Сюзанна Шайблер - Красотка
Так и шла она, увешанная, как Санта Клаус, по Родео Драйв в сторону Уилширского бульвара.
Прохожие и теперь таращились на Вивьен, но уже другими глазами. На ней были новые босоножки на каблуках и шикарное платье, тоже только что купленное.
Белое, застегивающееся спереди платье с короткими рукавами дополняли белые перчатки по локоть и широкополая флорентийская шляпа, та самая, которая так понравилась Эдварду. Ансамбль, в котором Вивьен чувствовала себя бесподобно, завершала черная лаковая сумочка очень изящной формы.
Ловя на себе изумленные взоры мужчин и завистливые взгляды женщин, которые не были столь же красивы и молоды, как она, Вивьен чувствовала себя еще лучше.
По дороге она увидела магазин, откуда ее вчера выгнали. Сначала она прошла мимо, но потом все же остановилась и со Злорадной улыбкой вернулась ко входу.
В магазине были все те же две продавщицы. Одна в глубине помещения разговаривала с покупателем, другая же, которую, как она помнила, звали Мари, в мгновение ока оценив все ее свертки, а также дорогое и элегантное платье Вивьен, встретила ее медовой улыбкой:
— Чем могу… — начала она.
— Спасибо, ничем! — с презрением прервала ее девушка и повернулась к другой продавщице:
— Привет, вы меня еще помните?
— Простите, не помню, — любезно улыбнулась продавщица постарше.
— Я была здесь вчера. Вы отказались меня обслуживать.
— О… — только и вымолвила женщина, состроив идиотскую мину.
Прищурившись, Вивьен смерила ее взглядом.
— Вы ведь получаете процент с оборота, не так ли? — спросила она.
— Да, это так, — подтвердила та. Вивьен тряхнула перед ней всеми своими пакетами и картонками.
— Вы совершили большую ошибку! — проговорила она с наслаждением. Глупейшую! Непростительную!
Уходя, Вивьен презрительно посмотрела по сторонам.
— У вас я ничего покупать не намерена. Всего вам доброго! — сказала она и, провожаемая оторопелыми взглядами продавщиц, вихрем вылетела из магазина.
На улице Вивьен остановилась, чтобы перевести дыхание. Какое же удовольствие она только что испытала! Будь Эдвард рядом, она просто расцеловала бы его за возможность торжествовать над этими заносчивыми кикиморами.
В вестибюле «Риджент Беверли Уилшир» портье, завидев Вивьен, послал ей навстречу молодого носильщика, который, освободив девушку от большей части покупок, поспешил впереди нее к лифту.
Мистер Томпсон, по обыкновению, стоял здесь же и, прислонясь к колонне, беседовал с двумя подчиненными. Когда Вивьен проходила мимо, он повернул голову и с первого взгляда, похоже, не узнал ее. Но девушка улыбнулась ему, и глаза управляющего округлились от изумления.
Он тоже расплылся в улыбке, приветствуя ее почтительным поклоном, как дорогого и особо ценимого гостя.
Поднявшись с Вивьен в номер-люкс, носильщик сложил покупки в гостиной и направился к выходу.
— Постойте-ка, — остановила его девушка и, порывшись в кармане, достала монету. Носильщик вернулся и с радостью взял чаевые.
— Большое спасибо! — крикнула ему вслед Вивьен.
Она сняла шляпу и, без сил опустившись в кресло, недоуменно уставилась на гору всевозможных пакетов, свертков, одежных мешков и картонок.
Глава 9
Тем временем в центре Лос-Анджелеса, где в одном из небоскребов располагался офис «Луис Энтерпрайзиз», Эдвард вел изнурительное совещание с Филипом Стаки и другими сотрудниками.
Особенно жаркое столкновение мнений вызвал вопрос о том, надо ли продолжать дело Морриса. Джейк по-прежнему считал, что если Джим Моррис предъявит им слишком крутые финансовые требования, то дело необходимо сворачивать. Филип Стаки яростно спорил с ним. Он хотел заключить сделку любой ценой, не гнушаясь для достижения цели никакими средствами.
Двое других сотрудников, Вэнс и Марк, подходили к вопросу более взвешенно, с учетом всех «за» и «против», и тоже несколько раз схватывались с Филипом Стаки.
В обеденное время Эдвард прервал заседание, предложив продолжить его во второй половине дня.
— Не будем спешить с решением, — сказал он, но Стаки был несогласен с ним.
— Друзья, с этим надо кончать сегодня же!
— Хорошо, — согласился Джейк, направляясь вместе с другими к выходу.
Стаки, разгоряченный спором, пошел за ними.
— Джейк, — сказал он, — передайте Блэр, что она мне нужна. Я хотел бы с ней встретиться с двух до половины третьего.
— Хорошо, — снова сказал молодой человек. Закрыв за ними дверь, Стаки, потирая ладони, вернулся к Эдварду. Ему довольно легко удалось раздобыть информацию, которая интересовала Эдварда. У Филипа были обширные связи, благодаря им он в любую минуту мог разузнать что угодно. В данном случае речь шла о том, где собирался Джим Моррис взять деньги для спасения идущего ко дну концерна.
— Ты был прав, — смеясь, сказал Филип Стаки, — старик Моррис скоро отдаст концы. Он заложил все, что мог, до последних трусов. Собирается взять кредит, и не где-нибудь, а, кажется, в «Плимут Траст»… По-моему, нам это на руку.
Он сел рядом с Эдвардом, который пробормотал ему что-то невнятное, занятый изучением аэрофотоснимков с изображением верфей Морриса.
— Не мне тебе объяснять, что как клиент ты намного важнее для банка, чем мистер Моррис. Надеюсь, тебе не трудно позвонить в банк?
Филип подвинул к нему телефон, но Эдвард не реагировал. Взяв стоявший у него под рукой стакан, он перевернул его и, поставив на стол вверх дном, снова что-то пробормотал, что можно было расценивать и как согласие, и как возражение.
Фил уставился на него, с изумлением вскинув брови.
— Слушай, Эдвард, — вскочил он, — ты извини, но я не пойму, черт возьми, что с тобой происходит!
Ответом было молчание. Эдвард подвинул к себе поднос со стаканами для минеральной воды и, сосредоточенно глядя на каждый стакан, стал строить из них пирамиду.
— Ведь мы же упустим Морриса!
— Ты знаешь, чем я больше всего увлекался в детстве? — спросил вдруг Эдвард, продолжая возводить пирамиду, как будто сейчас это было самое важное дело на свете.
— Не знаю, — с плохо скрываемым раздражением сказал Стаки.
— Кубиками. Я из них строил огромные башни.
Адвокат провел ладонью по редеющим волосам.
— Лично мне больше нравилась «Монополия», которая учит зарабатывать много и быстро. — Он нервно взглянул на Эдварда. — Послушай, что ты хочешь этим сказать?
На лице Эдварда появилось задумчивое выражение. Он вспомнил, что говорила Вивьен по поводу его бизнеса.
— Мы ничего не строим, Фил, ничего не производим.
