Арина Ларина - Три мушкетерки
Все.
Больше ничего такого он не планировал, и когда просил Аньку захлопнуть дверь, то имел в виду, что она тоже просто развлеклась и уйдет навсегда. В Лешкиной жизни, разумеется, будет еще много женщин, а рядом может остаться лишь самая достойная, лучшая и подходящая. Кочерыжкину он таковой не считал.
Поняла это Аня не сразу. Сначала неделю прождала его звонка. Хотелось рассказать, что Лешка стал ее талисманом, потому что она устроилась на работу, стала по-другому себя воспринимать, похорошела, приобрела уверенность и даже в зеркало начала смотреть с интересом. Вот позвонит Алеша, и она расскажет про детей – очаровательных, смешных, иногда нелепых, доверчивых, беззащитных. Про мегеру, которая оказалась вполне сносной теткой, работу с которой можно пережить, если про себя посмеиваться над ее самоуверенностью и маразматическими идеями. Аня долго придумывала, как она станет его называть, обкатывая на языке ласковые прозвища и производные от Лешкиного имени.
К выходным она начала нервничать, а в субботу не выдержала и поехала к нему домой, благо адрес сохранился в памяти. Пешеходов искренне удивился, увидев маячившую у подъезда одноклассницу.
– Кочерыжкина, привет! Ты чего тут?
Аня растерялась. Действительно, как объяснить, чего она тут?
– Тебя жду. – Она улыбнулась, чувствуя предательскую дрожь в ногах.
– А зачем? Еще раз переспать хочешь? – озадачился Лешка. – В принципе… давай. Я только «за».
Она бежала, наступая в начинающие подсыхать апрельские лужи. Пульс стучал в ушах так, словно какой-то чукотский шаман бил по барабанным перепонкам. Тело дрожало, вибрировало и не слушалось – ноги норовили подогнуться, в груди нарастала тошнота, а голову стиснул обруч с шипами.
Счастья нет, потому что его не может быть никогда. То, что Анька приняла за первую ступеньку к счастью, которого у нее никогда не было, оказалось лишь глаголом «переспать». Необходимо было кому-то выплакаться, но тайна казалась настолько постыдной, что звонить подругам она не решилась. Это была жирная точка на всех ее мечтах.
Клякса. Такая же нелепая, как и вся Анькина жизнь.
Лена, будучи девушкой простой и незатейливой, не любила двусмысленных ситуаций. А ее отношения с Яном Харитоновичем были не просто двусмысленными, а многозначными. В том смысле, что понимать их можно как угодно, только никакого позитива ни одна из версий Ленке не несла. Конечно, на безрыбье и рак рыба, но нужен ли ей рак, вот в чем вопрос.
– У тебя новый кавалер? – осторожно поинтересовалась тетка. И в ее голосе отсутствовали нотки презрительного сочувствия. Обычно она именно сочувствовала племяннице, ведь бестолковая девица вечно выбирала не тех.
– Типа того, – неопределенно кивнула Лена.
С одной стороны, Яна можно считать кавалером, а с другой… Кавалеры так себя не ведут! В их действиях должен быть какой-то прогресс. А ухаживания Яна Харитоновича застыли на начальном этапе, и он даже не пытался продвинуться дальше в отношениях и ближе к телу. Конечно, это такая редкость в наше время, но не всем она нужна.
– Приятный молодой человек. – Софья Леонидовна явно жаждала подробностей.
– Откуда ты знаешь?
– В окно видела, – застеснялась тетка.
– Ты что, с биноклем сидела? Как ты из окна его приятность разглядела? Кстати, если бы ты его разглядела, то не назвала бы молодым человеком.
– А сколько ему лет?
– Много, – призналась Лена. – Но сколько точно, не знаю. Думаю, он младше тебя.
– Ой, – Софья Леонидовна нервно забегала по кухне. – Это многовато. А у вас с ним серьезно?
– У него со мной серьезно. Он такой же старорежимный, как и ты. Даже целоваться не лезет. Так что можешь не бегать тут и руки не заламывать. На мою невинность не покушается. – Последняя часть фразы получилась у Ленки безнадежно тоскливой, и она чуть не всхлипнула от жалости к себе.
– Да было бы на что покушаться. Боюсь, он не понимает, с кем связался, – поджала губы тетя.
– Ну, отбей его у меня, – великодушно предложила Лена. – И усынови. Ему подойдет какая-нибудь очкастая интеллектуалка из непристроенных дочек твоих знакомых. Он у нас любитель театров и классической музыки.
– Ты говоришь с таким презрением, будто он какой-то ханурик, не достойный твоего внимания. Привыкай к приличным мужчинам, тебе замуж скоро выходить! – Софья Леонидовна возмущенно уставилась на глупую племянницу. – Прошляпишь свое счастье, выскочишь за какого-нибудь вертихвоста и станешь всю жизнь вместо театров и классической музыки слушать шансон и искать мужа по подворотням.
– Еще неизвестно, что хуже, – возразила Ленка исключительно из вредности. Крайние варианты ее не устраивали, а Ян Харитонович со своими приседаниями казался именно крайностью. – Ладно, пошла я на судьбоносную встречу. Будем твоего протеже на вшивость проверять.
– Лена, не смей! Ты потом пожалеешь! В кои веки приличный мужчина! – всполошилась тетка.
– Разберемся. Пей валерьянку и смотри телик. Если не приду ночевать, значит, все хорошо, – успокоила племянница.
– Леночка, ты очаровательна. – Ян Харитонович начинал с этой фразы каждую встречу. Правда, его словарный запас не ограничивался этим комплиментом, но данная фраза являлась ключевой и повторялась с одинаково восхищенной интонацией. Лена даже подумала, что приди она с фингалом или в прикиде Бабы-яги, он сказал бы то же самое.
– Ян, я хотела с тобой поговорить. – Лена решительно взяла его за руку. – Это очень серьезный разговор, поехали к тебе.
– Ко мне? – изумился кавалер.
– А чего ты всполошился? У тебя что, жена дома? Или дети по лавкам скачут? Или ты боишься меня скомпрометировать?
– Ну что ты такое говоришь?! Конечно, поехали. У тебя что-то случилось? – озадачился Ян Харитонович.
– Поехали, а? – Лена заглянула ему в лицо и многозначительно моргнула.
Он тоже старательно моргнул в ответ, но во взгляде плескалось такое изумление, такая растерянность, что Ленке захотелось немедленно распрощаться со странным кавалером навсегда.
– Конечно! – Он суетливо распахнул дверцу и галантно подсадил барышню в машину. Натужно скрипнув, авто заметно просело.
Ехали они молча. Тишина была бы гнетущей, если бы не пиликанье какого-то скрипичного концерта, лившееся из динамиков.
Через полчаса за окнами начали мелькать деревья, а потом и вовсе потянулась темная полоса сырого весеннего леса, еще голого, но уже просыпающегося от зимнего оцепенения.
– А мы куда едем? – вдруг напряглась Ленка. – Ты что, в лесу живешь?
– Почему в лесу? – обиделся Ян. – У меня дом за городом. Ты же сама сказала – домой.
– А что, квартиры в городе у тебя нет?
