Лена Ленина - Альфонсы, или Любовные мошенники
А у него оказывается очень симпатичный профиль. Или она выпила лишнего?
Не дожидаясь ответа, молодой человек рванул к бару.
Он вернулся с двумя бокалами шампанского. Нелли, поблагодарив, залпом осушила один. Евгений протянул ей второй и улыбнулся:
— Человек, который не умеет расслабляться, не может эффективно работать, шеф!
Его глаза искрились, а улыбка была теплой и родной. Она снова выпила. Он еще раз метнулся в бар. Вечер налаживался. Настроение улучшалось. Внимание даже собаке приятно. Странно, почему он ее не боится? Смелый какой! Или наглый? Все боятся. То ли ее, то ли мужа.
Евгений положил руку ей на плечо:
— Хотите, я отвезу вас?
Он кивнула. Но не сказала куда.
Солнечный луч пробивался сквозь плохо задернутую гардину. Нелли приоткрыла глаза и зажмурилась.
Страшно болела голова. Она снова открыла глаза и не узнала места. Она обернулась и в ужасе увидела голого Евгения, мирно спящего рядом на кровати.
Обнаженный «туалетный boy» был красив. В этом возрасте все парни мускулисты, стройны и пахнут молоком. Нелли невольно залюбовалась на мгновение. А потом в панике вылетела из квартиры.
Хорошо, что муж был в командировке, девочки — в институте. Прислуге она сказала, хоть ее и никто не спрашивал, что осталась ночевать у подруги.
На самом деле, какая, к черту, подруга? У нее и подруг-то уже давно не было. Работа сделала ее неспособной поддерживать дружеские отношения. Приходилось выбирать. И подруги вывелись как класс.
На следующий день в офисе Нелли старалась не встречаться взглядом с Евгением. Хотя он трижды через секретаря просился на прием под предлогом какой-то чепухи.
Она не хотела даже думать о том, что могло произойти, но ей жутко хотелось узнать, что же было на самом деле. Было или не было?
Он все-таки добился аудиенции, оставшись через пару дней после совещания, когда другие сотрудники вышли из кабинета. По его глазам Нелли прочитала страшный ответ: «Было».
— Почему ты убежала?
— Евгений, мы на работе, постарайтесь называть меня на «вы», пожалуйста.
— Простите. Я был так счастлив, а потом так несчастен…
— Нам надо забыть…
— Я не смогу. Ты… То есть, вы — классная, страстная, удивительная, я третий день схожу с ума!
Не зная, как решить эту проблему, Нелли сдалась. Они начали встречаться у него на квартире. Он был искусен в любви и очень старался. Она жила в вечном страхе, что обо всем узнает муж. Муж ничего не замечал. Он вообще, похоже, перестал ее замечать.
Прошло время.
В один прекрасный день Евгений провернул крупную финансовую махинацию. Он уговорил Нелли поверить ему, пообещав выдать необходимые документы, и осуществил большое перечисление за границу.
Подтверждающие законность платежа документы так и не пришли и банк потерял серьезную сумму.
Молодой человек перестал появляться на работе. Нелли в ужасе узнала, что беременна. А ведь она думала, что у нее климакс.
Узнав от врача диагноз, она в шоке влетела в квартиру Евгения и, не успев сообщить ему страшную новость, застала свою секретаршу выходящей в одном полотенце из ванной.
С Евгением они обменялись лишь взглядами: ее — затравленным и его — уверенно-самодовольным.
«Баклажан»
Третий брак Майи оказался, наконец-то, удачным. Ее первый брак, как водилось в советское время, был по залету и поэтому распался сразу же после рождения ребенка и после того, как молодой муж произвел очередное рукоприкладство. Имея слабый характер, он думал, что это единственный способ укротить строптивую Майю.
Второй брак оказался по расчету, но неверному. Майя неправильно рассчитала, что ей нужен ласковый, верный и покладистый муж, который бы не только руки на нее не поднял, но даже и голоса не повысил. Поэтому эту мямлю Майя выгнала сама и ни разу об этом не пожалела. Даже ни разу не поинтересовалась, как сложилась Мямлина судьба после нее. Как отрезала.
Оставшись с двумя детьми, по одному от каждого брака, она решила изменить расчет и в третий раз, наконец, вышла удачно замуж за американского дипломата Майка. Он был ее мудрее, поэтому позволял ей думать, что она все решает. Он был ее старше, поэтому любовался ею, как девочкой. Он был существенно богаче нее, поэтому она вела себя, как паинька.
Майины дети были теперь пристроены в лучшие частные школы, а сама неработающая и активная Майя скоро довела их огромное поместье до идеального состояния: ее сад даже победил в конкурсе «Лучший сад Американского Штата X».
Прошло семь лет удачного брака. Их интимная жизнь почти свелась на нет. Ну, не генерировались больше гормоны, рутина затормозила когда-то активное их производство. Мудрая Майя не возражала, если у Майка случались одноразовые интрижки на стороне. Просто она предпочитала контролировать это дело и сама находила ему кратковременных подруг. Тех, кто не способен разрушить их брак, преимуществами коего она очень дорожила.
Кому-то такой радикализм мог показаться циничным, но здравомыслящая Майя их мнения не спрашивала. К тому же, такое положение вещей позволяло ей самой раз в квартал с подругами или одной вылетать в Доминиканскую республику.
Женский секс-туризм появился недавно и стремительно развивался прямо пропорционально росту числа состоятельных женщин. Дамы, уставшие от мужа, детей и домашнего хозяйства, просто одинокие незамужние девушки «бальзаковского возраста», несчастные в личной жизни или вечно занятые бизнес-леди с удовольствием открывали для себя радости эротических путешествий. И если мужчины с сексуальными целями всегда предпочитали Азию, то женщины полюбили страстных аборигенов некоторых стран Южной Европы — Греции, Турции, Хорватии, Испании; стран Карибского бассейна — загорелых красавцев Ямайки, Барбадоса, Доминиканской Республики; африканцев Гану и Кении, а также профессионалов любви с острова Бали в Индонезии и Пхукета в Таиланде.
За бледный незагорелый вид любительниц «большого бамбука», а репутация некоторых достоинств очень загорелого населения известна всему миру, аборигены Ямайки прозвали их «milk bottles», «молочными бутылками», требующими немедленного заполнения.
В Англии к дамам, путешествующим в поисках любовных утех, приклеился ярлычок «Shirley Valentines», а в Японии — «yellow cabs».
Развитие нового направления в бизнесе для неудовлетворенных женщин привело к появлению новой терминологии и в отношении самих альфонсов.
Сексуальные аборигены Греции получили название «kamakia», что означает «гарпун для ловли рыбы», страстные брюнеты Хорватии — «galebovi», в переводе «чайки», красавцы Коста-Рики — «sharks», то есть «акулы», умельцы с Бали «kuta cowboys» или «pemburu-bule» — «охотники на белых». В Гамбии таких мужчин зовут «bomsas» или «bumsters», в Эквадоре — «gringa hunter», в Перу — «brichero».
