Лиза Коветц - Женский клуб по вторникам
— Это было круто. Спасибо большое, тетушка Марго, — сказал он с довольным вздохом, пытаясь не заснуть в такси по дороге домой. — И вам тоже спасибо, подруги тетушки Марго.
— Отлично, — прошептала Эйми, держа спящего мальчика на руках. — Я влюбилась. Я смогла бы делать это. Было непросто, но я действительно смогла бы делать это каждый день. Не могу дождаться, когда буду делать это каждый день. А ты, Брук?
— Было весело, — произнесла Брук задумчиво. — Если бы мы с Биллом разыграли нашу карточную партию иначе, наверное, у меня было бы, по крайней мере, двое детей, а может, и трое. Думаю, я могла бы воспитывать детей и в одиночку, но это слишком тяжело, даже когда у тебя много денег. Что ж, у меняло детей не будет, поэтому и переживать я не буду.
— Это был чудесный день, — прошептала Марго подругам. — Я рада, что у нас все получилось, но еще больше рада тому, что это закончилось. Я никогда бы не пошла на такое снова, даже за миллион долларов. Завтра приду на работу, и там никто не попросит меня помочь ему сходить на горшок. А в субботу я устрою себе сеанс массажа и маникюр, а еще сделаю эпиляцию. Потом пойду по магазинам. Мне наплевать, что я при этом теряю, — редкие визиты племянников все это более чем компенсируют.
Некоторое время они ехали в тишине, и вдруг Марго чуть слышно сказала: «Спасибо вам за помощь». Брук и Эйми улыбнулись в ответ. Подруги остались довольны общением и самим приключением.
Добравшись до дома, они обнаружили, что спящие дети слишком большие и тяжелые для того, чтобы нести их на высоких каблуках. Они разбудили мальчиков, и те, ворча, поплелись к лифту. В квартире их тепло встретила какая-то сказочная принцесса, которую они, кажется, уже где-то видели.
Сонные мальчики не заметили, что к их матери вернулось сияние королевы выпускного бала, которой она когда-то была. Адель протерла лица сыновей влажной салфеткой, выдала зубные щетки старшим и почистила зубы младшему. Марго, Эйми и Брук были шокированы, увидев, как хрупкая Адель перенесла по очереди на руках каждого ребенка из ванной на диван, где сняла с них брюки, рубашки и переодела в пижамы. Потом она уложила сыновей спать.
— О, привет, мамуля, — прошептал один из них, перед тем как погрузиться в сон.
— Как они себя вели? — спросила Адель.
— Великолепно, — ответила ей Брук, и та радостно улыбнулась в ответ.
— Как быстро пролетело время! — вздохнула Адель.
И Марго, предполагая, что невестка говорит об удовольствии, которое доставил ей этот проведенный в одиночестве вечер, сказала:
— Возвращайся в любое время, Адель, когда захочешь.
Адель же имела в виду, что ее мальчики растут слишком быстро. Но ей не хотелось огорчать несчастную, одинокую, бездетную тетушку Элли, которая была так добра к ней и ее детям. Вместо этого Адель просто улыбнулась своей золовке.
— Спасибо, Элли. Может быть, когда-нибудь.
11
Лодочки
Рано утром Брук зашла к родителям за платьем для бала, которое купил для нее Билл Симпсон. Это была безвкусная вещь из кружева цвета слоновой кости со стоячим воротником и низкой спиной. В последнее время все подаренные им вечерние платья были либо цвета слоновой кости, либо розовыми, либо белыми.
— Я думаю, он хочет жениться на тебе, — сказала мать Брук, рассматривая уродливый наряд.
— Он хочет, чтобы рядом с ним была невеста, — согласилась Брук. — Но я не уверена, что речь идет обо мне.
— Откуда ты знаешь, что не о тебе?
— Ну, мама, прошлой ночью я лежала с ним в постели голая, я касалась его, я танцевала и даже сосала, но ничего не помогло. Ты, наверное, очень рада, что спросила, — выпалила Брук.
— Вы, девушки, придаете слишком большое значение с-е-к-с-у, — ответила ей мать. — Наверное, он слишком много выпил.
— Возможно, — признала Брук. Хотя секс с Биллом, пьяным или трезвым, всегда был чем-то удивительным. Он был пылким любовником, а его член — длинным, толстым и идеально соответствовал ее телу. Тем не менее в последние годы проблема с преждевременной эякуляцией превратилась из временного отсутствия интереса в импотенцию. Их страсть сошла на нет, как континентальный шельф — Атлантический, а не Тихий. Как пляж наслаждается океаном, Брук какое-то время наслаждалась сексом с Биллом. Потом это внезапно закончилось, и ее выбросило в море.
И все-таки он до сих пор любил ее. И звонил ей почти каждый день. И по-прежнему посылал ей уродливые платья в надежде, что она будет надевать их на благотворительные балы.
— Может, у него закупорка мочевых путей, — предположила ее мать. — Твой папа ходил к великолепному урологу и…
— Если я услышу хоть одну подробность о папиных урологических проблемах, я рухну на пол и из моих ушей потечет кровь, — предупредила ее Брук.
— Ладно, я просто дам тебе имя этого доктора и номер его телефона. Я даже напишу его левой рукой, чтобы ты не могла узнать мой почерк. Тогда ты сможешь притвориться, что получила информацию от кого-то другого, если захочешь.
Мать Брук открыла свою записную книжку и начала искать номер телефона уролога, который сделал для них столько хорошего.
— Так ты думаешь, что виагра — подходящий подарок для мужчины, у которого есть все? — спросила Брук у матери.
— Не сравнить с очередным кашемировым свитером, — не задумываясь ответила та.
Пока ее мать записывала имя доктора, Брук вытащила платье из пакета и разложила его на диване.
— Ну, по крайней мере, попытаться стоит, — мать протянула ей клочок бумаги.
Брук взглянула на номер телефона доктора, гадая, как заговорить с Биллом об их сексуальных проблемах, не обидев его.
Она поднялась за матерью по лестнице, в ее спальню. Ей никогда не казалось необычным то, что у ее родителей отдельные спальни. Брук всегда полагала, что дело в дизайне. В спальне ее матери, оклеенной цветочными обоями персикового цвета в тон покрывалу, отцовской мужественности просто не было места. Спальня отца была оформлена в коричневых тонах и отделана кожей. В рождественское утро или когда кому-то из них с сестрой посреди ночи становилось плохо, они первым делом шли в спальню отца, зная, что наверняка именно там найдут папу с мамой, спящих под его коричневым клетчатым одеялом. И все равно мать нуждалась в отдельной спальне, чтобы оставаться наедине с собой в те дни и ночи, когда присутствие мужа в ее доме и жизни становилось по каким-то причинам гнетущим.
Брук закрыла дверь на случай, если мимо пройдет одна из горничных. Потом сняла платье с вешалки и надела его. У Брук были удачные гены, благодаря которым ее тело было совершенным. Ей не приходилось делать ничего для того, чтобы быть красивой. Она была настолько высокой и стройной, насколько может быть девушка, не походя при этом на парня. Последняя покупка Билла плавно облегала ее тело и открывала рельефную спину, отчего грудь казалась еще более плоской. Брук равнодушно покружилась и опустилась на скамейку у края кровати.
