Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя

— Не знаю, успокоит это тебя или огорчит, но Угорич наехал на мои дела, попытался взять нахрапом. Он пиздец тупой, Лори. Я в жизни еще не видел таких феерических идиотов. Пришлось его наказать. — Кровожадно скалит правый клык, становясь на мгновение и правда немножко похожим на какого-то демона. — За нас обоих. Надеюсь, с тех пор его дела окончательно пошли по пизде?

Господи, на этого мужика совершенно невозможно долго дуться.

Я стараюсь, но как тут не улыбнуться в ответ, когда я в курсе полноты и глубины жопы, в которой оказался Угорич. Было бы очень тупо обвинять Шутова в том, что он тоже приложил к этому руку.

— Я правда дорога тебе? — У меня предательски щемит горло.

— Ты шутишь? — Он нервно фыркает.

Я уже слышу, как нам сигналят в спину, и Данте слышит, но даже не думает трогаться с места. Вместо этого выразительно показывает средний палец какой-то дурочке на крохотной машинке, которая проезжает мимо со скисшим лицом.

— Скажи это, блин, еще раз, Шутов. — Я хмурюсь, потому что на третье предложение у меня уже просто не хватит слов, и я тупо раскисну.

Он аккуратно, но крепко и властно берет мою ладонь, скрещивает наши пальцы в неразрывный замок. Я легко могу представить, что даже через сто лет жизни бок о бок буду чувствовать ровно то же самое, что и сейчас, когда он вот так же будет держать меня за руку.

Шутов подносит мою ладонь к губам.

Прикрывает глаза, когда его губы едва касаются кожи на тыльной стороне ладони.

Но ощущается это как будто ожог, до самых нервов.

— Я могу жить с хуевым поломанным сердцем, Лори, но не без тебя.

Я начинаю часто моргать, чтобы не разреветься.

Но Шутов успокаивающе чуть крепче сжимает наши пальцы и газует с места.

До медицинского центра, где я стою на учете по беременности, доезжаем минут через десять. Дима помогает мне выйти из машины, идет рядом до самого входа, держа над моей головой зонт, и придерживая за локоть, потому что я сегодня не в уютных безопасных лодочках, а на шпильке — даже на онлайн-встречах с европейскими инвесторами нужно выглядеть буквально как обложка «Форбс». Хорошо, что у меня и живота пока нет. Вернее, он как будто немного округлился, но это вполне может быть просто плодом моего воображения, которое все еще иногда триггерит на тему лишнего веса.

— Я могу пойти с тобой, — предлагает Шутов, когда я неловко пытаюсь нырнуть в дверь без его сопровождения.

— Не думаю, что это хорошая идея. — И это — самая мягкая формулировка из тех, которые крутятся у меня в голове.

— Озвучишь хотя бы одну причину?

— Потому что это будет выглядеть так, будто… в общем…

— Лори, блин, ты серьезно? — Дима усмехается с видом человека, который предполагал такое развитие событий и заранее приготовил убийственный в своей точности аргумент. Шутов и «предусмотрел» скоро станут для меня словами-синонимами. — Хочешь, чтобы все и дальше продолжали верить, что вот то недоразумение, которое мы скоро закопаем с песнями и плясками — отец твоего ребенка?

Я трагически закатываю глаза.

С одной стороны, разыгрывать комедию уже вообще нет смысла — Завольский выдал мне «черную метку» и даже если он до сих пор продолжает думать, что моя беременность может быть делом рук его покойного сыночка, это никак не помешает ему убрать меня с дороги. Регина наивно думала, что ребенок в животе — это стопроцентная бронь от любой жести, за что и поплатилась.

Я ежусь от холодка неприятных воспоминаний, потому что до той истории я до конца не понимала, что за человек Завольский на самом деле.

С другой — мне не хочется снова быть там, внутри, одной.

— Иногда мне хочется послать тебя как следует вместе с этими твоими безобразно… бескомпромиссными аргументами.

Дима с довольной лыбой во всю рожу берет меня за руку, и мы вместе заходим внутрь.

Вот так же, рука об руку, я готова пойти с ним на смертную казнь, потому что ощущение его крепкой теплой ладони дает безграничный заряд уверенности моему дурному предчувствию, что все это может быть не очень хорошей идеей.

