Ты (не) моя (СИ) - Лав Натали

- Артур говорил, что у тебя всё хорошо. Ты у своего любовника... - огрызается эта женщина.

- Вот и хорони сама своего Артура! Пока! Мне надо успокоиться. Я тебе потом наберу...

Поднимаю взгляд и встречаюсь им с матерью Егора. которая с сочувствием на меня глядит. У нее в руках какие-то пакеты.

Всхлипываю. Как же мне сейчас обидно.

Глава 31

Глава 31

Нина

Наташа проходит в палату, ставит на стул пакеты.

- Не плачь, Нин... Не стоит оно того. Во-первых, слезами горю не поможешь, а во-вторых, на недостойных людей слезы переводить жалко.

Она садится на кровать рядом со мной, берет меня за руку, слегка сжимает мою ладонь. И как будто силы мне передаёт. Даже дышать легче становится.

- Неправда, что сильным человеком быть легко. Очень трудно. Но весь фокус в том, что то, что тебе трудно, ты показать никому не можешь, или это просто не желают видеть. Только женщине часто приходится быть сильной...

- Я не сильная, - вытираю рукой щеки, мокрые от слез.

- Сильная, девочка моя. В этом-то вся и штука, что ты, Нина, сильная. Если бы ты была слабой, ты бы всё, что выпало тебе, не пережила. А теперь к чему я это всё. Сильный человек учится воспринимать людей правильно. Не такими, какими он хочет их видеть, а такими, какие они есть. Долго этому приходится учиться. И тяжело это. Потому что правда - она вообще штука тяжелая. Временами - неподъемная. Но опять же, Нина, сильному человеку жизнь не оставляет другого выбора. Так вот... Мама твоя - это мама. И с этим ты ничего сделать не можешь. И переделать ты её не сможешь, потому что у неё в голове свой мир. И она его считает правильным. Но установить ей границы, которые делают ее комфортной для тебя, ты можешь. И должна. Потому что иначе не будет тебе покоя. Так она и будет топтаться на твоих мозолях, прекрасно зная все твои слабые места.

Я жадно впитываю то, что она мне говорит.

- Ведь... И если ты немного подумаешь, то согласишься со мной, в этом мире никто и никому ничего не должен. И делает для другого человека ровно то, что хочет. Забывают и про обязательства, и про ответственность. И про всё забывают.

- Мне от неё отвернуться надо... И не общаться, - перебиваю я маму Егора.

- Не получится. Этот те связи, которые не рвутся, как правило. Но донести до неё, что она может себе позволить в общении с тобой, что нет, это вполне достижимо. Тогда ты и будешь ощущать себя в мире с собой.

- Хм, - издаю неопределенный звук, - Это, наверное, утопия.

- Нет, Нин. Это трудно, но достижимо. Просто жалеть её нужно прекратить, обязанной ей быть надо прекратить. Давать лишь то, что получаешь. Это очень хорошо людей дисциплинирует. И они уже не так рьяно рвутся на шею. Когда понимают, что ты их оттуда всё равно сбросишь...

- Вы... Очень хорошо разбираетесь во многих вещах, - говорю я совершенно искренне.

- Это потому, что мне грабли в лоб прилетали, Нин. Но в отличие от большинства, я не грабли ругаю, а анализирую, почему же они прилетели, и стараюсь устранить причины, которые к этому привели. Ну, это мы с тобой на отвлеченные темы поговорили. Как ты себя чувствуешь? - а мать даже и не спросила...

- Не очень, - признаюсь честно.

- Это пройдет. - подбадривает меня она, - Здесь хорошие врачи, современные методы лечения. Тебя быстро поставят на ноги.

- Артура больше нет, - говорю невпопад.

Жмет плечом.

- Это к лучшему, - ровно, без эмоций. Просто констатирует факт.

- Это Егор? - вырывается из меня прежде, чем я успеваю сообразить, что ни к чему вообще задавать этот вопрос.

Наташа смотрит мне прямо в глаза. Ничего не меняется ни в её глазах, ни в лице в целом. Она всё такая же.

- Нет, Нина. Это просто несчастный случай. Жизнь иногда щедра на сюрпризы.

Вот не поверить ей в этот момент невозможно, но какая-то тяжесть всё равно остается на душе.

- Простите... - вздыхаю, - Я не должна такие вопросы задавать. Егор для меня всё на свете... Да и вы... А я...

