Кэтрин Дженсен - Скромница и принц
- Я отыскала в Риме киногруппу; они освободятся через пару недель и заснимут рощу и окрестности. Мы подчеркнем, что в традициях вашей семьи всегда было качество и забота о продукте, начиная от сбора плодов и кончая кухней покупателя.
Она ждала реакции Антонио. По его лицу расползалась улыбка.
— Неплохо, Мария. Даже очень хорошо. Мне нравится.
- Отлично! Мы пустим ряд коротких сцен, дающих представление о теплых краях, солнце, запахе спелых маслин. Но это еще не все.
-Другие сцены?
- Другой угол. Покупатель не только увидит прекрасный край и услышит по радио его описание, он - или она - получит возможность посетить Каровиньо. Чтобы участвовать в конкурсе, покупатель должен просто нам написать, как он применяет «Бонифаче ойл». Победитель тот, кто ответит оригинальнее всех.
Он долго думал; взгляд стал отвлеченным, и Мария гадала, что может его не устраивать во второй части проекта. Если Антонио его отвергнет, у нее есть запасной вариант, но она считала его менее эффективным.
- Кажется, все замечательно, - наконец сказал он и обнял ее. - Когда начнем?
- Через две недели. То, что ролик будут снимать итальянцы, придаст ему особый колорит, непохожесть, а ты получишь дополнительный пиар в Италии. Но если в группе никто не говорит по-английски, мне понадобится переводчик.
- У меня есть кое-кто на примете. Я тебя с ним свяжу. Как насчет текста?
Какой шустрый, подумала Мария.
- Я его разрабатываю. К началу съемок будет готов.
Он улыбнулся.
- Ты не просто прелестна, ты блистательна. Мария опустила глаза. Похвала была приятна
больше, чем ей хотелось признаться. Но еще больше она гордилась выполненной работой.
Ей очень хотелось все сделать хорошо - ради Антонио и ради себя. А конкуренция огромна! От успеха этого проекта зависит ее дальнейшая жизнь. Раз у нее нет будущего с Антонио она вольна сама выбирать себе дорогу.
Был солнечный сентябрьский день, когда итальянская съемочная группа впервые появилась в массерии. Неделю они снимали рощи, давильню и фабрику, а потом сделали ряд красочных кадров в окрестностях Каровиньо. Свет, атмосфера, оттенки - все было важно для Марии, которой предстояло убедить зрителей. И хотя она не была специалистом в производстве фильмов, однако нашла отличную бригаду. Они извели кучу пленки на этот ролик.
Ей достался тяжелый труд по редактированию. Из огромного фильма надо было сделать ролик в шестьдесят секунд, чтобы представить «Бонифаче олив ойл» в наиболее выгодном свете.
В эти долгие, напряженные дни одно было неизменно: она в своем офисе, а Антонио в поле прекращали работу ровно в восемь, вместе обедали в его патио, а потом шли в хижину. Они занимались любовью каждую ночь. Иногда это было что-то нежное, ласковое, отчего, казалось, таяли кости и уходили все тревоги; в другой раз - быстрое, резкое, жадное, и это выбивало из головы те мелкие неприятности, о которых приходилось думать днем.
В это утро, сидя за чашкой крепкого кофе-экспрессо, Мария увидела, как Антонио выходит из сада - в широкополой шляпе, белой муслиновой рубашке, распахнутой на груди, и широких штанах из того же материала, в сапогах, поскольку вчера прошел дождь и землю развезло. Он был похож на джентльмена-фермера и в то же время как будто сошел со страниц журнала для женщин. На фоне стены буйно-красного гибискуса он напоминал картину Гогена полинезийского периода.
- Чао, - сказала Мария.
Он поцеловал ей руку.
- Куда сегодня отправится твоя бригада?
- Опять на фабрику. Я уже позвонила управляющему; думаю, все пройдет как надо.
- Ну и лады. Мне пришлось встать пораньше - вчера ветер унес из-под деревьев сетки. Мы потеряли часть первосортных плодов, но сетки вернули на место, ущерб будет невелик.
- Мне тоже придется поехать на фабрику, - со вздохом призналась Мария. - А в саду так хорошо - сидишь себе и пьешь кофе.
Она провела пальцем по краю кофейной чашки ручной росписи: горделивый петушок, символ города, где сделали чашку. Она будет скучать по этим местам, этим людям. На сердце легла грусть.
Она собралась встать из-за стола, но тут с дальнего конца сада донесся пронзительный крик. Женевра прорывалась через кусты, отчаянно размахивая руками.
- Тонио, Тонио! Пропал Микеле!
Антонио побежал навстречу матери.
- Он не мог далеко убежать, — сказал он по-итальянски.
Мария улавливала немногое, но и этого было достаточно, чтобы встревожиться. Женевра проснулась утром и, не слыша возни мальчика, решила, что он еще спит. Когда она вошла к нему в комнату, малыша в кровати не было.
Антонио снисходительно улыбнулся. Сынишка - любитель приключений. Он и сам в детстве выбирался из кроватки, чтобы исследовать запретные уголки массерии.
- Мы его найдем, - успокоил он Женевру.
Мария вызвалась помочь:
- Я поищу в доме и расспрошу горничных. Он часто забегает в мою комнату. Может быть, увидел, что бабушка спит, и отправился искать меня.
Женевра одарила ее ядовитым взглядом.
- Вы все время старались оторвать его от меня. Теперь видите, что из этого получилось.
Антонио резко сказал:
- Сейчас не время сводить счеты. Мария только помогала семье. Давайте искать. - Он выскочил за ворота, чтобы поднять по тревоге своих людей. Потрясенная, разбитая Женевра встала и побрела к своему дому.
Мария вздохнула. Надо как-то с ней помириться. Она ее не слишком любила, но понимала. Та не хотела, чтобы ее, бабушку, обвинили в потере ребенка, вот и сделала из Марии козла отпущения.
Мария застала се сидящей на каменной скамье возле дома. Лицо старой дамы было белым, она стиснула па коленях руки так, что посинели косточки пальцев.
Мария села рядом, положила руку ей на плечи.
- Его найдут. Давайте я провожу вас в дом и приготовлю чай.
Женевра медленно повернула к ней голову. Солнце Италии подчеркнуло глубокие складки на лбу и в углах рта. Глаза у нее были цвета земли Каровиньо, волосы поседели.
Великое дело - традиции, подумала Мария. Здесь принято почитать старость; возможно, она невольно нарушила тонкий баланс семейных отношений.
Она под руку провела Женевру в дом, усадила в кухне па жесткий деревянный стул. Поставила чайник па газ. В буфете нашла чашки, блюдца, заварку и мед, выставила все ла стол. Мать Антонио угрюмо молчала.
- Вам холодно? - спросила Мария, видя, что Женевра обхватила себя руками.
Та как будто не слышала.
- Что будет с моим бамбино? Один, далеко от дома...
- Его найдут. - Марии самой хотелось бы в это верить. Оставалось только надеяться.
Она пошла искать черную шаль, в которую Женевра обычно куталась по утрам. В спальне ее не было, в гостиной тоже. Из холла она увидела, что в комнате Микеле что-то черное свисает с кресла-качалки.