Но все проходит на удивление хорошо.

Дима молча ждет меня под кабинетом, потом сопровождает от врача к врачу (слава богу, сегодня у меня просто плановый осмотр), а потом буквально с рук на руки передает моей чудесной и супер-понимающей Ирине Федоровне.

Она не спешит пригласить меня в кабинет, листает результаты сегодняшних осмотров и изредка поглядывает на Диму.

— Можем сделать 3D УЗИ сегодня, — выдает вдруг, — и… эм-м-м… молодой человек может поприсутствовать. У нас по плану через две недели, но никаких проблем, если пройти сегодня.

— Можно будет посмотреть ребенка? — слышу сзади странно приглушенный голос Шутова.

— Да, послушать, как бьется сердце, — заманивает она, видимо прекрасно зная, что нужно говорить мужчинам, чтобы сгладить их неловкость. — Мы еще не делали Валерии этот вид УЗИ, но можно будет посмотреть полностью трехмерное изображение ребенка.

— А это безопасно? — Его лицо вдруг вытягивается, потому что он только сейчас подумал эту мысль, когда отыгрывать назад уже почти поздно. — Я имею ввиду, оно как-то отличается от обычного?

— Почти как на живую резать аппендицит, — не могу не подернуть этого чертового гения, который в уме складывает, умножат и возводит в степень шестизначные числа, но ни черта не знает об обычном женском УЗИ.

Ирина Фёдоровна приструняет мой черный юмор строгим взглядом и терпеливо объясняет Шутову, что это та же стандартная процедура и со мной во время проведения точно ничего не может случиться.

Давно я не слышала его таким взволнованным. Точнее — не слыша никогда вообще, и была уверена, что эта циничная гадина не способен на такие слишком уж человеческие эмоции.

— Уверяю вас, что современная пренатальная диагностика целиком и полностью безопасна, — терпеливо объясняет Ирина Фёдоровна. — А Валерия у нас просто стойкий оловянный солдатик и ответственно выполняет все рекомендации.

После этих слов ладонь Димы ложится мне на предплечье, поглаживает, чуть сжимая пальцы вокруг руки. Очень простой жест, максимально нейтральный, но я не могу отделаться от мысли, что именно так должен делать каждый мужчина, когда его беременную женщину нахваливает ее очень строгий врач.

— Ты же не против? — У Шутова такое странное лицо в этот момент, как будто он уже рассмотрел вариант моего «против» и он ему совсем не понравился.

— Не-е-е-ет, — немного заикаюсь от неуверенности, потому что до сих пор не знаю, поступаю ли правильно, идя на поводу у этой затеи.

Это же ребенок от другого мужчины.

Насколько безопасно показывать его Шутову? В плане того, что вдруг он после этого станет относиться ко мне… по-другому? В памяти сразу всплывает масса фильмов, сериалов и книг, где беременность от случайного секса разрушала многолетние отношения и разводила людей по разные стороны настоящего и прошлого. Но судя по лицу Шутова — он беспокоится не меньше, а то и больше чем я.

Мы заходим в кабинет УЗИ. Моя доктор обменивается парой слов с медсестрой и доктором (я не уверена, но, кажется, она говорит, что нужно подстраховаться) и кивает на кушетку. Я уже знаю процедуру, так что пока присаживаюсь на край, чтобы снять туфли, Шутов уже тут как тут: присаживается на корточки, снимает мою обувь и парой поглаживающих движений расслабляет мои ступни.

— Лори, чтобы я тебя больше в таких туфлях до родов не видел, хорошо? — Он все еще очень смущен, но уже в своем репертуаре — поигрывает мускулами, показывая, кто в доме хозяин. Нужно отметить, делает Шутов это крайне редко. В миллиарды раз реже, чем пытаются качать права мамкины достигаторы с пятью копейками в кармане и пивными сиськами размера «XXL».

— У меня было важное совещание, на котором пришлось выступать возле доски в полный рост и доказывать инвесторам, какие мы молодцы и почему разные грязные слухи вокруг кампании — не повод выводить капитал из фонда развития.

— Лори, помнишь, что мы говорим в таком случае? Фак ю, Спилберг.