Вадим Норд - Девушка по имени Августа
Александр уже решил, что вне зависимости от исхода своих дел останется в Питере до воскресенья и непременно сходит с Августой на экскурсию. И, может быть, не только на экскурсию. Можно, например, в Кронштадт съездить. Александр никогда не был в Кронштадте. Там, кажется, есть где погулять. И Дане, сыну Августы, должно быть интересно – форты, пушки…
– Дегтярский?! – холодно и как-то не очень довольно переспросил первый из знакомых питерских хирургов. – Да я с этим типом, пардон муа, на одном поле какать не сяду! Даже на Марсовом! И клиники его поганой для меня не существует!
Какать на Марсовом поле? Наверное, коллега имел в виду размеры поля, а не его историческое значение. Слово «поганая» применительно к клинике покоробило Александра. Но, видимо, у коллеги были причины так выражаться. И, кажется, он ничего не знал об убийстве Дегтярского. Странно…
– Угораздило же вас, Александр Михайлович, – посочувствовал коллега номер два. – Дегтярский был таким жучилой… Я нисколько не удивился, когда узнал, что его убили. Понимаю, что не зря вы к его клинике ходы ищете, но помочь ничем не могу…
– С «Прогрессом» ни дел, ни связей не имею, – коротко ответил третий.
– Никаких? – зачем-то спросил Александр.
– Себе дороже, – так же кратко ответил коллега.
– Знаете, как мы в узких кругах называем покойного Дегтярского? – спросил четвертый. – Карабас-Барабас. Для него сотрудники – куклы, а медицина – театр. Рад бы помочь, но никого там не знаю и имя Лилия Евсеевна слышу впервые.
– Знаю, знаю Лильку, – обнадеживающе начал пятый, – та еще сука, и это мягко сказано. Главная стукачка и дура, каких поискать. Я, когда увольнялся, сначала главному высказал, что о нем и его шарашкиной конторе думаю, а потом Лильке отдельно парочку теплых слов сказал. Она настолько впечатлилась, что трудовую мою минут десять найти не могла…
Толку от подобного знакомства было немного, но Александр все же уточнил:
– А так, чтобы по-хорошему, нет к ней никакого подхода?
– К Лильке подход может быть только один, – хохотнул коллега, – с разбегу, чтобы пнуть посильнее…
Хорошая репутация, ничего не скажешь. И у Дегтярского, и у Лилии Евсеевны, и у клиники «Прогресс». Как там только Августа работает? И как сильно обманывался в отношении «Прогресса» Александр! В прошлый приезд ему там даже понравилось. Если пятеро питерских коллег, разные по возрасту, статусу, национальности, высказываются о клинике одинаково плохо, то это заставляет задуматься. В первую очередь о том, что Александр Михайлович Берг совершенно не разбирается ни в людях, ни в клиниках, хотя сам склонен думать иначе.
Верный привычке доводить начатое до конца, Александр продолжил обзвон, уже без былого энтузиазма. Не удалось дозвониться лишь до двух человек. Москвичи были более сдержанными в оценке клиники «Прогресс». В основном говорили: «Слышал, что есть такая, но никого там не знаю» или что-то близкое по смыслу. Только один сотрудник Института пластической хирургии высказался более резко, в стиле, приближенном к высказываниям питерских хирургов.
– Мне этот чертов «Прогресс» тридцать тысяч второй год должен! То, что было указано в договоре, перевели, а дополнительный бонус зажали. Но я там кроме Дегтярского ни с кем не общался…
«Сам виноват», – подумал Александр, которому порой предлагали не указывать в договоре полную сумму гонорара, а «экономию» от неуплаты налогов разделить пополам. Александр от подобных предложений наотрез отказывался. Как из-за своей гражданской сознательности, так и из-за того, что не желал рисковать. То, что тебе положено по правильно оформленному договору, ты получишь. Не мытьем, так катаньем, не добром, так через суд, но получишь. «Черный нал» по устной договоренности – это заведомо потерянные деньги. Если тебе их не заплатят, ты не сможешь повлиять на ситуацию. Устную договоренность в суд не потащишь. Остается только ждать и надеяться, надеяться и ждать.
В десять минут двенадцатого Александр закончил обзвон и задумался над тем, что ему делать дальше.
Вариантов было два.
Первый – подстеречь где-нибудь на выходе затворницу Лилию Евсеевну и попытаться убедить ее. Эффективность этого варианта Александр заведомо оценивал процентов на пятьдесят, не больше. Нельзя исключить, что Лилия Евсеевна не захочет разговаривать тет-а-тет. Нельзя исключить, что разговор закончится скандалом. Скорее всего, именно так он и закончится.
Второй вариант – разыскать анестезиолога и операционную сестру. Учитывая, что от главной по кадрам помощи ждать нечего, придется обратиться к Августе. Разыскать, пообщаться и, если получится, достигнуть взаимопонимания, заручиться поддержкой. Это, конечно, не документ, но все же кое-что. Два или три свидетельства могут считаться веским доказательством, а вот одно – навряд ли.
Было еще кое-что заслуживающее внимания. Дегтярский убит, его преемник Леонид Маркович срочно уехал куда-то «в Европы». С чем это связано? С какими-то проблемами «Прогресса» или с конкретной операцией, которую провел Александр? На основании всего того нелестного, что услышал Александр о клинике Дегтярского и о нем самом, можно было заподозрить, то есть – предположить, что недоброжелателей у клиники и ее руководителя хватало. Вполне возможно, что это «недоброжелательство» автоматически переносилось на преемника. Но нельзя исключать и совпадения. Дегтярский погиб неожиданно, мало ли какие дела были запланированы у незнакомого Александру Леонида Марковича? Вдруг у него на завтра какая-нибудь важная операция в Австрии назначена? Или подписание договора о покупке какой-нибудь эксклюзивной недвижимости в Испании? Да мало ли какие дела могут быть у человека?
Вот именно – мало ли какие…
Как ни изощряйся в логике, от вероятности того, что ты можешь последовать за Дегтярским, не избавишься. Есть же к этому объективные предпосылки, определенно есть. Еще одна проблема, самая важная, от которой не получится взять и отмахнуться. Но эта проблема в некотором роде надуманная, то есть не подтвержденная на все сто процентов, одни опасения с подозрениями, а вот то, что Александр изменил внешность человека, находящегося в розыске, – это факт. И то, что человек этот оперировался под чужим именем – тоже факт. В первую очередь следует раздобыть доказательства своей невиновности… Кстати, а что там с бухгалтерией в «Прогрессе»? Александр совсем забыл о подписанном расходном ордере. Учли его как положено или выбросили? Увы, на этот вопрос без близкого знакомства с бухгалтерами ответа не получишь. Интерес к истории болезни можно объяснить подготовкой диссертации, а финансовая документация – это святая святых. Доступ к ней имеют только те, у кого есть соответствующие полномочия. С другой стороны, расходник – это всего лишь расходник, а история болезни – медицинский документ. Смотрите, пожалуйста, вот кого я оперировал самым что ни на есть официальным образом. По идее, в истории болезни должна быть ксерокопия паспорта. Во всяком случае, в клинике «La belle Hélène» полагалось вклеивать в истории болезни копии паспортов пациентов. Раньше Александр не обращал внимания на такие мелочи, потому что они его не касались, это дело регистратуры, а теперь всегда будет обращать.
