Сокрушенная империя - Джейд Эшли

Проглотив обиду, я достаю кофту из шкафа и накидываю ее на себя.

– Так лучше?

Он быстро оглядывает меня и делает шаг вперед.

Я ожидаю поцелуй и извинения за то, что он ведет себя как последняя задница, но вместо этого его большой палец проходится по моим губам, стирая помаду.

– Ненавижу, когда на тебе эта мерзость.

Прежде чем я успеваю поспорить, он хватает меня за запястье и тащит к двери.

– Пошли. Мы уже опаздываем.

* * *

– Это невероятно интересно, – восклицает Рут, насаживая еду на вилку. – Сколько раз тебе делали сканирование мозга с момента аварии?

Опустив глаза в тарелку, я пытаюсь поудобнее устроиться на стуле. И внезапно начинаю чувствовать себя так, словно меня изучают под микроскопом, и мне это совсем не нравится.

– Не знаю, сколько точно, но достаточно, – бормочу я, в душе молясь, чтобы Стоун понял намек и пришел мне на выручку.

Рут подносит к губам стакан с водой.

– Я бы хотела как-нибудь взглянуть на результаты.

Господи Иисусе.

Я выдавливаю из себя вежливую улыбку.

– Конечно.

Внимательно изучая меня, Юджин, парень Рут, поправляет очки на переносице.

– Насколько я знаю, пациенты с долгосрочной ретроградной амнезией не всегда восстанавливаются.

Ну разве он не душка?

Я начинаю агрессивно копаться в своем «Цезаре» вилкой.

– Верно.

Робби, друг Стоуна, сидящий напротив, прочищает горло.

– Но все равно вероятность есть. – Он стучит пальцами по подбородку. – Тем не менее считается, что первым делом возвращаются самые отдаленные воспоминания, и только потом недавние. Еще в некоторых медицинских журналах говорят, что, если память и возвращается, это происходит в течение двух лет. – Он смотрит на меня. – Сколько прошло с аварии?

Я собираюсь ответить, но Рут меня опережает.

– Два года.

– Вообще-то, полтора, – поправляю ее я.

Они обмениваются задумчивыми взглядами, словно безмолвно обсуждают мой случай.

Черт возьми. Я пришла сюда, чтобы познакомиться с друзьями моего парня, а в итоге ко мне относятся как к лабораторной мыши.

Я раздраженно сжимаю руку Стоуна под столом. Он приобнимает меня за плечо.

– Давайте дадим Бьянке передохнуть и поговорим о чем-нибудь еще?

Наконец-то.

– Конечно, – соглашается Робби, но я вижу, что они все немного расстроены из-за смены темы.

– Итак, – начинает Рут, – на какую дату запланирован тот самый день?

Я замираю, не донеся вилку до рта.

– Тот самый день?

Мой вопрос звучит одновременно с ответом Стоуна:

– Восемнадцатое августа.

Черт.

– А, да. – Я бью себя по лбу. – Простите. Проблемы с памятью.

После этого все смеются. Кроме Стоуна. Он щипает меня за бедро. Сильно. Я собираюсь сказать, чтобы он перестал вести себя как обиженный ребенок, но на самом деле понимаю, что я только что смутила его перед друзьями.

– Вау, – отмечает Рут. – Свадьба уже совсем скоро.

Слишком скоро.

– Я знаю. – Стоун улыбается и целует мою руку. – Но мы не хотели долго ждать, прежде чем начать новую жизнь вместе.

Несмотря на тяжелое чувство внутри, я улыбаюсь ему в ответ.

– Да.

– Я обожаю свадьбы. Это так романтично, так вдохновляет. Где вы планируете праз…

Я не слышу конец этого предложения, поскольку меня накрывает паника. Прежде чем я успеваю себя остановить, я вскакиваю со своего места, пытаясь сбежать.

– Простите, – бормочу я. – Я только что вспомнила, что нужно срочно позвонить. – Задумавшись, я добавляю: – Это насчет свадьбы.

Стоун встает, но я останавливаю его.

– Все в порядке. Оставайся с друзьями. Я вернусь через пару минут.

Сердце стучит как бешеное, когда я несусь к ближайшему выходу из ресторана. Оказавшись снаружи, я делаю рваный вдох, наполняя легкие ночным воздухом.

Я просто немного нервничаю… Со всеми бывает.

