Клэр Бенедикт - Из плена прошлого
– Я не знала, что отец Сары умер.
– Но ты знала, что его посадили, и поэтому они приехали к вам?
– Да.
– Каким образом? Отец тебе рассказал? Или ты вспомнила?
– Разве так уж важно, насколько хорошо я помню те годы, что жила здесь?
Его глаза забегали.
– Не понимаю, о чем ты… Тебе же было всего семь лет, когда отец увез тебя. Вот я и полагал, что те годы не слишком четко сохранились в твоей памяти.
Но я чувствовала, что не должна быть с ним откровенной. Что-то подсказывало мне: лучше – безопаснее? – оставить его в сомнении.
– Что же, так оно и есть. – Я улыбнулась по возможности искренне, и он заметно расслабился. Значит, моя догадка верна. – Но городок такой маленький, поневоле слышишь всякое – домыслы, слухи…
– Верно, сплетен хватает, мне ли не знать. – Он уже улыбался. – Поскольку ты все равно услышишь, лучше я сам тебе расскажу. Раймонд Темплтон работал бухгалтером. Когда выяснилось, что он по-крупному мухлевал с некоторыми счетами, его посадили. Судьям и присяжным не нравятся люди, пользующиеся своим служебным положением для махинаций. Твоя бабушка пожалела Дирдре и Сару и пригласила их к себе.
– А дядя Раймонд умер в тюрьме.
– Он не смог выдержать, покончил с собой.
– Мне очень жаль, правда. – Я была потрясена и не смогла этого скрыть. – Бедная тетя Дирдре!..
– Не трать свое сочувствие на тетку. Раймонд, возможно, и не поступил бы так, окажи она ему больше поддержки.
Пол улыбнулся с горечью, как будто это его лично касалось. Интересно, в чем дело?
– Ну, тогда бедная Сара.
– Да, в ее жизни все запуталось на какое-то время. – Потом он добавил: – Бетани, мы ведь еще поговорим? О моих планах?
– Я же сказала, мне нужно время, Пол. А сейчас мне бы хотелось узнать кое что…
– Что именно?
– Тебе известны условия завещания моей бабушки?
– Нет, откуда. – Он снова не смотрел мне в глаза.
– Ладно, я так спросила. Теперь мне пора.
Я не оглянулась, так что представления не имею, как долго Пол смотрел мне вслед. Он явно не умеет врать. По его виду я поняла: он прекрасно знает, что, откажись я от наследства, оно перейдет другим Темплтонам. А знает он это, поскольку знает Сара. Мистер Симпсон ведь сказал мне, что он поставил в известность все заинтересованные стороны.
Мой отец ничего не рассказывал о дяде Раймонде. Безусловно, он исходил из лучших побуждений, когда пытался заставить меня забыть прошлое. Видно, хотел защитить меня от печали. Но, не рассказав мне о смерти мамы, он не дал мне возможности горевать о ней.
Почему он бросил рисовать?
Мое детство в Лондоне было вполне счастливым, но теперь, оглядываясь назад, я понимала, что мы жили как бы лишь наполовину. Отец менял одну конторскую работу на другую, и вся его жизнь концентрировалась на мне. Но в одном он мне отказал. Пока я не смогу по-настоящему оплакать свою мать, я не стану полноценным человеком.
Именно с этой мыслью я решила остаться и принять наследство.
Я пошла домой по дороге. Проезжающие машины опять обдавали меня грязной водой. Бабушкины сапоги терли пятки, лодыжка снова разболелась. Я запыхалась и раскраснелась. В этот момент я услышала, как за моей спиной остановилась машина. Я была уже готова отбросить гордость и поблагодарить Пола за то, что все же решил подвезти меня. Но это был Грег.
– Ты в порядке, Бетани? – Он выбрался из машины, поспешно обошел ее и взял меня под локоть.
– В порядке.
– Что-то ты сильно хромаешь. Ты, случайно, не падала?
