Морин Чайлд - Любовь с видом на море
— Таков был твой план? — Корделл расхохотался. — И ты еще называешь меня придурком?
— Заткнись, Корделл! — Кэти с сомнением покачала головой и снова переключила все внимание на Рейфа.
Его глаза были полны эмоций, но она не могла разобрать их, даже не пыталась. Теперь ей было безразлично, что он чувствовал. Ее собственные эмоции просто зашкаливали. Ее чувства так перепутались и смешались, что она не могла навести в них порядок. Она лишь понимала, что ей снова сделали больно и в центре этой боли снова находился Кинг…
— Выходит, ты собирался показать мне, что я была не права насчет семьи Кинг, обманывая меня?
Рейф в растерянности потер челюсть и пробормотал что-то неразборчивое в ответ. Затем сказал:
— Кэти, позволь мне отвезти тебя домой, где мы могли бы обсудить это.
Корделл фыркнул и рассмеялся. Но никто из них даже не взглянул на него.
— Я никуда не поеду с тобой, Рейф, — сказала она тихо.
Глядя в эти прекрасные голубые глаза в последний раз, Кэти молча попрощалась со своими надеждами, мечтами и недавно обретенной любовью. Как она могла полюбить мужчину, толком ничего о нем не зная? И осознание этого только усиливало боль в ее сердце.
— Просто оставь меня в покое.
Она развернулась и пошла прочь, остановившись, лишь когда он крикнул:
— Тебе надо как-то добраться до дома!
— Я вызову такси, — бросила она, не глядя на него.
Кэти не могла больше этого вынести. Она не могла взглянуть на него еще раз, зная, что он врал ей каждый день, когда они были вместе.
Ничего не было реальным. Это все ничего не значило. Она влюбилась в незнакомца. И теперь она снова была одна. Пока парковщик вызывал ей такси, она вдруг поняла, что была права. Сегодняшнюю ночь она никогда не забудет.
— Итак, — спросил Корделл, — хочешь выпить?
— Конечно, — буркнул Рейф, — почему бы и нет?
Кузены направились к бару ресторана, и Рейф не мог не заметить, как Кэти проводила их взглядом. Он практически чувствовал ярость, исходящую от нее, и не мог винить ее в этом. Он подумал, что идеальная ночь удивительно быстро может превратиться в самую ужасную.
Когда они зашли в ресторан, Корделл поежился:
— Ты почувствовал ледышки, которые она в нас метнула?
— По-моему, было больше похоже на ножи, — сказал Рейф и устремился к бару, отделанному деревянными панелями.
Дюжина посетителей сидели за небольшими столиками, освещенными мерцающими огоньками свечей. Рейф, не глядя по сторонам, направился прямо к бармену. Он сел за стойку, заказал два пива, затем повернулся к кузену, который садился на стул рядом с ним:
— Вовсе не так я предполагал закончить сегодняшний вечер.
— Подозреваю, что нет, — сказал Корделл дружелюбно. — И как давно ты встречаешься с Кэти?
— Несколько недель. — Рейф взял бокал с пивом и сделал большой глоток.
— Несколько недель? Черт, я встречался с ней три месяца, но она ни разу не пустила меня на порог своего дома!
Рейф улыбнулся сам себе. Это было приятно слышать. Если бы Корделл сказал что-нибудь насчет секса с Кэти, Рейфу пришлось бы убить его прямо на этом месте, и остальным членам его семьи это бы точно не понравилось. Он поборол страстное желание снова дать Корделлу по шее — в этом уже не было никакого смысла.
Кэти ясно дала понять, что злилась она теперь не только на Корделла. Казалось, что у нее в запасе оставалось еще очень много ярости, чтобы выплеснуть ее на всю их семейку. А он принял удар на себя. Рейф почесал затылок и стиснул зубы, чтобы не завыть от отчаяния. Ирония была в том, что когда он захотел признаться во всем, то потерял все, прежде чем смог это сделать.
Ему нужно было сказать обо всем раньше. Но он не хотел рисковать тем, что между ними было. Теперь это уже не имело значения, потому что все закончилось.
Кузен ткнул его локтем в бок:
— Так зачем же ты соврал Кэти?
— А зачем ты так с ней обошелся?
Корделл пожал плечами:
— Как считает большинство женщин, с которыми я встречался, на лучшее я не способен.
— Это просто прекрасно, — хмыкнул Рейф, хмуро кивая.
— Ты так и не ответил, — не отставал от него кузен. — Почему ты соврал Кэти?
— Ты слышал, как я объяснял ей, — сказал Рейф, изучая свое собственное скорбное выражение лица в зеркале напротив.
— Да уж, — согласился Корделл. — Но я думаю, здесь есть что-то еще.
Слушая своего кузена, Рейф почувствовал, как сжимаются его кулаки. Он не хотел сидеть здесь с Корделлом. Он хотел, чтобы с ним сейчас была Кэти. Хотел, чтобы она поняла… Но что? Что он мог сказать ей такого, чтобы она перестала ставить их с Корделлом в один ряд?
Она сгребла всех членов семьи Кинг в общую кучу богатых негодяев и, как выяснилось, оказалась права.
— О чем ты говоришь, Корделл?
— Только о том, что она тебе действительно нравится. И когда ты обнаружил, что она ненавидит всех Кингов…
— Благодаря тебе, — добавил Рейф.
Корделл пожал плечами и кивнул:
— Ну хорошо, пусть и благодаря мне. Затем ты решил, что не хочешь разрушить ваши отношения, сказав ей правду.
— Нет. У меня был план. Я собирался рассказать ей…
— Конечно же ты собирался! — фыркнул кузен.
— Если ты находишь, что здесь есть над чем посмеяться, — пробормотал Рейф, — то поделись соображениями, так как я ничего забавного в этом не вижу.
— Я знаю. — Корделл сделал большой глоток пива, посмотрел в зеркало и встретил взгляд Рейфа с улыбкой. — Как раз это меня и веселит. Ох, парень! Если бы тебя видели твои братья!
— Хочешь выйти на улицу и подраться наконец-то?
— Нет, — покачал головой Корделл, — даже если ты изобьешь меня, это ничего не изменит.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду твою любовь к этой девушке, — засмеялся Корделл, снова выпил пива и покачал головой: — Надо же! Еще один из Кингов попался.
— Ты не прав. — Рейф посмотрел в зеркало, встретился взглядом со своим отражением и внушил себе, что Корделл попал пальцем в небо.
Он, Рейф, не был влюблен. Он не хотел быть влюбленным. Он решил, что так и надо в данной ситуации. Так как единственная женщина, которая могла изменить его мнение на эту тему, больше не хотела иметь с ним ничего общего.
Глава 11
Кэти провела следующие несколько дней, погрузившись в работу. Нет лучше способа забыть о проблемах, чем заняться выпечкой.
Она посвятила себя сооружению тортов из печенья, украшению праздничной выпечки и штамповке всех остальных сладких штучек, обожаемых ее клиентами.
Запахи корицы, ванили и шоколада кружились вокруг нее, давая ей ощущение покоя, которое, впрочем, не могло помочь ей окончательно забыться. Ее сердце было разорвано в клочья, а разум был поглощен негодованием и болью.
