К. Борджиа - 11 дней и ночей
С тихим шорохом халат упал на ковер.
Стефания подняла взгляд и увидела, что Омар в болезненной истоме запрокинул голову и чего-то ждет.
После первого же поцелуя член ожил и стал на глазах увеличиваться в длине и толщине.
Стефания следила за ним, затаив дыхание. Так смотрит зритель, приглашенный из зала на сцену, где ловкий фокусник морочит его под самым носом.
Устав сдерживаться, она поймала окрепший ствол губами и некоторое время усиленно сосала, закрыв глаза и ни о чем не думая.
Изо рта по всему телу стали расходится волны желания. Кто сказал, что «игра на флейте» – как выражались древние китайцы – приносит наслаждение только мужчинам?
Стефания блаженствовала. Ее по-прежнему никто не торопил. Ей как будто самой доверяли регулировать ритм и последовательность движений.
Теперь уже не только она нанизывалась на упругое древко. Бедра Омара ходили так, словно он брал ее, брал в положенное место, а не в теплый и покорно открытый рот.
Он издал рык удовольствия и выскользнул в последний раз.
Стефания улыбнулась ему снизу-вверх.
– Я хочу в постель, – тихо попросила она, когда сильные руки подняли ее с ковра и поставили на ноги.
Омар поцеловал ее в подбородок, в закрытые глаза, обнял одной рукой за гибкую талию и повел через гостиную в спальню.
Там она пропустила его вперед, подождала, пока он не ляжет на простыни и не устроится, как ему удобно, и только тогда легла на него, прижавшись разомлевшими грудями к его широкой, волосатой груди.
Раньше Стефании казалось, что волосатая мужская грудь, это так же неприятно, как лысая голова. Потом ей встретился человек, у которого была одновременно и залысина, и борода, и довольно густой волосяной покров на груди.
Вопреки всякому «здравому» смыслу, Стефания вдруг поняла, что любит его и перестала узнавать себя.
Теперь ей доставляло наслаждение целовать мужское волосатое тело, она упивалась его животностью, уживавшейся с завидной цивилизованностью ума – он был философом и неплохим писателем, – а на лысину ей даже в голову не приходило обращать внимание. Любовь зла…
Начав с поцелуя в лоб, нос, полураскрытые губы и подбородок распростертого под ней араба, Стефания постепенно спустилась по груди к животу. Здесь ее задержал глубокий пупок, маленький и нежный и потому никак не вязавшийся с грубым, мускулистым телом.
Она трепетно облизала пупок, подула на него и покосилась на Омара.
Тот лежал на подушках, запрокинув лицо, и глядел в потолок.
Тогда губы Стефании неумолимо заскользили по вздрагивающему животу вниз.
* * *– А у тебя есть гарем?
– Что?
– Гарем. Ну там, дома…
– Да, есть.
– Настоящий?
– Настоящий.
– А сколько у тебя жен?
Пауза.
– Семнадцать. Нет, восемнадцать.
– Ты их что, совсем-совсем не любишь?
– Очень люблю. Одна мне как-то изменила – я приказал отрубить ей голову.
– Отрубить? Ты шутишь.
– Она тоже думала, что шучу. Отрубили.
– Но с кем она тебе изменила? Они там, наверное, охраняются.
– Да, охраняются, но не могу же я кастрировать всех стражников. Мы ведь цивилизованные люди.
Пауза.
– А что ты сделал с тем стражником?
Пауза.
– Ну, а жены, они тебя любят?
– По-моему, они меня больше боятся. Я для них воплощение Аллаха.
– А ты хотел бы иметь женщину, которая бы тебя не боялась?
– Не знаю. Когда боятся, тоже приятно. Иногда вечерами мне становится скучно и тогда я отдаю служанкам распоряжение, чтобы они шли готовить жен.
– Готовить?
– Когда я прихожу выбирать себе спутницу на ночь, все жены уже ждут меня в Спальной Зале. Они становятся спиной ко мне, по кругу, опускаются коленями на подушки и приникают лицом к полу. Потом служанки поднимают им сзади юбки, чтобы я мог найти то, что хочу. Мои жены для таких случаев специально ничего под юбки не поддевают. И вот я хожу вдоль предоставленных в мое распоряжение голых ягодиц и щупаю их, сравниваю, иногда – пробую. Мне никто не может запретить это делать. Разве это не приятно?
– Я снова хочу тебя… Мне тоже так встать?
Пауза.
– Да.
* * *Очнувшись, Стефания не могла понять, заснула она или просто лежала в полузабытьи, наслаждаясь покоем, исходившим от жаркого тела утомленного любовной игрой араба.
Приподнявшись на локтях, она поискала глазами часы. Будильник на ночном столике показывал половину восьмого.
Что-то больно кольнуло мозг.
Она забыла. Но что? Половина восьмого. Ну и что? Восемь. Нет, семь… Семь! В семь она назначила встречу Ричарду! Он ждет ее в «Марокко» уже полчаса. А она только проснулась! Конечно, он ей безразличен, но тогда зачем она сама предложила ему эту встречу? По-свински получилось…
Стефания соскочила с постели и как была, нагишом, побежала в ванную.
Наспех сполоснулась ледяной водой.
Лицо сразу посвежело.
Бегом в спальню.
Нет!
Стоп!
Обратно!
Платье ты сняла в ванной. Забыла?
Но раз уж выскочила в гостиную, надо найти трусики.
Вот и они!
Так, теперь платье.
Готово!
Хорошо еще, что догадалась купить немнущееся!
Прощай, милый! Спи спокойно и не поминай лихом!
Бросив рассеянный взгляд на распростертое поперек всклоченной постели голое тело Омара Агу-Анга, Стефания устремилась к выходу.
Она опасалась того, что охрана начнет приставать к ней, а то и вообще откажется ее выпускать без особого на то распоряжения шефа.
Вероятно, она была не первой девушкой, покидавшей любвеобильного араба в такой спешке. Охранники ничего ей не сказали и сделали вид, будто ее вообще нет.
Промчавшись мимо них по коридору, Стефания вскочила в закрывающуюся кабину лифта и заскользила вниз, обратно на землю.
Перед входом в отель дежурили гостеприимные такси.
– В «Марокко»! – бросила на ходу Стефания, обежала машину спереди и плюхнулась на сидение рядом с шофером.
– Дороговато будет стоить, мисс, – косясь на девушку хитрым глазом, заметил пожилой негр и дал задний ход.
– Это еще почему? – Стефания уже во всю красила губы, сверяясь с боковым зеркальцем, ради чего до конца опустила стекло.
– Другой континент, однако.
– А, хоть край света! Меня ждут.
* * *Ее и в самом деле ждали.
Рич сидел за тем же столиком, что и утром, и тупо смотрел в пустую кружку, в которой когда-то было холодное пиво.
– Я немного опоздала, – игривым тоном начала Стефания, но, увидев лицо парня, поняла, что шутки неуместны. – Извини, пожалуйста.
Она попробовала взять его за руку. Рука «случайно» поменяла местоположение.
– Я, честное слово, не смогла освободиться раньше. Перед ней стояла чистая тарелка. Он думал, что они будут ужинать вместе… Бедняга…
