Лавирль Спенсер - Раздельные постели
— Я могла бы достать… — Она подумала о предложении Клея Форрестера взять деньги. — Нет, я не могу. — Затем она вздохнула. — Я кажусь глупой, что не пошла на аборт, не правда ли?
— Нет, совсем нет, — пытался успокоить ее сердечный голос.
Кэтрин тяжело вздохнула и посмотрела на голубое небо за окном.
— Знаете, — неожиданно мечтательно сказала она, — еще нет никакого ощущения. Я говорю о том, что ребенок еще не шевелится и не подает никаких признаков. Иногда мне трудно поверить, что он во мне, это похоже на то, что кто-то сильно надо мной пошутил. — Она помолчала, а потом заговорила почти шепотом: — Шутка над новичком… — Но потом она снова посмотрела на Толли, в ее лице была настоящая грусть и понимание того, что это была совсем не шутка. — Если я уже чувствую себя способной защитить, когда еще нет признаков его жизни, что же я буду чувствовать, когда он зашевелится, начнет стучать и переворачиваться? У миссис Толлефсон не было ответа.
— Знаете, говорят, что, перед тем как родиться, ребенок икает.
В комнате наступила тишина, и только свет вечернего солнца и волнение наполняли ее. Наконец Кэтрин спросила:
— Если бы я решила его отдать… — Поднятый вверх указательный палец остановил ее. — Ладно, если я решусь на усыновление, смогу я сначала его увидеть?
— Да, Кэтрин. Мы пришли к заключению, что матери, которые не видели своих детей, переживают очень сильный комплекс вины, который преследует их потом всю оставшуюся жизнь. — Потом, внимательно глядя в лицо Кэтрин, миссис Толлефсон решила, что необходимо задать следующий вопрос: — Кэтрин, поскольку до сих пор о нем не упоминалось, и я не видела его имени в карточке… Я должна спросить, отец ребенка имеет какое-либо право решать этот вопрос?
Молодая светловолосая женщина резко поднялась и ответила:
— Абсолютно никакого!
Миссис Толлефсон пришлось поверить Кэтрин.
В регистрационном офисе университета Миннесоты Клею отказались дать домашний адрес Кэтрин, поэтому ему понадобилось три дня, чтобы снова ее вычислить, пересекая в разных направлениях растянутую гранитную площадь перед зданием Норсрап Аудиториум. Он следовал за ней, соблюдая благоразумную дистанцию, пока она петляла между домами, проходя множество улиц. Наконец на Пятнадцатой авеню она повернула на север. Он не упускал из виду голубой свитер и светлые волосы, пока девушка не свернула на улицу старых домов, которые в былые времена выглядели величаво, а теперь скрывались за массивным бульваром деревьев и представляли потрепанный образ величия, которым они некогда были. Она вошла в гигантский трехэтажный дом из желтого кирпича, вокруг которого тянулась огромная веранда. На доме не было никакого указателя, только номер. Клей не знал, как поступить, но в это время из дома вышла беременная женщина и встала на стул, чтобы полить папоротник. Может, он и не догадался бы ни о чем, если бы она не повернулась к нему лицом — беременной женщине было лет четырнадцать. Юная женщина поднялась на цыпочках, чтобы снять цветок… Вид ее раздувшегося живота усилил подозрения Клея. Он снова окинул дом взглядом, в надежде увидеть табличку, но ее не было, не было ничего, что могло указать на то, что это — один из домов, куда приходят девушки, чтобы дождаться времени родов. Когда девушка возвратилась в дом, Клей записал номер дома и пошел назад по направлению к университету. Ему срочно нужно было позвонить.
Кэтрин жила в «Горизонте» уже полторы недели, и к этому времени у нее уже сложилось впечатление о женском обществе, куда ее приняли, не задавая вопросов. Поскольку большинство девушек были совсем юными, они тянулись к Кэтрин. Кэтрин, будучи студенткой колледжа, казалась им более опытной. Они видели, что она каждый день уходит из «Горизонта» в поисках внешней жизни, в то время как они всецело посвящали себя внутреннему расписанию. С каждым днем их восхищение Кэтрин росло. Поскольку у Кэтрин была швейная машинка, в которой часто нуждались, ее комната стала местом сборищ. Она невольно узнала их истории. Малышке Бит было тринадцать лет, и она точно не знала, кто отец ее ребенка; Викки было шестнадцать, и она ничего не рассказывала об отце своего ребенка; семнадцатилетняя Мари с обожанием говорила о своем Джо и о том, что они по-прежнему думают пожениться, как только он закончит высшую школу; неряха Гровер сказала, что отец ребенка — капитан университетской футбольной команды, и что он поспорил с членами своей команды, что переспит с ней. Среди жительниц «Горизонта» были такие, которые избегали вступать в слишком близкие отношения с кем-либо, другие яростно клялись, что сведут счеты со своими парнями, но большинству девушек нравилось жить здесь. Особенно как в этот вечер — они собрались вместе и шили ночные рубашки для Малышки Бит, которая скоро должна была ложиться в больницу.
Кэтрин уже привыкла, когда временами девушки по-дружески подшучивали друг над другом. В этих шутках была доля мрачной правды.
— Когда-нибудь я найду того парня, и у него будут волосы, как…
— Не говори. Дай я сама догадаюсь. Волосы, как у Рэкса Смита.
— Что случилось с Рэксом Смитом?
— Ничего. Просто накануне мы слышали историю о том, как он узнает, что ты — та женщина, для которой он создан.
— Послушай, подружка, не забудь ему сказать, что кто-то еще думает о нем то же самое. — Последовал смех.
— Я хочу выйти замуж как Али Мак-Гро в «Любовной истории»…
— Жирный шанс.
— Жирный шанс?! Еще никто так не говорил — «жирный шанс»…
— Эй, я не всегда буду выглядеть, как груша!
— Я хочу пойти в школу и стать одной из леди, которые чистят зубы. Это такая работа, когда можно уложить голову парня на колени, нагнуться к нему поближе и пустить в ход все свои чары.
Снова смех.
— Я никогда не выйду замуж. Мужчины этого не стоят.
— Эй, не все мужчины плохие.
— Ай, только девяносто девять процентов из них!
— Да, но есть один процент, и его стоит поискать.
— Когда я была маленькой, и мои родители жили вместе, я часто смотрела на фотографию, где они изображены в день свадьбы. Я видела в их спальне на сундуке из кедра. На маме было шелковое платье, а на верхушке фаты маленькие жемчужины, фата была длинной, и ее уложили на полу вокруг платья. Если я когда-нибудь выйду замуж, мне хотелось бы надеть то платье… только мне кажется, что она его выбросила.
— Хотите узнать кое-что смешное?
— Что?
— Когда мама выходила замуж, она была беременна… мной.
— Да?
— Да. Но, кажется, она это забыла, когда я сказала ей, что собираюсь замуж.
Девушки могли болтать так часами, а потом кто-то предлагал спуститься в кухню за фруктами. Сегодня это сделала Мари. Она спустилась по лестнице, и когда проходила мимо телефона, раздался звонок.
