Светлана Демидова - Неправильная женщина
– Мне уже лучше… – шершавым голосом произнесла Лана и добавила: – Я вижу, у Светы дома есть все условия, чтобы готовить уроки и отдыхать от занятий. Так что… я пойду…
– Может быть, чаю? – гостеприимно предложила Ирина Викторовна. – Что-то вы еще бледноваты…
– Нет-нет… Спасибо… Мне еще к двум ученикам надо зайти…
– Куда же вы в таком состоянии?
– Ничего… все уже хорошо… А сейчас выйду на улицу, вдохну свежего воздуха, и станет еще легче… Всего наилучшего!
Растерянная Ирина Викторовна смогла произнести в ответ только одно слово «всего…», а классная руководительница уже самостоятельно открывала замок двери.
Вылетев из подъезда, Лана самым быстрым шагом пошла прочь от этого дома. Подальше. Побыстрее. Главное – навсегда забыть дорогу сюда. А еще убедить себя, что ей просто показалось, будто отец Светы Майоровой похож на ее первую любовь. Он всего лишь похож – и ничего более… Совпадение – и все! А тот… Юра… он давно уже…мертв… мертв… А если даже и жив, то для нее он все равно что мертв… И ей, мужней жене и матери троих детей, думать о нем не надо, тем более что она сама виновата в том, что они не вместе. Она прогнала Майорова от себя в юности, не смогла простить ему Ермакову, а он вовсе и не был виноват… Не был… Танька потом сама призналась Лане, чтобы сделать ей больно. Она прямо так и кричала тогда:
– А у нас с ним и не было ничего! Поняла? Не было! Не было!! Не было!!! И ты должна знать это! Кусай теперь локти! Никому красавчик Юрочка не достался: ни мне, ни тебе! Наверняка женился на какой-нибудь другой женщине и любит ее так, как мог бы любить тебя! А ты будешь вечно замужем за Чесноковым, которого не любишь, а только притворяешься! Я же вижу – слишком хорошо тебя знаю! Ты никогда не сможешь бросить Женьку! Как же! Ты же порядочная! Так и будешь маяться! А я – смотреть на тебя и радоваться тому, что у тебя все плохо!
Тогда Лана этот ее пассаж выдержала, потому что только-только вышла замуж и надеялась полюбить Евгения в ответ на его большую любовь. А потом пришло сообщение, что Юра погиб… И вот теперь, когда Светлана Николаевна осознала, какую роковую ошибку допустила, выйдя замуж без любви, на ее горизонте опять появился Майоров. Тот самый… Конечно же, тот самый! И нечего себя обманывать! Ну хорошо… она не будет обманывать… Отец пятиклассницы Светы и третьеклассника Саши – ее, Ланина, первая любовь. И что теперь с этим делать? А ничего… Он чужой муж, отец двоих детей… У него очень симпатичная, гостеприимная жена… «Скорую помощь» предлагала и чай… У них уютная квартира, дом – полная чаша. На фотографии они улыбаются, потому что любят друг друга. А кто такая Лана? Никто! Несчастная женщина, которая собственными руками сломала себе жизнь. Никто в этом не виноват. Юра – меньше всех.
А может быть, она его не любила? Ведь любовь на то и любовь, чтобы все прощать! Все! А она любимому человеку не простила Таньку, хотя уже тогда знала, что она собой представляет. Но даже если бы Майоров был виноват – выпил лишнего у Михалковой, вот и вышел грех, – и в таком случае можно простить. Ведь Юра каялся перед ней! Каялся! Он умолял о прощении, а она была неприступней мертвой холодной скалы. И он ушел. Потом уехал. И правильно сделал! Полюбил другую женщину – тоже правильно! Женился на ней – еще правильней! Родил детей – а чего ж не родить-то! Так ей, Лане, которая предала свою любовь, и надо! Но только как же ей теперь с этим жить? А так же, как жила! А вдруг Юра собственной персоной придет, например, на родительское собрание или на какой-нибудь школьный праздник, что тогда? Тоже ничего особенного! Он же больше ее, Лану, не любит… Он же теперь любит свою жену, медноволосую Ирину Викторовну… Любит свою дочку Свету… Свету… Светлану… Лану… Не-э-э-э-т!!!
