Арина Ларина - Жизнь после свадьбы
– А, маманя, теперь хоть от кого могу родить, и будут они в браке. Только вот алименты повесить не на кого, – зло хохотнула Светлана.
– Ты что, того… ээээ… беременная? – едва не подавилась очередным пирогом Ляля.
– Типун тебе на язык! Жри молча, – доброжелательно посоветовала Света. – Я вот что думаю…
Она так и не успела сказать, что именно думает, так как раздался пронзительный звонок в дверь. Все трое так вздрогнули и так ошарашенно переглянулись, словно жили на необитаемом острове и никто к ним прийти не мог.
– Не открывай, – шёпотом предложила Неля.
– А вдруг там этот? – округлила глаза мама. – Зять мой, будь он неладен.
– Что вы шепчетесь? – расхрабрилась Света и тонким голоском пропищала: – Кто там?
– Я! Это я! – донёсся с лестницы возбуждённый голос Борюсика. – Срочно открой! Срочно!
– Писатель припёрся, – недовольно констатировала Светлана. – На ночь глядя только этого счастья мне и не хватало.
Боря ввалился взбудораженный и нервный. Он вращал глазами, как петух, которого вниз головой несли в направлении пенька с топором.
– Я всё понял, – выпалил Борюсик. – Всё!
– Познакомьтесь, дамы, это Борис, лауреат всяких премий, призёр, дипломант и литературная звезда, – устало пояснила Света застывшим в коридоре маме и Ляле.
– Пока не звезда, – смущённо заалел Борюсик, пытаясь отвести взгляд от Лялиного декольте. Поскольку та чувствовала себя в гостях как дома, то расстегнула пуговицы чуть ли не до пупа, вывалив свои громадные груди на всеобщее обозрение. Света с мамой к её прелестям привыкли и давно перестали их замечать, а вот трепетный литератор испытал настоящий стресс. Глаза отводиться никак не желали и притягивались к зоне декольте, как булавка к килограммовому магниту.
– Это Ляля, это мама моя – Александра Александровна, – скучным голосом оповестила Борюсика Света и ухмыльнулась. – Боря, веди себя прилично. Ляля нахалов не любит. Давай, рассказывай, чем там тебя осенило.
– Да я вообще! Да ты что?! – Борюсик вспыхнул как маков цвет, после чего по-гусарски щёлкнул пятками и галантно приложился сначала к маминой ручке, а потом к Лялиной.
– Ладно, убедил, – Света слегка толкнула визитёра в область печени. – Ты ж не целоваться тут пришёл, ты мысль нёс. Расплескал по дороге?
– А, это, – вернулся в реальность Боря. От Ляльки он теперь демонстративно отворачивался, хотя глаза помимо писательской воли уезжали туда, куда нельзя. – У его побега есть только одно объяснение. Поройся в памяти, повороши скелетов в шкафу! Он явно узнал нечто такое, после чего больше не мог оставаться с тобой рядом. Он то ли страшно напуган, то ли оскорблён. Но зато это объясняет, почему он уехал, не предупредив.
При этом Борюсик сверкал глазами, жадно ощупывая взглядом Светину физиономию. Видать, и в самом деле надеялся узнать нечто сногсшибательное. А то как же, для грядущего мистического романа. Судя по его физиономии, чем страшнее сейчас будет Светино признание, тем лучше.
– Может быть, вы в своей клинике занимаетесь незаконной трансплантацией органов? – помог ей Боря. – А замуж выходите для того, чтобы вывезти ничего не подозревающего донора за границу? Стоп! Так, может, его там и того, на органы растащили!
– Светик, что он такое несёт? – пролепетала мама.
– Ай, да не обращай внимания, – легко отмахнулась от страшных обвинений Света. – Он всё время что-то такое несёт. Хуже телевизора, честное слово! Боря, пирожки будешь? Или свалишь по-тихому? А то я ж теперь как начну на тебе жениться и выво зить тебя в чемодане!
– Пирожки буду, – подумав, не стал отказываться Борюсик. – Но согласитесь, версия интересная.
– Так себе, – не стала обнадёживать его Ляля. – А ещё мысли есть?
– Ой, Лялька, не спрашивай его! – поспешно воскликнула Света. – У него этих мыслей, как мышей в амбаре, всё время что-то выскакивает. Не провоцируй нашего гения, а то тоже будешь вписана в анналы истории.
– А я обязательно вставлю в роман такой яркий персонаж, – пообещал Борюсик, восхищённо уставившись на Лялю. – Вы будете его украшением, его изюминкой.
– Обычно у этих детективщиков изюминка в том, – хихикнула Светлана, – что самая положительная героиня оказывается маньячкой, и все трупы автор вешает на её совесть.
– Так это ж в книжке, – не стала придираться Ляля. – Я согласна.
Звучало это так, словно Гольдберг отвечала согласием на сватовство. Но наивный Боря ничего не заподозрил. Зато Света, знавшая свою подружку как пять пальцев, кровожадно ухмыльнулась. Конечно, до свадьбы дело не дойдёт, Лялька принципиальная противница браков, но в оборот писателя возьмёт. Тогда, может быть, он хотя бы временно перестанет мешаться под ногами. Тут Света поймала себя на мысли, что Борюсика она воспринимает исключительно как помеху, а вот Алексея, напротив, как главную движущую силу. И вообще, может быть, если бы не этот надоедливый гений, то Лёша вёл бы себя… ээээ… иначе.
Мысль была какой-то зыбкой и неоформленной, но за сознание зацепилась. Ей, безусловно, хотелось, чтобы Алексей начал вести себя по-другому. Ведь зачем-то он с ней столько времени возится, не бросает. Вон, радуется, что Гера не нашёлся. Всё не просто так. Если, конечно, нет какой-то причины, о которой Света даже не догадывается.
Знакомство Ляли с писателем ознамено вало новую веху в поисках. Теперь ещё и Гольдберг периодически дёргала утомлённую неизвестностью Свету всякими немыслимыми и фантастическими предположениями. Судя по общей направленности идей, черпала она их исключительно в беседах с Борюсиком. Причём про Борю теперь нельзя было и слова дурного сказать, так как Ляля начинала голосить, как потерпевшая, и вещать о вечных гонениях на гениев.
– Лялька, ты что, влюбилась? – наконец дошло однажды до Светы. Хотя предположение было совсем уж диким. Ей казалось, что подруга и литературное дарование с длинным носом и тонкой шейкой – два несовместимых индивидуума. Но любовь – такая непредсказуемая штука. Наверное, именно её превратностям обязаны своим появлением антилопы гну и утконосы. Не говоря уже о людях.
Чего только не творят влюблённые, на какие только шаги не решаются под влиянием этого эмоционального безумия. А потом, через много-много лет, поумнев и вылечившись, лишь недоумённо трясут головой, изум ляясь, как это их так угораздило остаться без квартиры, денег или молодости, а всё ради непонятного существа, болтающегося рядом. Возможно, именно так и родились оправдания про сглаз, порчу, приворот и прочее – надо же хоть как-то объяснить себе и людям собственные дикие выходки, лишённые логики.