– Ты в порядке?

Я вскидываю голову, услышав знакомый низкий голос.

– Что ты здесь делаешь?

С тех пор, как мы разговаривали в последний раз, прошло уже больше недели, и каждый раз, когда мы пересекаемся в колледже, он демонстративно разворачивается и уходит, избегая меня.

Оукли пожимает своими широкими плечами, прислонившись к стене, и подносит к губам предмет, похожий на электронную сигарету.

– Прячусь. – Он наклоняет голову. – А ты?

Я говорю ему правду.

– Тоже.

Он внимательно меня рассматривает, но, в отличие от друзей Стоуна, не доставляет мне этим дискомфорт.

– От чего?

Я открываю рот, чтобы рассказать ему все, но потом задумываюсь о том, что с его стороны неправильно бегать от меня как от огня, а потом совать свой нос в мою жизнь.

– Для того, кто не хочет иметь со мной ничего общего, ты слишком заинтересован в моих проблемах, – замечаю я.

Он прикусывает губу.

– Ты права. – С отвращением на лице Оукли смотрит на свою электронную сигарету. – Эти штуки просто мерзкие. – Затем резко выбрасывает ее. – Хорошего вечера.

– Постой, – окликаю его я, когда он начинает уходить. – Если ты расскажешь мне, от чего прячешься, я тоже расскажу.

С минуту он выглядит так, словно хочет поспорить, но, к моему удивлению, этого не происходит.

– Ладно. – Откинув светлую прядь с глаз, он бормочет: – Я был на встрече анонимных наркоманов, и ребята решили зайти перекусить. Все было супер, пока они не начали вспоминать все забавные моменты, которые случались с ними пьяными или под кайфом. – Оукли засовывает руку в карман джинсов. – И тогда я внезапно понял, что все мои счастливые воспоминания, когда я был в здравом уме… – Он замолкает, покачав головой. – Неважно.

– Все твои счастливые воспоминания… – давлю я, делая шаг вперед.

В его взгляде мелькает что-то неясное.

– Связаны с тобой.

Его слова бьют меня в самое сердце. Я бы все на свете отдала, чтобы узнать, что это за воспоминания.

– Мне так жа…

– Твоя очередь, – перебивает он меня.

– Что ж, – начинаю я, вытираю мокрые ладони о платье. – Я пришла сюда на ужин с друзьями Стоуна с медицинского, – я строю гримасу, – но они больше заинтересованы в моей амнезии и свадьбе, чем в том, чтобы действительно узнать меня. – Я опускаю глаза на свою обувь. – В общем, я немного перенервничала и вышла, чтобы подышать воздухом.

Я не понимаю, что значит выражение его лица.

Между нами воцаряется тишина, и единственное, что я слышу, это звук проезжающих мимо машин и моего колотящегося сердца.

– Мне кажется, что я везде чужая, – признаюсь я спустя несколько минут. – Словно я стою снаружи и смотрю на мир, который не помню, и людей, которые хотят, чтобы я вела себя определенным образом… но, что бы я ни делала, у меня не получается соответствовать их ожиданиям.

Особенно это касается Стоуна.

– Я тебя понимаю. – Он тяжело вздыхает. – Но ожидания других людей – это их проблема, а не твоя. – Наши взгляды встречаются. – Ты не должна соответствовать тому, чего хотят от тебя другие люди, Бьянка. Твоя жизнь – это твой путь.

Господи, из его уст это звучит так просто…

– Это хороший совет, – говорю ему я. – Ты довольно умный.

Оукли невесело смеется.

– Поверь мне, малышка. Это не так. Я просто много раз ошибался.

Он так молод, но ощущение, словно он прожил уже тысячу жизней. И живет с тяжестью каждой из них на своих плечах.

– Оукли?

– Да?

Я втягиваю воздух в надежде, что он изменит свое мнение.

– Мы можем…

– Нет.

Он отвечает твердо… бескомпромиссно.

Отчаяние наполняет мою грудь.

– Почему?

Тишина. Он даже не просит меня уйти.

– Ладно, – бормочу я, повесив сумку на плечо. – Я не собираюсь стоять здесь и умолять тебя быть моим другом…

Дыхание перехватывает, когда он подталкивает меня к стене, поставив руки по обе стороны от моей головы. Его голос напоминает хриплое рычание, смешанное со злостью, бурлящей в его голубых глазах.