Ирина Лобусова - Пять минут до любви
Мой кошмар никогда не хотел жениться на мне. Даже более того, каждый раз старательно обходил эту тему. И так же старательно намекал, что отношения со мной не могут зайти так далеко. И, прикипев к нему душой и телом как к крепкому наркотику, я никогда не решалась потребовать у него свою долю уважения. Очень страшно просыпаться в три часа ночи и видеть только себя на единственной смятой подушке в кровати. Но еще страшнее просыпаться так же и вспоминать, что жениться на тебе не хотел никто. Ни одна женщина земли ни за что не признается в этом своим знакомым. Но боль, оставшаяся на подушке, на протяжении всех ее ночей будет болью. И постоянно, везде придется с этим жить.
Меня ждал еще один маленький сюрприз на протяжении той проклятой ночи. В самом расстроенном состоянии духа я погрузилась в машину. Я возненавидела своего знакомого до такой степени, что мне казалось — еще немного, и я просто вцеплюсь ему в горло, и буду рвать до тех пор, пока фонтаном — кровь… Не совсем здоровое желание, ну да ладно. В моем случае такая реакция была самой здоровой. Я садилась в машину, а мой кошмар оставался в этом ресторане! С какой-то девицей! А я направляюсь домой! Я не выдержала, и сказала вслух:
— Между прочим, противоположности притягиваются!
— Глупый ребенок!
В темноте я совсем не видела его лица. Он продолжил:
— Но дело в другом.
— В чем?
— В том, что по своему возрасту и по своему жизненному опыту я вижу вещи, о которых ты наивно полагаешь, что никто, кроме тебя, этого не видит.
— И что же вы рассмотрели?
— То, что ты очень мало смыслишь в жизни, чтобы быть хорошей женой.
— Женой?…
— Конечно. Я же вижу, что ты сходишь с ума. И мечтаешь, что рано или поздно Юрков на тебе женится.
— Я видела его впервые в жизни!
— Не надо мне врать. Ты влюбилась в человека из этой дегенеративной когорты. Впрочем, ты не считаешь их дегенеративными. И у тебя в глазах горит мысль: стать удачной бизнесменской женой.
— Это неправда! Полная чушь!
— Может, ты сама не отдаешь себе в этом отчет… Ты сильный человек — я надеюсь. Ты не похожа на домашнюю самку — клушу. Но в глазах Юркова это не достоинство, а недостаток. Ты всегда будешь казаться ему некрасивой и чужой. Люди всегда считают уродливым то, что не понимают. Кроме того, у тебя слишком добрые глаза.
— Это недостаток или достоинство?
— Большинство встреченных тобою мужчин будут клясться, что это огромное достоинство. А я скажу тебе правду — недостаток. Доброта в наше время родственна глупости.
— Я так не считаю.
— И правильно. Ты прекрасна такая, какой тебя создал Господь. Нужно повторять себе эти слова — особенно, если, кроме тебя самой, больше их некому сказать. Так вот: твои достоинства всегда будут помехами в глазах Юркова. Жар — птицу будут считать некрасивой потому, что жар — птицы не водятся в этих краях. Тебя очень редко будут понимать. Потому, что ты совершенно иной породы и этим надо гордиться. Ты послана на землю жить не своим телом, а душой.
— Разве никто не ценит душу?
— В женщине? Никто не ценит. В средневековье вообще верили в то, что у женщин нет души. В женщине мужчина ценит другое. Если мужчина хочет женщину, ничто не помешает ему к ней прийти. Ему может грозить тюрьма, убийство, разорение, его могут ждать неотложные дела — но все равно он выберет хотя бы час и придет. Но если женщину не хотят… Тогда у него начинаются дела и проблемы. Все эти несостоявшиеся визиты, отложенные звонки… Если мужчина говорит тебе: “ я очень занят, у меня куча дел, освобожусь и обязательно приду» — можешь смело ставить на отношениях точку. Значит, он просто тебя не хочет. И из ваших отношений не получится ничего. Так устроена жизнь, и ты ничего не сможешь с этим сделать!
— Но ведь могут же действительно быть важные дела! Может, человек действительно не смог освободиться… например, попал в аварию…
— Нет таких причин и проблем, способный помешать мужчине приехать к женщине, если он ее хочет! Впрочем, если он мертв или в больнице — это не в счет.
— Значит, если он говорит, что позвонит, но не звонит…
— Это означает, что он просто тебя не хочет. И с этим надо смириться. Сколько б ты не трезвонила и не приходила к нему сама.
— А если позвонит… потом…
— Если позвонит через некоторое время, значит, ты с серединки на половинку — нравишься, но не очень.
— Вы сами делали так?
— Конечно. И не раз. Откуда я так хорошо знаю про это — по — твоему?
— Что же делать женщине?
— Следить за собой. Но этот совет подходит ко всем, кроме тебя.
— Почему?
— Потому, что в тебе слишком много души и впечатление от этого никто не может сломать или испортить.
— По — вашему, я всегда буду одинокой?
— Чушь! Разве ты одинока? Ты обязательно найдешь своего единственного мужчину, вот увидишь! Но он, твой будущий единственный — не Юрков.
— Постепенно наш разговор становится мне противен.
— Естественно! Кому приятно слышать правду? Люди вообще не желают слышать о себе правду! А особенно — женщины. Надеюсь, я достаточно объяснил тебе, что ты никогда не сможешь стать женой Юркова?
— Нет.
— Тем хуже. Придет время — и ты сама это увидишь. Я просто не хочу, чтобы ты наделала глупостей. И пережила страшную боль.
Мы почти подъехали к моему дому. Долго стояли на перекрестке. Холодный ветер растрепал мои волосы, ворвавшись в распахнутое окно.
И я подумала о том, по — прежнему ли он в ресторане — мой любимый… Мой любимый… В ресторане, со шлюхой. Мой любимый… Я впервые назвала его про себя так… И душу обдало волной какой-то особенной болью… Что мне до полуголых девиц… Все внутри стало мягким, обнаженным и терпким. Мой профиль четко отражался на плитах мостовой, освещенный фарами проезжих машин. Я сказала себе: «можно говорить все, что угодно. Но мой любимый все равно останется со мной». Свет оживших ночных ламп плавно падал нам в след. В отражении света на мостовой в моих глазах что-то ярко блестело. Слезы.
В ту ночь, всматриваясь в блики горящих на асфальте мостовой жилых окон, я по инерции ловила номера проезжающих мимо темных иномарок. Ночью все машины, как и кошки, кажутся темными. Я думала, что мне плевать на людей и любую мораль — ради того, чтобы еще один раз его увидеть.
Может, любви не существует? Две недели с тех пор прошла как одна размеренная каторга. Если исключить то, что я решилась пойти под его окна. Это получилось у меня так легко и так естественно, что было бы просто бессовестным себе мешать. Он жил в центре. Если мне нужно было куда-то ехать по делам, я выбирала свой маршрут и номер нужного транспорта таким образом, чтобы проехать мимо его дома. Говорят, что жилые окна молчат так же, как и дома, но я категорически не согласна с этим! При правильном подходе окна могут рассказать очень много. Я так любила его (мы любили друг друга?) что оба, разом, выдумали друг для друга определенный знак.
