрожала, но не потому, что была полуголой. Это случилось, когда он скинул ее джинсы и она почувствовала его губы на своих лодыжках, на икрах, на бедрах.
— Джоэл…
Он хотел слишком много. Такой интимной близости, какой у нее никогда не было, таких эмоций, каких она не испытывала ни с кем. Она потянулась к нему, чтобы выдержать бурный прилив головокружительных ощущений, полностью отключавших ее мозг. Руки коснулись его груди, пальцы сами прошлись сквозь волнистые волосы, по коже его тела. Он снова вернулся к ее губам. Ее руки были увлечены познаванием его тела, а прикосновение ее обнаженной груди к его теплой коже только усилило пламя, разжигавшее ее чувства со скоростью лесного пожара.
Она захотела его навсегда, и он, черт побери, знал это. Чем больше она прикасалась к нему, тем чаще он вознаграждал ее страстными длинными поцелуями. Когда ее руки добрались до его джинсов, она услышала резкий и глубокий вздох.
Он снял их, и теперь уже она сама порывисто задышала. Кожа его была темно-золотистой. Она увидела мощь этого мужчины, пульсацию мышц под гладкой кожей, его упругую силу. Она почувствовала прилив страха, смешанного с восторгом, который усилился, когда он лег рядом с ней. Нежно, один раз он поцеловал ее в губы и взял в руки ее лицо.
— Я не обижу тебя, — прошептал он.
— Я знаю.
Она не удержалась от того, чтобы поднять руку и медленно, одним пальцем провести по суровым линиям его лица. Он был так прекрасен. И так полон желания. Совершенно не понимая почему, она ощущала страх.
Твердая поверхность ковра под нею контрастировала с бесконечной мягкостью его языка, шелковой нежностью его рук. Она нетерпеливо отдавалась его ласкам, стремясь ублажить его тело, но чувствуя какую-то неполноценность, неспособность полностью соответствовать тому огромному желанию, которое он вызывал. Жаждала каждая часть ее тела. Ее глаза, и руки, и ноги. Ее сердце, ее душа.
— Джоэл…
Над ней возвышался незнакомец, неутомимый первобытный воин с золотистой гладкой кожей; его дыхание было прерывистым, власть над ней абсолютной. На его губах была влага от интимного поцелуя, какого Клер еще не позволяла ни одному мужчине. На плече она увидела маленькую ссадину — след от ее зубов, когда она не смогла сдержаться. И как только он вошел в нее, она издала неудержимый стон страсти, этот язычески древний отклик плоти со времен Евы. Руками он приподнял ее бедра и заполнил ее снова, еще глубже, потом опять и опять проник в нее.
— Смотри на меня, — прошептал он. Подернутые пеленой глаза Клер бессмысленно посмотрели в его глаза.
— Такая плотная, такая теплая, — приглушенным голосом сказал Джоэл. — Знаешь, как давно я хотел войти в тебя?
Ее ресницы упали вниз.
— Нет, — зашептал он. — Не отводи взгляд. Я хочу видеть тебя, видеть, как хорошо тебе со мной, видеть, как ты закричишь…
Он продолжал нашептывать восхитительные и ужасные вещи, очень интимные. Ей раньше никто не говорил таких вещей. Ни один мужчина не дал ей почувствовать себя такой желанной, такой отчаянно желанной. Ее кожа горела, просто пылала.
Напряжение нарастало, сосредотачиваясь в ее самой женской части. Она почувствовала себя завоеванной, побежденной. Он покорил не только ее тело, но и ее мозг, и ее душу. Он затронул ее самую потаенную глубину, срывая запретные покрывала. Она слабела и еще больше тянулась к нему.
Она безотчетно повторяла его имя. Свет и темнота. Все цвета радуги, накал набухших грозовых облаков, а затем освобождение, как стремительный горный поток. Клер удивилась, ощутив в своих глазах слезы..
— Ты ведь не думала, что между нами может быть что-то незначительное, да? — прошептал он.
В комнате стояла сумрачная предрассветная темнота. Лежа на боку. Клер протянула руку, чтобы натянуть на Джоэла простыню. Ночью он накрывал ее, а о себе забыл. Потом она села и долго изучающе смотрела на него. Во тьме она видела очертания его подбородка, широкий лоб, взъерошенные волосы.
Ее сердце настойчиво и отчаянно выбивало одинокий ритм в тишине. Клер совсем не хотелось вставать и уходить, но именно это она собиралась сделать.
После их первой любовной близости Джоэл приготовил ужин и принес его в гостиную. Но они не притронулись к нему, и Клер даже не могла вспомнить, что он приготовил. Зато она прекрасно помнила, как он отнес ее в спальню. Они предались любви во второй и третий раз, а между делом Джоэл принес вино и произносил в темноте тосты, заставляя ее хохотать. Она раньше не представляла, что любовник может быть таким — земным и чувственным, нежным и диким. Он давал ей… все.
И взамен тоже требовал всего.
Закрыв глаза, она прислушивалась к себе, к своему телу — болезненное ощущение в самом интимном месте, груди все еще будто горят и красное пятно на шее от грубого поцелуя. Но, что еще хуже, она знала, что оставила отметины на его теле. Она в жизни этого не делала ни с одним мужчиной.
Вообще, в таком сонном состоянии она была мало на что способна. Но в этот раз все произошло иначе: Джоэл точно знал, где коснуться ее, как обворожить дурманящей нежностью, как добиться от нее взаимности. Он научил ее, как возвращать ласку. Джоэл подбадривал ее, одобрительно нашептывал… она все еще слышала свой крик в момент экстаза и экзальтированный смех Джоэла перед тем, как они оба уснули.
Она медленно сползла с кровати и провела рукой по волосам. Несколько часов она пролежала в темноте, и безотчетная паника охватывала ее сердце. Он ведь шепнул ей, что она должна знать, как это будет между ними.
И она узнала. Став ее любовником, он потребовал ее всю, ее душу и ее тело. Она любила его всем сердцем. И в то же время почувствовала такое отчаяние. Она тихо оделась в темноте, взяла из гостиной пальто и вышла из квартиры.
Она уже однажды тонула, уже побывала в аду из-за мужчины, который и вполовину не стоил Джоэла, но и не просил так много, как требовал Джоэл. Постель была только частью отношений. Она знала, что Джоэл смотрел на это как на начало.
Клер вспомнила сейчас свои ощущения после развода, чувство полной потерянности, будто она была свертком, оставленным где-то на скамейке. Она не могла забыть, как обязательства превратили человека в собственника, а ведь в любви Джоэла так сильно проявлялся собственнический инстинкт.
Тени преследовали ее по одиноким пролетам лестницы, тени неполноценности, потому что, как бы много она ни давала раньше, все было недостаточно. Ощущение замкнутости и потерянности.
