Шантель Шоу - Заветная победа
Глава 11
Следующую неделю они провели вместе, как и обещал Кадир. Лекси постепенно вживалась в роль султанши, осваивала дворцовый этикет и постигала азы благотворительности, а в свободное время училась отдыхать по-королевски: она управляла роскошной яхтой, словно настоящий шкипер, рассекала на доске и наблюдала за разноцветными обитателями коралловых рифов.
А на седьмой день они с Кадиром впервые выехали верхом в пустыню, где познакомились с мирными кочевниками и их верблюдами и остались до рассвета в оазисе под ослепительным куполом небосвода.
Это была прекрасная ночь. Их шатер, освещаемый масляными лампами цветного стекла, был далек от спартанского. Множество роскошных ковров устилали пол, а широчайшую кровать под атласным балдахином покрывала гора расшитых подушек. В бронзовых вазах стояли живые цветы. Все это среди бескрайних песков. Именно так Лекси представляла себе сказку.
– У меня задержка, – призналась Лекси под утро, когда он потянулся в полудреме, чтобы обнять ее. Бледные лучи солнца проникли через полог шатра и, скользнув по лицу Кадира, заставили веки распахнуться.
– И часто у тебя это бывает?
Лекси смущенно покачала головой. Ее цикл был точным и скучным, как часы, но все же двухдневное опоздание – не повод трубить тревогу.
– Я не уверена, – пробормотала она сбивчиво, – раньше такого не случалось.
От восторга у Кадира перехватило дыхание. Она подарит ему наследника, прекрасного здорового малыша, которого он будет любить всем сердцем; или белокурую принцессу-дочь, крохотного ангелочка – копию мамы, – и на свете не будет девочки счастливее.
– Нужно сделать тест.
– Пожалуй, да, – согласилась Лекси. – Я думала, не придется…
Поначалу она не допускала и мысли о беременности, но теперь втайне надеялась, что чудо произойдет. Собственная грудь вдруг показалась ей такой чувствительной. Она накручивает себя или она и впрямь стала больше?
Удивительно, но, стоя почти на пороге тридцатилетия, она чуть ли не впервые почувствовала желание прижать к себе крохотную частичку себя. Раньше, держа на руках новорожденных детишек знакомых и подруг, она лишь натянуто улыбалась, бормоча какие-то неискренние слова поздравления. Материнство означало для нее в первую очередь конец амбициям, крушение карьеры. Ведь невозможно сосредоточиться на полете, когда в голове одни подгузники да пустышки.
Кадир перевернулся на спину, увлекая ее за собой. Взгляд его выражал бесконечную заботу и нежность, к которой она никак не могла привыкнуть. Всякий раз, когда речь заходила о ребенке, он становился таким мечтательным.
– Чем займемся сегодня? – поинтересовалась Лекси, стремясь скорее сменить тему.
– Ничем. Не хочу, чтобы ты утомлялась, – промурлыкал он, перебирая пальцами светлые локоны, шелковистым водопадом ниспадавшие ему на грудь.
– Так и будем валяться до вечера?
– М-м-м… – задумчиво протянул Кадир и провел руками по ее спине, делая массирующие движения, добрался до мягких округлостей ягодиц, легонько сжал их. – Я не прочь провести весь день в постели с тобой.
Лекси игриво сощурилась, ощущая тепло его восставшей плоти у себя между бедер.
Губы его изогнулись в чувственной улыбке.
– Расслабься, дорогая, и получай удовольствие.
Легким движением он перевернул ее на спину, скользнув пальцами по миниатюрным коленям, спустился к ступням и разминал их до тех пор, пока Лекси не застонала от удовольствия.
Рядом с ним она казалась такой миниатюрной, такой хрупкой. Кадир едва представлял себе ее с округлившимся животом, но был уверен, что даже беременной она не утратит привлекательности в его глазах.
Лекси зажмурилась от наслаждения. Пульсирующее напряжение в мышцах сняло как рукой, и на смену ему пришло напряжение совсем иного рода. Тело ее натянулось как струна, дыхание стало прерывистым. Никто еще не делал для нее ничего подобного, и ей захотелось чем-то ответить, подарить Кадиру такую же умопомрачительную ласку.
Она обвила пальцами возбужденное мужское естество и, описывая по нему круги, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, приблизила Кадира к самому пику наслаждения. Тогда он, балансируя почти на грани, одним движением заполнил ее увлажнившееся лоно.
Руки ее сжимали измятые простыни, упругая грудь упиралась в твердую стену его бронзовых мышц, губы шептали его имя, и очень скоро он почувствовал, как Лекси изогнулась в стремлении вобрать его в себя еще глубже, прежде чем бессильно опуститься на подушки. Он запрокинул голову, содрогнулся всем телом и с чувством полного удовлетворения выдохнул:
– Любовь моя.
Лекси подняла на него вопросительный взгляд своих глаз цвета ясного неба. Лед в них растаял окончательно, уступив место уютному и теплому огоньку, который он так старался разжечь все эти дни.
– Мне все же придется тебя покинуть, – с досадой промычал Кадир, уткнувшись носом в пышную копну ее волос. – За неделю накопилось слишком много дел. Юсуф уже не справляется.
– А я и забыла, что ты султан, – рассмеялась Лекси. Никто не тревожил их все это время. Только бдительные телохранители защищали их покой во время поездок по столице. В остальном же они были предоставлены самим себе, и это несказанно радовало.
– Буду поздно. – Кадир запечатлел на ее губах прощальный поцелуй по возвращении во дворец и, даже не меняя джинсов на парадное одеяние, поспешил к своим советникам.
Время в Зенхабе летело быстро, утекало, словно песок сквозь пальцы. Неделя, которую они провели вместе, промчалась, как один миг, но часы без него казались вечностью.
Изнывая от одиночества, Лекси бродила по бесконечным коридорам и, так и не найдя чем заняться, вернулась в свои покои. Раньше она отправилась бы на тренажеры, но Кадир ясно дал понять, что в ее положении это невозможно. Спорить с ним она не собиралась.
В ванной комнате ждали заботливо оставленные придворным доктором тесты, и при виде их у Лек-си отчего-то свело желудок. Она приняла такую реакцию за возможный признак приближающегося токсикоза и решила на всякий случай прилечь.
Долгий путь в Мезейру после бессонной ночи давал о себе знать, и отключилась она моментально, а когда проснулась, с ужасом поняла, что те утренние боли и набухшая грудь сигнализировали отнюдь не о беременности.
С досадой опуская испачканные кровью простыни под струю холодной воды, она взглянула на себя в зеркало и увидела там несчастную, угасающую двадцатидевятилетнюю женщину, а не восторженного подростка, которым ощущала себя совсем недавно.
Ее сказка закончилась, едва начавшись. Лекси принялась тереть мылом о ткань с таким остервенением, что рисковала проделать дыру. Судьба подарила ей надежду на светлое будущее, в котором она видела себя любящей матерью своего по-настоящему желанного ребенка, а Кадира – не менее любящим отцом, и теперь эта надежда рухнула в мгновение ока.