- Нина... Я прекрасно понимаю, почему ты задаешь такие вопросы, даже если ты сама этого не понимаешь. Ты боишься ошибиться в Егоре. Думаешь, что если мужчина способен на жестокость к другим, то рано или поздно это проявится к тебе. Я понимаю, почему ты этого боишься. Но я бы посоветовала тебе успокоиться. Мой сын выбрал тебя и очень тебя любит. А это значит, что тебе с его стороны ничего не грозит, потому что мне удалось воспитать настоящего мужчину. И он, что бы ни случилось в будущем, сможет повести себя адекватно.

Я совсем тушуюсь.

- Нин... Выдыхай. Ну, правда. Будем верить, что самое страшное осталось позади.

- Мать говорит, Артура хоронить некому. Его мать в больницу увезли, а прихвостни, наверное, его пирог делят, - поднимаю еще один щекотливый вопрос, - Это будет сильно плохо, если...

Наташа меня перебивает.

- Это будет нормально. Злоба, она не делает никого из нас краше. А покойников, их надо уметь отпускать. Оставлять их там, за чертой, которую они пересекли. И с хорошим. И с плохим. К тому же, он - отец Давида, а нехорошо будет, если мальчик вырастет и узнает, что его отца даже хоронить некому было. Я найду, кто этим займется. Тебе самой не надо, - отрицательно качает она головой.

- Я и не хочу. Но и сделать вид, что меня это совсем не касается, тоже не могу.

- От наследства, скорее всего, ничего не останется, - перескакивает на другую тему Наташа, - Я с Калининым сегодня разговаривала. Ты же помнишь, он изначально был против дележки имущества. Так и сейчас, он считает, что лучше в это не лезть. И вот теперь я склонна с ним согласиться, потому что господин Карапетян перестал быть проблемой.

- Хорошо. Я сделаю так, как скажете.

- Ладно. Утомила я тебя. Ты еще бледней стала. Отдыхай, Нин. И ни о чем не волнуйся. Всё будет хорошо.

Эти слова я повторяю несколько следующих дней. Похороны любимого зятя организует моя мать и нанятые Наташей люди. Егор в этом отказался участвовать, но на нас махнул рукой, сказав, что не собирается ничего делить с покойником.

Мать при возникновении любой проблемы торопится озадачить меня. Но я последовала совету матери Егора. Сказала, что лежу в больнице, после того, как ее безвременно почивший Артур организовал на меня покушение и едва меня не убил, что деньги его - бандитские и вернуться к бандитам, чтобы не было проблем. А с бандитами пусть государство разбирается. Ну, и мама моя сама, если захочет. Что возиться с матерью Артура я в любом случае не стану, потому что она меня смертельно ненавидит, и я доброго слова от неёё никогда не слышала, хотя всегда была ниже травы, тише воды.

Не знаю, что вправило моей матери мозги, но наседать на меня она перестала.

И даже стала спрашивать о моем здоровье.

Глава 32

Глава 32

Нина

В больнице я нахожусь уже третью неделю. Но сегодня меня обрадовали, сказали, что через пару дней выпишут. Егора уже выписали. Он дома, ездит на реабилитационные процедуры. И ко мне. Привозит Давида. Они вроде поладили. К моему ребенку Егор относится ровно. И Давид к нему тянется, потому что нет в моем любимом мужчине непонятных всплесков агрессивности. Ребенок это чувствует.

У меня до сих пор сохраняются приступы сильной головной боли, появившиеся после аварии. Врачи наблюдают, ничего страшного не нашли, но когда это пройдет, сказать не могут.

Я стараюсь держаться. Возможно, для того, чтобы поправиться, нужно будет чуть больше времени, чем мне хотелось бы. Но мне есть, ради кого жить. Значит, я всё смогу.

Раздается звонок моего сотового. Уже по рингтону понимаю, что это мама. Тяжело мне с ней. Даже, наверное, тяжелее, чем с чужими людьми. Чужие люди, они - чужие. И от них ничего не ждешь. А тут - мать, от которой ни любви, ни тепла не дождешься.

Я стою у окна и смотрю на улицу. Там идет снег. Большими хлопьями. Тихо и спокойно, перекрываю всю суету человеческих судеб. Меня это зрелище успокаивает, и голова болит уже не настолько сильно. И даже отвечать матери нет ни малейшего желания.