Бывшие. Я до сих пор люблю тебя (СИ) - Черничная Даша

— Котенок, ты такая… воспоминания о тебе — ничто по сравнению с оригиналом, — восхищаюсь ею.

— Фантазировал обо мне? — усмехается, зараза.

— Каждый день, — выпаливаю честно и снова целую.

Глубже. Горячее. Неистовее.

Поцелуй превращается в пытку, и я стягиваю с нее чулки, белье. Восхититься еще раз не успеваю, потому что здравый смысл покидает голову, и я срываюсь в животную страсть.

Вхожу в нее одним размашистым толчком. Тамила вскрикивает, хватается за меня, а я прижимаю ее к себе. Ближе, теснее, возможно даже на грани боли.

Сходим с ума, переплетаемся друг с другом, не в силах разорвать эту связь.

Разрядка происходит быстро, обжигающе-ярко. Тамила дрожит подо мной, а я утыкаюсь носом в ее волосы, дышу ею. Делаю то, о чем мечтал много лет.

Запоздало понимаю, что не позаботился о защите. А потом ловлю себя на мысли, что и не нужна она. Пусть будет еще ребенок. Отличный возраст, чтобы стать отцом снова.

Из последних сил передвигаю сонную Тамилу к спинке дивана, а сам ложусь рядом. Натягиваю на нас плед и вжимаю Тами в себя.

Глава 32. После другой женщины

Тамила

Пробуждаюсь оттого, что меня целуют.

Пальцы нахально пробираются меж моих бедер, размазывают влагу. Распахиваю глаза и одновременно ахаю от неожиданной разрядки.

— Вот так. Давай, котенок.

Прикусываю губу, чтобы сдержать стон, но Герман отбирает у меня ее и закусывает своими зубами.

Зарываюсь пальцами в его волосы, не давая отодвинуться от меня ни на секунду. Вскрикиваю, когда пальцы заменяются кое-чем другим.

— Тихо, ш-ш, — усмехается Титов мне в ухо и тут же сжимает зубами мочку.

Знает, гад, мои слабые места.

Закатываю глаза от удовольствия. Хочется забыть обо всем мире и остаться на этом самом диване с этим самым мужчиной до конца своих дней, до последнего вздоха.

Герман перехватывает мои руки и заводит их за голову, пронзает собой все глубже и глубже, ловя мои стоны. Я не помню, когда последний раз чувствовала себя настолько свободной.

Любимой, нужной, единственно желанной женщиной на свете. В самый разгар от накала страстей я будто распадаюсь на части. По щеке стекает одинокая слеза.

Герман перехватывает ее губами:

— Я сделал больно? — спрашивает тихо и с волнением заглядывает мне в глаза.

— Нет, — качаю головой. — Наоборот.

Прячу лицо у него на груди, трусь носом.

Титов переворачивает меня, укладывает мою голову себе на плечо, гладит по волосам.

— Господи, как же я скучал по тебе, Тами. Никуда не отпущу тебя больше. Поняла? — спрашивает со злостью.

— Я пока никуда не ухожу, — смеюсь тихонько и зажмуриваюсь.

Лежим так какое-то время, боимся пошевелиться, чтобы не спугнуть момент, потому что волшебству свойственно испаряться с приходом дня.

Оттягиваем его насколько это возможно, пока я не говорю:

— Надо вставать.

И возвращаться в реальный мир. Мир, где есть Инесса, Володя. Наши с Германом родители. И Эми.

— Пойдем, — Герман поднимается на ноги, а потом и меня подхватывает.

Несет в ванную комнату, ставит в душевую кабину, включает воду.

И только тут я замечаю розовую баночку, которая притаилась за черными тюбиками Германа. Вряд ли она тоже принадлежит ему.

Замираю, будто из меня выбили дух одним ударом.

Титов разворачивает меня к себе лицом.

— Смотри на меня, — произносит твердо, и я поднимаю взгляд. — Между мной и Инессой все кончено. Ее больше нет в моей жизни.

Киваю как болванчик.

— Да. Конечно.

Титов хмурится. А потом сметает чужую косметику и выходит из душевой, открывает урну, выкидывает это добро и возвращается ко мне:

— Она в углу стояла, я не видел ее, — я чувствую облегчение в его голосе. — А теперь иди ко мне.

Притягивает за талию к себе, принимается мылить тело своим гелем для душа, параллельно оставляя поцелуи на губах.

