Вера Копейко - Партнер для танго
— Да, — сказала она, — сама.
Она пропустила мимо ушей слово «милая», или оно никак не тронуло ее — без него знает, какая.
Она без труда закинула сумку на багажную полку, он не успел помочь. Антон стоял с поднятыми руками и смотрел на нее. Потом, наконец, оценив свою позу, засмеялся, опустил руки. А она, похоже, не заметила его неловкости.
— Наверное, к нам кто-то еще придет? Успеет? — Она посмотрела на часы. Потом оглядела купе, верхние полки, в свежих белых простынях, уже готовые сопровождать пассажиров в сон.
Он расценил ее необязательные слова как знак, что она не против дорожного обмена ничего не значащими словами.
Антону всегда было любопытно увидеть и оценить попутчика. Его спутниками бывали старушки с крепко сомкнутыми губами — ни слова чужому. Напыщенные дамы — ах, неужели не видите, какая я! Болтливые мужики, до полуночи осыпавшие байками на тему «что бывало».
Иногда с досадой он спрашивал себя — почему все наваливаются на него? Хотя, конечно, ясно — он умел слушать. Кто-то из знакомых сказал, что он слушает, как никто — глазами, губами, даже носом.
Этому он научился у бабушки. Он помнит, как мучила ее соседка историями о своих несчастьях. Бабушка терпела часами. Ей говорили — ну что вы, зачем она вам нужна со своими глупыми россказнями? Но бабушка отвечала:
— Такая малость — потерпеть. Зато человеку большое облегчение.
Но потом все заметили, что эта самая Трофимовна бегает на четвертый этаж то с морковкой, то с луком, то с капустой — с дачи. Стали говорить, мол, бабушка Антона не так проста, как кажется. За терпение, выходит, неплохо платят…
Бабушка смеялась. Так уж устроен человек, говорила она, всегда сумеет все себе объяснить, даже если ничего не понимает.
Попутчица подняла голову, посмотрела на Антона. Ему вдруг показалось, что он уже видел ее. Вполне возможно, если они в одном поезде. С другой стороны — сколько в мире похожих людей. Сам он тоже на кого-то похож, наверняка. Разве редкость — круглый череп с нависшими надбровными дугами? Монголоидный тип просматривался в нем. Недавно Антон узнал, что этим фактом стоит гордиться. Новость пришла из ученого мира — не кто иной, как монголоидные племена первыми завоевали американский континент. А пришли они из Сибири. Пятьдесят тысяч лет назад. Вот так-то. Он улыбнулся.
— Вы знаете, меня всегда умиляет эта музыка. «Прощание славянки», — уточнил он, — под которую уходит поезд из этого города. Нигде больше не встречал.
Она улыбнулась в ответ.
— Я тоже. — Она кивнула. — Что-то щемящее есть, да? Но если подумаешь, что ты-то сюда вернешься, печаль проходит. Значит, для тех, кто вернется, печали нет.
— Ага, печаль только для провожающих. Я правильно понял? — спросил он с некоторым удивлением от собственной прозорливости. — Вы правы. Да… вот я уезжаю, но обязательно вернусь.
— Действительно? — вопрос прозвучал так непосредственно, что он улыбнулся. — Зачем? Ой, простите, считайте, что я вас не спрашивала. Сама не люблю бестактных вопросов. — Она сцепила пальцы и кивнула, словно ставила точку. Русые волосы упали на лицо, но она не убрала их.
— Понимаю. — Он тоже кивнул. — А вы вернетесь сюда? Ох, и меня простите. Я ведь задал бестактный вопрос.
— Я сама вас спровоцировала, — заметила девушка. — Но это не секрет. Я сюда вернусь, скоро.
— Вы, похоже, ненадолго, почти без вещей.
— Да. — Она снова кивнула. — Дела гоняют туда-сюда. — Улыбнулась.
— Гм, — произнес он, не решаясь расспрашивать дальше.
Он бы и не смог, потому что в купе вошла проводница. Она забрала билеты, оставив им копии, предложила чай, кофе, с лимоном, без лимона, со сливками, без сливок, с сахаром, с двойным, тройным, печенье…
Девушка отказалась от всего, Антон хотел тоже, следом за ней. Но вкус сладкого чая с лимоном вдруг показался привлекательным.
— Мне с чай с лимоном, двойным, — попросил он.
— А сахару сколько? — Проводница с интересом посмотрела на него, потом на нее. Она пыталась догадаться, вместе ли едут.
— Сахару? Одну порцию. Я думаю, мне и так будет сладко.
— Ага, — сказала она, — понимаю.
В ее голосе Антон заметил радость от понимания. Едут вместе, вошли порознь в вагон, так что сладости им хватит. Это когда многолетние супруги входят в вагон, вот им сахарку надо побольше…
Проводница оглядела купе.
— Надо же, и в вашем всего двое. Прямо двухместные купе.
— А что, в это время мало ездят? — спросил он.
— Ну, да. Осень началась, так и будет. И потом, сегодня среда. Кто в командировку — те отправились в начале недели. Кто возвращается домой — тот едет в конце. А посреди недели — это те, кто сам собой распоряжается. Как вы, — добавила она и оглядела обоих.
— Да. — Они оба кивнули. — Как мы.
Этот кивок и общее «мы» заставили посмотреть друг на друга иначе. Они засмеялись.
Проводница ушла, оставив их втроем. Ее, его и тишину.
Тишина длилась довольно долго, девушка шуршала газетой. Антон заглянул — интересно, не подскажет ли ему чтиво что-то о ней. Но попутчица на коленях держала «толстушку» — не «желтую», не «красную», а «серую», как называл он газеты, набитые разными мусорными новостями.
Она скользила по страницам, но он не видел, на чем она останавливается.
Антон достал из сумки автомобильный журнал, который мог читать бесконечно. Он читал о только что прошедшем автомобильном салоне в Германии и почти забыл про свою спутницу.
Но в дверь постучали, вплыла проводница со стаканом чая и двойным лимоном. От чая пахло так, что Антон позволил себе шумно втянуть воздух, закрыть глаза и произнести:
— М-м-м…
Проводница довольно рассмеялась. Ей нравились люди, которые понимали толк в чае. Она сама любила его и всегда заваривала настоящий.
Антон понял, что для проводницы занятие с чаем доставляет удовольствие. А ему нравились люди, которые умеют находить источник удовольствия в самом обыденном.
— Да-а… В чае вы, девушка, разбираетесь, — похвалил он.
— Спасибо. Приятно встретить знатока… На самом деле, я изучала чай.
— Правда? — Антон посмотрел на ее круглое простое лицо.
— Когда бываю в Москве подольше, то хожу в чайный клуб. Вы знаете, вы же москвич, про чайные клубы?
— В Лефортово, в «Эрмитаже», на Казакова… — перечислял он.
— Точно! — Она порозовела. — Но такую церемонию здесь я вам не устрою. А вот если бы у меня были деньги, то открыла бы чайный клуб у себя в городе.
— Замечательная мысль! — поддержал он, опуская ложечку в стакан. — Платить когда?
— Завтра утром. Вы же еще выпьете утром? — спросила она.
