Кэндис Адамс - Притяжение противоположностей
— Я заеду за вами вечером, — сказал Эрик спокойно. — Вас устроит в семь часов, Джасинда?
Она молча кивнула. Он шептал ее имя в постели в последнюю ночь. Звучание его голоса, произносившего ее имя, снова заполнило ее сознание подобно забытой прекрасной мелодии.
Доктор Метсалф направился к машине, и Джасинде не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Если бы не эта необходимость сопровождать профессора, то она непременно осталась бы с Эриком. Ей вдруг страшно не захотелось расставаться с ним.
Долгой дорогой назад у Джасинды никак не получалось сосредоточить свое внимание и понять, о чем говорил доктор Метсалф. Ее мысли все время возвращались к Эрику. Она уже привыкла к бесконечным дням, когда ей мучительно хотелось позвонить ему, но она не позволяла себе этого. Джасинда не знала, выдержит ли сегодняшний вечер, сидя напротив него в течение нескольких часов, особенно теперь, когда ее чувства находятся в таком смятении. А что он думает сейчас? Он казался ей таким холодным и неприступным, когда они встретились в каменоломне. Сегодняшний вечер будет чрезвычайно трудным для них обоих.
Спустя час она уже была дома. Нервничая, надела трикотажный платье-костюм темно-фиолетового цвета и такого же цвета колготки, накрасила губы розовой помадой и причесалась. Не успела она добавить пару крошечных сапфировых сережек, как в дверь позвонили.
От неожиданности она похолодела. Затем заставила себя сначала слегка промокнуть бумажной салфеткой лоснящиеся помадой губы и только после этого пошла к двери. Ее сердце билось так сильно, что ей казалось, если бы Эрик стоял за дверью, он обязательно услышал его раньше, чем она откроет дверь. Когда Джасинда наконец ее открыла, то увидела Эрика, одетого в уже знакомый ей костюм из верблюжьей шерсти, и ее воспоминания сразу же обратились к тому дню, когда он впервые появился в нем.
— Добрый вечер, Джасинда, — сухо сказал он.
Он держал себя так отчужденно, что она поняла: он считает предстоящий ужин таким же испытанием, как и она.
— Привет, Эрик.
Джасинда взяла белый жакет из фланели.
— Я готова, — сказала она, проходя мимо него. Он последовал за ней и открыл дверцу машины.
Всю дорогу он молчал, ни на мгновение не отрывая глаз от дороги и ни разу не взглянув на нее. «Вечер покажется мне очень долгим», — решила она. На полпути к мотелю Джасинда наконец не выдержала:
— Я понимаю, что нам нежелательно и неприятно общаться друг с другом, но надеюсь, что мы будем приветливы с профессором, — она неуверенно заглянула ему в глаза. — Да?
— Как скажешь? — глухо ответил Эрик.
— Эрик, пожалуйста, — она коснулась его руки, — перемирие только на этот вечер. Я знаю, что ты должен испытывать по отношению ко мне, но нам нужно перетерпеть всего лишь несколько часов.
Он взглянул на нее.
— А что я должен чувствовать по отношению к тебе? — холодно повторил он, снова обратив все свое внимание на дорогу. — Я вообще не понимаю, как я мог связаться с такой безумной женщиной, как ты.
Джасинда сильнее вдавила себя в сиденье. Ее ожидало еще одно суровое испытание.
До мотеля больше никто из них не проронил ни слова. Но после того, как Эрик поставил машину на стоянку, он повернулся к ней и медленно протянул руку, касаясь ее нижней губы большим пальцем.
— Твоя помада слегка размазалась. Я заметил это, когда приехал за тобой.
Джасинда растерянно смотрела на него. Затем достала пудреницу и губную помаду. Она не могла понять этого мужчину. Ей казалось, будто бы он даже не взглянул на нее при встрече, и теперь ее тронуло, что он заботится о том, как она выглядит.
— Давай, я подправлю, — взяв у нее тюбик, он навел порядок на ее верхней губе, а затем, придвинувшись ближе, проделал то же самое с нижней губой, действуя медленно и нежно.
Джасинде хотелось сказать ему что-нибудь приятное, но она смогла лишь молча разглядывать его, пытаясь понять, что же означает его мрачная гримаса. Его прикосновения к ее губам оказались способными снова вызвать у нее воспоминания о пылкой страсти. Чтобы скрыть свои чувства, она опустила ресницы.
— Теперь я выгляжу хорошо? — спросила Джасинда.
— Да. Твои волосы на месте, твоя губная помада в порядке, твоя одежда выразительна, — он придвинулся еще ближе и улыбнулся. — Но почему же мне так хочется привести все это в полный беспорядок?
Не обращая внимания на только что наложенную помаду, она устремила свои губы к его устам. Это было похоже на инстинктивную реакцию тонущего человека, способного ухватиться и за соломинку. Она даже не задумалась, чтобы решить, правильно ли поступает, или нет, когда его руки словно железными обручами обхватили ее и их губы слились в неистовом поцелуе. Джасинда задрожала от пронизывающего касания его языка, проникшего ей в рот.
— Я долго обдумывал причины, из-за которых ты не хочешь видеть меня, — сказал Эрик, подняв голову. — Вероятно, все они достаточно веские. Но существуют и другие причины, которые так же верны, как и твой взгляд, которым ты смотрела на меня сегодня, когда вы вошли в мой домик. Мне нравится быть с тобой, — продолжал Эрик нежно, — но я не хочу принуждать тебя к чему-либо.
Она растерянно смотрела на него в полумраке машины. Что он говорил? Неожиданно и невольно она поняла, что совсем пропала — Эрик одним махом опрокинул все ее аргументы в пользу того, чтобы больше не встречаться.
— Если смотреть на все реально, — продолжал Эрик, — если ты сможешь отбросить свои сомнения на некоторое время, я думаю, что мы оба могли бы получить нечто незабываемое. Я не прошу навсегда. Я знаю, что ты никогда не останешься здесь насовсем.
Джасинда прижалась щекой к его груди. Ей тоже хотелось забыть о различиях между ними, но она оставалась практичной и рассудительной даже в тех случаях, когда ей очень не хотелось быть такой.
— Эрик, мы должны оба прекратить причинять друг другу боль.
— Я не хочу упустить свой шанс. Это останется прекрасным воспоминанием на всю жизнь для деревенского парня после того, как ты уедешь навсегда.
Эрик повернул ее к себе таким образом, что она теперь смотрела ему прямо в лицо. Его улыбке было невозможно противостоять, даже если бы она очень этого хотела.
— Но это будет прекрасным воспоминанием и для городской девушки тоже, — прошептала Джасинда.
Эрик нагнулся ниже, и ее ресницы коснулись его щеки. Почему же ей следует отвергать то, чего они оба так желают? По крайней мере, они могут быть вместе какое-то время. И это не будет несправедливым по отношению к каждому из них, так как они оба понимают, что их отношения завершатся тогда, когда она вернется в родной Нью-Йорк.