Помогает мне выбраться из душа, оборачивает полотенцем.

— Дашь мне какую-нибудь одежду?

У Германа загораются глаза:

— У меня сейчас такой соблазн оставить тебя голой, ты бы знала, — произносит хрипло.

— Титов, перестань! И имей совесть. Ты порвал все мое белье.

— М-м-м, я бы сделал это снова. И я до сих пор не насытился, котенок, — наступает на меня.

Я отвыкла от такого напора. Да и было ли со мной такое хоть когда-то? Может, в молодости, еще когда я не была беременна Эми. А после… нет.

С Володей все иначе. Спокойно, без качелей.

При воспоминание о Владимире весь розовый флер развеивается.

— Мне нужно позвонить, — выпаливаю я и возвращаюсь в комнату.

Герман выходит за мной, идет по пятам.

Я же нахожу свой телефон и вижу там два пропущенных вызова от Вовы и одно сообщение, где он пишет, что не смог мне дозвониться и отправился спать после ночной смены.

— Черт, — произношу тихо.

— Давай я поговорю с ним, — выдает Герман, и я дергаюсь, резко оборачиваюсь.

— Подглядывал? — выгибаю бровь.

— Я ревную, — пожимает плечами.

— Я не твоя!

— Вот как? — Титов явно удивлен моими словами. — И чья же ты, после того, что тут было? — кивает на диван.

— Это грубо, — голос садится.

Мне хочется вернуть свою одежду и надеть сверху еще несколько слоев, потому что я слишком уязвима сейчас. Чувствую себя падшей женщиной.

Герман не дает мне уйти, тут же вырастает рядом и прижимает к себе.

— Прости, если обидел, — в голосе раскаяние. — Я лишь хотел сказать, что ты моя. Я тебя люблю и не отпущу больше никуда. Даже к этому костоправу не отпущу, поняла?

Слова согревают. Тиски, сжимающие грудь, ослабевают. Обнимаю Германа в ответ, а тот расслабляется.

— Герман, мне нужно с ним говорить, я хочу сама.

— Тамила… — злится, что все идет не по его. — Я могу это сделать, объяснить ему адекватно, по-мужски.

— Герман! Я. Хочу. Сама. Слышишь?! Он не заслужил всего этого.

— Хорошо, Тами, — выдыхает.

Уходит в спальню, возвращается с футболкой в руках, и я тут же натягиваю ее.

— И, Герман, мне важно понимать, что тебя ничего не связывает с Инессой.

— Мы расстались с ней еще до поездки во Францию, — произносит твердо. — Часть ее вещей по-прежнему оставалась в моем доме, как и она сама, потому что она отказывалась от нормального диалога, но у меня все-таки получилось освободить свою квартиру. Кроме этой гребаной баночки тут больше ничего нет.

Киваю.

Осталось бы еще понять, будет ли для меня место в этом доме.

После другой женщины.

Глава 33. Попутчики

Тамила

— Мамуль, я останусь еще на денек у бабушки с дедушкой? — упрашивает меня Эмилия.

Вообще на нее это не похоже. Обычно она ограничивается одной ночевкой у бабушки и дедушки, потом ей становится скучно, и она спешит домой.

— А как же школа?

— Я сделала все уроки еще в пятницу. Дед сказал, что завтра отправит меня с водителем домой, я переоденусь, и меня отвезут в школу.

— Вот как? — я правда удивлена.

— Мамуль, деда учит меня играть в нарды! Это так интересно! Ну пожалуйста-пожалуйста! Тем более обещали приехать бабушка Света и дедушка Игорь!

Мои родители?

Они собираются периодически, это не должно удивлять, но все равно будто что-то не сходится.

— Хорошо, Эм. Только обещай, что в понедельник будешь в школе без опозданий! А я подготовлю для тебя форму на завтра.

— Ты лучшая, мамуль! Целую, пока!

— Привет бабушкам и дедушкам.

— Ага.

Откладываю телефон и смотрю на себя в зеркало.

Смотрю и не узнаю.

Глаза чумные, безумные. Блестящие, горящие. На щеках румянец, скулы, губы, грудь затерты щетиной Титова. Тело очень чувствительно, остро реагирует на каждое движение.

При воспоминаниях о прошедшей ночи низ живота сводит сладкой истомой, меж бедер пульсирует.

Опираюсь рукой о столешницу косметического столика и роняю голову.