Керстин Гир - Чистосердечно привирая
– Очень приятно, – сказала Анника, не удостоив при этом Марианну взглядом. К моему безмерному удивлению, она схватила мою руку и пожала её. – Йоханна Рюберштрунк! Как приятно с вами познакомиться! Мне нравятся ваши статьи. Я смеюсь над ними до упада – правда, Адам?
– Да, – ответил Бирнбаум. – Ну что, пойдём в мой офис?
Анника продолжала ослепительно мне улыбаться.
– Я всё время думала, как же вы выглядите? Честно, я представляла вас совсем другой!
«А какой?» – охотно спросила бы я, но мне страшно было услышать ответ, поэтому я просто улыбалась, пока Бирнбаум с Анникой не покинули комнату. Странно, но восхищение Анники моими статьями почему-то мне совершенно не польстило. Внезапно у меня закралось подозрение, что Бирнбауму нравятся мои заметки только потому, что они нравятся его подруге.
Марианна вышла из оцепенения только тогда, когда за Бирнбаумом захлопнулась дверь.
– Чёртово дерьмо, – сказала она. – Вы могли меня предупредить!
Карла эффектным движением забросила за спину волосы.
– Ах, знаешь, Марианна, – ответила она, – мы, блондинки, в сомнительных обстоятельствах предпочитаем держаться вместе!
– А что до меня, то я крепко сидела на своей толстой попе! – добавила я.
Марианна злобно накинулась на свой компьютер.
Мой телефон снова зазвонил.
– Редакция «Анники», Йоханна Рюбенштрунк, чем могу помочь? – спросила я весело.
– Уже ничем, – произнёс голос Виви с другого конца провода. – Потому что уже слишком поздно!
– О чём ты говоришь, ради Бога? И почему ты плачешь?
– Это всё ты виновата, – всхлипнула Виви. – Это был шанс всей моей жизни, ты это точно знала!
– Виви! Скажи наконец, что случилось!
– Сегодня среда, – всхлипнула Виви. – И ты сказала, что разбудишь меня.
О Боже! Интервью Виви в рекламном агентстве! Я посмотрела на часы. Было десять минут одиннадцатого.
– Ох, Виви, мне так жаль… – Я лихорадочно листала календарь. «В 7:00 разбудить Виви» стояло там чёрным по белому. Как я могла забыть?
– Мне это уже не поможет, – прохрипела Виви. – Это был шанс моей жизни, и я его упустила. Я только что проснулась. Будильник не прозвенел, а ты не позвонила!
– Ох, Виви, дорогая! Я тоже не знаю, как это могло случиться… Я специально сделала пометку в календаре. Но я отправилась на пробежку, а потом перечистила кучу морковки для моего постного дня, потом я поехала в редакцию и… ох Виви, мне так жаль!
– Что мне теперь твои извинения, – скзала Виви и положила трубку.
Я плюхнулась на стул и охотнее всего заревела бы.
– Что случилось? – спросила Карла.
– Виви пропустила интервью! Из-за меня! Ах Карла! С тех пор как я решила похудеть, всё идёт наперекосяк!
Глава 10
Улиточный оракул ещё в полседьмого утра предсказал мне чёрный день, и предсказание продолжало сбываться. Виви действительно на меня злилась. Я несколько раз пыталась до неё дозвониться, но всякий раз попадала на автоответчик. Я осыпала себя упрёками: ведь я предполагала, что будильник её подведёт. Бедная Виви. Её подвёл не только будильник, но и лучшая подруга. У которой в голове была только её диета и совершенно посторонний мужчина, случайно набравший в каком-то дурацком тесте триста девяносто семь пунктов.
Тьфу на меня!
День на растительной пище тоже оказался катастрофой. После третьей морковки у меня возникло чувство, что я грызу метловище, а сладкий перец, нарезанный аппетитными полосками, напоминал на вкус ласты. Я выдержала эту пытку только потому, что Карла пасла меня как охотничья собака, и к тому же мне не хотелось давать слабину на глазах у Марианны.
По дороге домой я заскочила в супермаркет. У меня было два списка – один прислала факсом Тони, а другой составила Карла. В первом списке наряду с памперсами, детским кремом и бананами значились вкусные замороженные и готовые блюда и сладости, а во втором были перечислены продукты для супа, который в последующие семь дней будет основным источником моего питания. Но я не заслужила ничего лучшего! Я покаянно сложила в тележку кочан капусты, лук, корень сельдерея и помидоры и бегом проскочила мимо полки с «Шоколадными поцелуями».
Я собиралась написать статью о моей диете, но в ней пока не было ничего комичного, совсем наоборот. В очереди в кассу меня охватило такое чувство голода, что я чуть не вскрыла Тонину семейную упаковку детского шоколада. Но я вовремя вспомнила о каталожных карточках и извлекла из сумки одну из них.
«Акупрессура как глушитель аппетита», прочла я. «Надавить указательным пальцем на точку голода, находящуюся между носом и ртом».
Ну, это вполне может сгодиться для статьи. Во всяком случае, люди, которые таращились на меня, пока я давила на точку голода, вроде бы развлеклись.
Было семь часов вечера, когда я выложила покупки у Тони на кухне. Кухня выглядела так, как будто по ней пронёсся ураган: пол был усыпан игрушками, в мойке громоздилась гора грязной посуды. У Тони был такой вид, словно она сегодня и не причёсывалась, а её улыбка была какой-то вымученной.
Наш обмен приветствиями утонул в общем шуме. Леандер ревел, поскольку был голоден, а Финн с Генриэттой ревели, потому что «Песочный человечек» как раз закончился, и Тони выключила телевизор. Где-то на полу игрушечный будильник выводил «Милый месяц, ты восходишь».
– Хочу что-нибудь смотреть! – ревел Финн, а Генриэтта орала:
– Мама плохая! Мама дура! Мама попа!
– Уаааааааааа! – надрывался Леандер.
Тони уселась с малышом на кухонном столе и расстегнула блузку. По крайней мере, «уааааааааа» прекратилось. Оставались Финн с Генриэттой.
– Ты не должна этого терпеть, – сказала я.
– Ах не должна? – агрессивно спросила Тони. – И что я, по-твоему, должна предпринять?
Я повернулась к детям.
– Пора спать, – строго сказала я. – Вы немедленно отправитесь наверх, почистите зубы и наденете пижамы.
Ничего не произошло, не считая того, что рёв усилился.
Тони иронически вздёрнула бровь.
– Да, и пусть Генриэтта поменяет брату памперс, а он перестелет её кровать. Туда помочился проклятый хомяк, который бесследно исчез сегодня днём. Ну, не совсем бесследно, перед этим он уписал постель.
Я должна была согласиться, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
– А где Юстус? – спросила я. – Мне кажется, что он по крайней мере вечерами мог бы быть дома и вносить свой вклад в семейную жизнь.
Тони фыркнула.
– Представь себе, мне тоже так кажется. Но Юстус говорит, что для того, чтобы у нас вообще была семейная жизнь, он должен работать сверхурочно.