Лана вдруг сообразила, что кричит это «не-э-э-э-т» во весь голос. Она с ужасом огляделась по сторонам и поняла, что никого не испугала. Ноги занесли ее на дальние аллеи городского парка, в котором никто не гуляет из-за плохой погоды. Ветер бросал в лицо женщине водяную пыль, но ей это было даже приятно, поскольку щеки горели, и охлаждение им только на пользу. Удостоверившись, что никто не примет ее за сумасшедшую, Лана попыталась вернуться к своим мыслям. Что же ее испугало до такой степени, что из груди сам собой вырвался крик? Что-то такое ужасное… Что же? Что?!! Ах да… Дочку Юры зовут Светой… Светланой… Кто назвал ее так? Он? Жена? Если жена, то это ничего… это нормально… Мало ли… может быть, это имя ей всегда нравилось… А вот если девочку так назвал Юра, то это… это все… это конец… А кому, собственно, конец? Ей, Лане?! Да! Ей! Но не только… Ее семье конец… Евгению конец… и… Юре Майорову конец… Всем конец!!!
– Простите, вы не подскажете, как найти третий «А»? – услышала Лана и обернулась. Руки ее непроизвольно разжались, и на пол упали, разлетевшись веером, листочки с самостоятельной работой по русскому, которые она несла в учительскую, чтобы проверить. Вместо пятого урока у нее была так называемая дырка, и она намеревалась успеть с проверкой до шестого.
Мужчина, который еще не понял, кого встретил, принялся подбирать листки. Лана не могла себя заставить нагнуться, чтобы помочь, чтобы дело у него пошло быстрее. Она очень хотела сбежать из школьного коридора куда глаза глядят, но боялась, что ноги, вмиг сделавшиеся ватными, подогнутся, и она упадет рядом с листочками прямо перед Юрой Майоровым.
– Вот, возьмите, пожалуйста, – сказал Юра, протянул Лане не слишком аккуратную пачку и тут же отдернул руку, прижав самостоятельные работы девятиклассников к груди, будто боялся, что учительница может наставить лишних двоек. Он пристально вглядывался в стоящую перед ним женщину, и по мере узнавания взгляд его теплел и теплел, а потом стал горячим настолько, что у Ланы опять, как в парке, разгорелись щеки.
Двое, мужчина и женщина, стояли посреди школьного вестибюля, не замечая носящихся мимо учеников, не слыша особого звонкого гула, присущего только детским учреждениям, и молча смотрели друг на друга. Неизвестно, сколь долго продлилось бы это стояние, это молчание, если бы вдруг к Майорову не бросился с криком сын:
– Папа! Ну что же ты не идешь?! Вероника Петровна тебя уже заждалась!
– Да-да… иду… – безучастно ответил Юра, продолжая глядеть Лане в глаза.
– Да пошли же! – Третьеклассник Саша, уже здорово рассердившись, за руку потащил отца за собой. И тот, все же сунув Лане листки с самостоятельными, вынужден был пойти за ним, то и дело оглядываясь на так и стоявшую столбом первую свою любовь.
Светлана Николаевна сдвинулась с места только тогда, когда прозвучал звонок, и поблагодарила судьбу за то, что у нее сейчас нет урока. Вряд ли она смогла бы его провести. Сердце женщины неприятно колотилось, виски взмокли, влажными стали и руки. Боясь испортить работы девятиклассников, она прижала их к себе локтем и поплелась в учительскую. Там уже проверяла тетрадки учительница английского языка, пожилая и не в меру болтливая. Она называла учителей коллегами, так четко артикулируя, что ясно слышались и «о», и удвоенный «л». Завидев Лану, она тут же с удовольствием оторвалась от работы.