– Нет, это все сапоги, они не мои и… Пожалуйста, не смейся, Грег.
– И не думаю смеяться. Я даже не собираюсь спрашивать, почему ты ковыляешь по проселочной дороге в чужих сапогах и в плаще, который тоже вряд ли твой, во всяком случае я на это надеюсь. Просто лезь в машину, отвезу тебя домой.
Сначала мы ехали молча, потом, не сводя глаз с дороги, он спросил:
– Была на трейлерной стоянке?
– Ты же сказал, никаких вопросов.
– Ну… простое любопытство…
– А ты где был?
Он проигнорировал мою воинственную интонацию и вполне дружелюбно ответил.
В Озерном районе.
– Где?
– Это вовсе не так далеко, как ты думаешь, всего полтора часа езды. – Он правильно истолковал мое изумление. – Разыскивал художника, которого собираюсь пригласить в свою передачу… Я выяснил, что она живет в Кесуике. Я не стал звонить, решил прямо поехать. А потом проехал немного дальше и переночевал дома.
– Дома? Разве ты живешь в Озерном районе?
– Я там редко бываю, хотя не мешало бы почаще. – Мне очень хотелось узнать побольше о его доме, о том, кого он там должен был бы навещать почаще. Но Грег сменил тему: – Трейлерная стоянка выглядит сейчас намного лучше, чем раньше.
– Раньше? Это когда же?
– Много лет назад там просто стояло несколько трейлеров, кругом грязь, правда был душевой павильон и сырой дом, где располагалось кафе.
– Такое впечатление, что ты там жил?
– Да, одно лето, вместе с матерью… Ну вот, приехали.
Машина остановилась, а в голове у меня продолжали сновать разные мысли. До последнего момента я считала, что к Ситонклиффу Грега привязывает лишь его интерес к истории христианства и развалинам монастыря. Оказывается, много лет назад он жил здесь с матерью летом. Он тогда был мальчиком… высоким и темноволосым…
Грег вылез из машины, обошел ее и открыл мне дверцу. Он держал в руке кейс.
– Я тебе кое-что принес, переводы, помнишь? У меня их довольно много дома.
Из машины я выбралась с опаской. Но даже короткий отдых помог, я почти не хромала, поднимаясь по ступенькам.
– Зайдешь? Выпьем кофе.
– Да, с удовольствием. Я ведь к тебе и ехат.
Я сняла сапоги, прежде чем войти в дом, а внутри первым делом начала стягивать плащ. Грег поставил кейс на пол, чтобы помочь мне.
– Дай-ка плащ сюда. Ты уверена, что не хочешь и его оставить снаружи?
– Нет, он не так уж плох, мне даже нравится. Повешу куда-нибудь просохнуть.
Грег прошел за мной на кухню и, пока я вешала плащ на вешалку, снял кожаную куртку и повесил ее на спинку стула. Потом налил воды в чайник и достал пару кружек из буфета.
– Слушай, скажи мне, что где, и я сварю кофе. Тебе, наверно, стоит подняться наверх и обсушиться.
Да, он прав. Бабушкин плащ местами пропускал воду, так что моя одежда была вся во влажных пятнах. А вот капюшон оказался надежным, и волосы на этот раз не облепили лицо. Я подняла голову и увидела, что он смотрит на меня.
– В чем дело?
– Твои волосы…
– Что с ними?
– Очень красивые. Что ты с ними сделала?
– Ничего. Просто воздух влажный, вот они и вьются слегка. Но это ненадолго…
Я видела, что он поднял руку, но не: смогла шевельнуться. Он слегка коснулся моей щеки, потом поднял волосы и позволил им пробежать между пальцами. Затем положил мне руку на шею, ласково поглаживая ее. Я почувствовала, что дрожу. Он не сводил с меня взгляда. Я подняла руки, обняла его и притянула к себе. Он крепко прижал меня и коснулся губами моих губ.
