Джейн Кренц - Нежный огонь любви
Зельда последовала примеру Фреда и быстро отодвинулась к самой стене.
— Мерсер тут совершенно ни при чем!
— Ты права. Он, конечно, не понял бы, что происходит, правда? Он бы не знал, что ты испытываешь, прижимаясь ко мне, словно чувственная грызокошечка. Но я-то это знаю, Зельда. Я чувствовал то же, что и ты.
Его слова заставили Зельду покраснеть: она где-то читала, что грызокошки, которые водились на центральных плато главного континента Возлюбленной славятся тем, что практически все время готовы к спариванию.
— Мне понятно, почему вы пытаетесь меня оскор бить, Расчет. Вы выбиты из колеи и слишком много выпили. Разумнее всего вам сейчас лечь и заснуть. Что до меня, то я не обязана говорить с вами на подобны темы. Если вы захотите поговорить со мной об это!
Утром, когда успокоитесь и не будете так пьяны, то я буду готова все с вами обсудить. А пока я хочу спать. Уперев руки в бока, он с наигранным восторгом помотал головой.
— Понимание, разумность и вежливость во всем! Да ты просто пример для всех нас, жалких смертных!
— Спокойной ночи, Расчет.
Зельда отвернулась к стене и натянула одеяло до самого подбородка. Ее трясло — но она понимала, что должна проявить твердость. Расчет сейчас будет цепляться к каждому ее слову. Ему явно хочется с ней поссориться. Теперь все накопившееся в нем напряжение пыталось вырваться на свободу другим способом. Сейчас это был волк, который искал себе противника.
Зельда проходила курс психологии волков.
— Зельда!
Почувствовав, что он прикоснулся к ее плечу, она вздрогнула.
— Пожалуйста, Расчет! Идите спать. Думаю, утром вам не захочется вспоминать об этом.
— Наверное, ты права. — Он убрал руку. — Если повезет, то я и не вспомню.
Обе койки подпрыгнули, Расчет с размаху бросился на свою. Кабину наполнила неестественная тишина. Широко раскрыв глаза, Зельда смотрела в переборку. Расчет не раз предупреждал ее, что кабина почтового корабля может стать очень тесной для двоих.
— Надеюсь, — пробормотал Расчет с нижней полки, — что тебе сегодня будет очень трудно заснуть.
Зельда несколько секунд не отвечала, вспоминая нахлынувшие на нее чувства, когда его руки прикасались к ней. Ей следовало бы не открывать рот, но вопрос у нее вырвался прежде, чем она успела остановиться.
— Расчет? Откуда у вас на руках эти шрамы?
— Ты когда-нибудь перестанешь задавать вопросы? — Он помолчал, а потом глубоко вздохнул. — Пришлось столкнуться с ткачом-убийцей. Не всем удается сохранить мягкие и гладкие руки как у тебя, Зельда.
Зельде хотелось узнать все подробности этого столкновения, но здравый смысл наконец взял верх и заставил ее замолчать. Однако она долго лежала без сна, пытаясь разобраться в событиях последнего часа. Она многого не понимала, но одно было ясно: она откликнулась на ласки Расчета с пугающей страстностью. Ей надо было каким-то образом объяснить это открытие, потому что внезапно проснувшееся в ней желание ставило под угрозу все ее будущее.
Шаг за шагом она мысленно вновь проследила за всеми своими действиями. Сначала она подошла к Расчету из сострадания. Прекрасно: это вполне понятно и даже похвально. Когда он ее обнял, она ощутила в нем острое желание, которое, как она решила, было вызвано стремлением забыться, не думать о брате. И ее ответ на поцелуй был опять-таки понятен — хотя и несколько выходил за нормальные рамки. Она инстинктивно хотела его утешить. Это стало естественным продолжением того сострадания, которое заставило ее подойти к Расчету.
Но сострадание и Желание утешить слишком быстро превратилось в нечто иное — нечто опасное. С раннего детства Зельда приучалась сдерживать эмоции, которые выдавали ее волчью природу. Иначе она бы не смогла жить среди голубей.
Расчету каким-то образом удалось нарушить то самообладание, которого она достигла с таким трудом, и этой ночью он сумел выпустить на свободу какую-то очень примитивную, очень волчью часть ее натуры.
Зельда хладнокровно пыталась разобраться, что это означает. Она — волчица. Однако если ее поиск будет успешным, ей удастся подняться над собственным несовершенством. Пока же ей в жизни не миновать минут, когда она будет поступать не так, как голубь. Она знала об этом всегда. Сегодня ничего не изменилось. Она сможет решить эту проблему. И в некотором отношении ее сегодняшнее поведение можно считать вполне понятным. В конце концов, она не может не испытывать любопытства относительно некоторых сторон своей натуры. Любому мыслящему существу, будь это волк или голубь, необходимо узнать и понять свою сущность, характер. Это — признак зрелости.
Зельда начала успокаиваться: она нашла зацепку, с помощью которой могла объяснить те странные чувства, которые испытала в объятиях Расчета. Нравится ей это или нет, но она пока еще оставалась волком. Эта часть ее личности заслуживает того, чтобы ее
Исследовать, проанализировать, понять. В один прекрасный день, когда она найдет то устройство, которое стало целью ее поиска, она отбросит волчью часть своей личности. Вполне естественно стараться узнать эту часть, пока у нее есть для этого время. Никаким знанием нельзя пренебрегать. И она решительно сказала себе, что в объятиях Расчета искала только знания.
Ее реакция на его ласки была по сути своей экспериментом.
Расчет проснулся с такой головной болью, что она вполне могла бы поспорить с той, которую Зельда получила от вопленника. Он с превеликой осторожностью открыл глаза. По кабине распространялся аромат горячего кофеида. Не шевелясь, он уставился на койку Зельды.
Будь в мире хоть капля справедливости, то у человека, выпившего столько «Розы Ренессанса», как он вчера, был бы провал в памяти. Но Расчет давным-давно усвоил, что справедливости в мире почти не бывает — по крайней мере в том крошечном уголке Вселенной, в котором находится система Девятой Строфы.
Болеутоляющее. Нужна пригоршня шипучек. Расчет медленно сел и только теперь заметил, что даже не потрудился раздеться перед тем, как провалиться в забытье. Рядом вдруг материализовался какой-то красный вихрь — и в его руке оказалась кружка кофеида. Расчет решил, что не будет вставать в позу и
Отказываться. Сначала надо немного прийти в себя — благородные извинения подождут.
— Спасибо, — пробормотал он. — Ты знаешь, где у меня болеутоляющее?
— Сейчас принесу таблетку.
Чересчур жизнерадостное красное утреннее одеяние порхнуло к ящику, в котором хранилась корабельная аптечка.
— Несколько, — тихим голосом проинструктировал Расчет. — Мне нужно несколько таблеток.
Зельда принесла две. Он не стал спорить. Ему было не до споров. Положив таблетки под язык, он стал ждать, пока болеутоляющее подействует. Когда таблетки рассосались, он сделал большой глоток горячего кофеида. Огромный пузырь болотного газа с Ренессанса, заполнивший его голову, начал медленно сжиматься. Расчет едва успел: еще несколько секунд, и пузырь лопнул бы. Подняв голову, он увидел, что Зельда отошла к пульту управления.
