Дженнифер Льюис - Доказательство страсти
— Мне нужно подумать, — повторила она.
— Как ты могла?! — напустился на Саманту Доминик.
— Полегче, — вступился за возлюбленную Луи.
— Я всего лишь сказала им правду, потому что не умею лгать, — виновато проговорила она.
— Добро пожаловать в семью, — грустно пошутил Амадо, ощутимо хлопнув по плечу Луи.
— Я не понимаю! — сокрушалась Фиона. — Мы ведь все так ловко придумали. Все, что от тебя требовалось, Сэм, это придерживаться согласованного текста!
— А ты что молчишь? — обратился к Луи Доминик, видя в нем причину проблемы.
— Я согласен с Самантой. Лгать незачем, — лаконично отозвался тот.
— И что теперь нам делать? — задал Доминик очередной вопрос, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Это будет полностью зависеть от Саманты, — многозначительно произнес Луи и вопросительно посмотрел на свою возлюбленную.
— Все кончено, Луи, — ошарашила его Саманта. — Между нами все кончено.
— Сэм, не горячись. Тебе нужно успокоиться. Знаю по себе, любое столкновение с репортерской братией чревато подобными последствиями, — попытался урезонить ее любовник.
— Все дело в том, что я нисколько не расстроена. Наоборот, озвучив правду, я почувствовала себя легко впервые с того момента, как встретила тебя. И я не хочу, чтобы это чувство облегчения меня покинуло. Потому и решила прекратить нашу связь.
— И как такое возможно, если нам так или иначе придется видеться, общаться, взаимодействовать? Или, может быть, ты собралась уехать из Нью-Йорка, из Америки?
— Никуда я не собираюсь убегать. Я останусь, здесь мой дом. Но с этой связью покончено, Луи. И не противься. Я уверена, что оба мы справимся.
— Я не согласен! — объявил он.
— Это не имеет значения, Луи, потому что я все решила! — отрезала Саманта.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Саманта, дорогая, ты загонишь себя такой работой. Эта вечеринка войдет в анналы. Кто занимается составлением букетов? Марсель? О, да. Отличный выбор. Он настоящий артист, мастер своего дела! — сыпала комплиментами добродушная и эмоциональная Сесилия Доусон- Крейн.
Саманта занимала себя работой, и не только занимала, но и изнуряла порой. Она учреждала благотворительные фонды, на деньги, завещанные ей Таррантом, занималась устроительством благотворительных балов, аукционов и прочих мероприятий по сбору средств. Ее дела в области филантропии снискали ей уважение в нью-йоркском обществе. Да только саму Саманту это мало интересовало.
Предстоял сбор средств для Фонда помощи беженцам, и Саманта Хардкасл отдавала всю себя его организации.
Впорхнула ее подруга Кити, радостно вереща:
— Саманта, славная, милая, дорогая! От всей души поздравляю с успехом твоей дебютной выставки. Ты большой молодец! Я тобой восхищаюсь! Я привела всех своих знакомых, поклонников современной живописи. Все были в восторге. Хвалили тебя взапуски.
— О чем ты говоришь, дорогая! — рассмеялась Саманта. — Какая дебютная выставка? Несколько полотен в притворе местной церкви.
— Зато каких полотен! — не унимала восторгов Кити, бросаясь к ней с поцелуями.
Подруги душевно обнялись.
— Это всего лишь эксперименты, на которые меня подвигла Марго, — проговорила Саманта. — Я просто люблю работать с красками. Особых амбиций в творчестве не имею.
— Я знаю людей, которые заинтересованы в приобретении некоторых из твоих картин. Учитывая твою работу в области благотворительности, не следовало бы отказываться от возможности принести пользу нуждающимся людям. Ты вполне могла бы организовать аукцион своих работ. Что скажешь?
— Я подумаю, — улыбнулась Саманта.
— Знаешь, что моих друзей, и меня также, из твоих работ поразило в самую первую очередь?
— Скажи.
— «Закат над Миссисипи», — мечтательно закатила глаза Кити и многозначительно покачала головой.
— Это самая первая моя большая работа, — проговорила Саманта и вздохнула.
— Должно быть, ты шутишь!
— Нет, нисколько, — покачала она головой.
— Ну, ты даешь, Сэмми. Не устаю тобой восхищаться! — воскликнула Кити.
— Однажды я видела этот пейзаж воочию, и он запечатлелся у меня в сердце. Когда же я всерьез взялась за кисть, желание написать его по памяти настолько овладело мной, что я не стала противиться. Благодаря чему вновь пережила один памятный эпизод, связанный с тем самым местом, — таинственно произнесла молодая художница.
— Я так и подумала, что сердце твое осталось на том берегу, — заметила ее подруга.
— С чего ты так решила? — удивленно спросила Саманта.
— Это же очевидно, Сэмми, — ласково заверила ее Кити. — Ты сейчас очень занята? — осторожно осведомилась подруга.
— Ты же знаешь, что я самая занятая женщина на свете, но для своей дорогой подруги всегда время найду, — шутливо отозвалась Саманта.
— Вот и отлично, милая. Потому что у меня к тебе важное дело…
Саманта старалась не сидеть дома и не предаваться унынию. На Рождество она летала в Аргентину по приглашению Амадо и Сюзанны, у которых появился первенец. С ними она провела много приятных часов.
Доминик препоручил ее заботам целое подразделение реализации деликатесов, и Саманта успешно с этим справлялась.
Каждую свободную минуту она либо отдавала делам милосердия, либо посвящала своей главной и единственной страсти — живописи.
С Фионой благодаря общим переживаниям она в последнее время крепко сдружилась.
И Фиона была единственной, кто постоянно напоминал ей о Луи Дюлаке.
— Ты прекрасно знаешь, что этот номер больше не обслуживается. Зачем постоянно подбиваешь меня позвонить по нему? — спросила Саманта свою падчерицу.
— Неужели он мог сменить сотовый? — недоумевала та.
— Почему нет? Так он избавил себя от ложных надежд и связанных с ними ожиданий.
— Столько времени прошло, а я все в толк взять не могу, почему вы расстались?
— Это было единственное правильное решение, — скупо отозвалась Саманта.
— Я так не думаю. И Луи тоже не соглашался с тобой. Не было никакого смысла в такой жертве, после того как ты призналась во всем журналистам, — вновь затеяла старый разговор молодая девушка.
— Это не было жертвой ради чего бы то ни было. Я так поступила ради себя самой, ради своего душевного спокойствия, которое заслужила.
— Не понимаю я этого. Он же тебя любил! — воскликнула Фиона Хардкасл.
— А я — его, — глухо произнесла Саманта.
Шел обильный и затяжной дождь. Саманта продиралась сквозь темень, сквозь стену ливня по слякоти. Она спешно юркнула под козырек крыльца и сложила зонтик, предварительно отряхнув его. Поправила прическу и нажала на дверной звонок.
